Под воротником куртки нежную шею видно было плохо. Впрочем, он не старался ее разглядывать.

Глупые мысли приходят ему в голову.

Нужно позвонить Людочке. Ей давно надо было позвонить, она обещала его ждать и даже плакала, узнав, что он едет туда, где стреляют.

– До свидания, – вежливо сказала Власта. – Спасибо.

– Не за что.

Денис запер за ней дверь, постоял, пока не прошумел лифт.

Нужно позвонить Людочке. Нужно возвращаться к нормальной жизни.

Денис снова подошел к книжному шкафу. Желание читать пропало, он постоял, разглядывая корешки книг, вспомнил, что нужно зарядить телефон, вернулся в прихожую.

Если бы не вернулся, шума лифта не услышал бы.

Лифт прошуршал – двери то ли открылись, то ли закрылись. Денис прислушался, больше никаких звуков не раздалось.

Он быстро отпер дверь, выглянул на площадку.

У Лизиной двери стоял молодой человек и нажимал на кнопку звонка.

Парню было лет двадцать.

– Там никого нет, – сказал Денис.

Парень недовольно к нему обернулся.

– Там больше никто не живет.

– Почему? – не понял парень.

На нем была короткая куртка, на голове капюшон от надетой под куртку худи.

– Потому что хозяйка умерла.

– Что?! – молодой человек отпрянул от двери. – Как это?..

– Отравилась, – объяснил Денис.

Парень попятился назад, жалко и испуганно глядя на Дениса. Он всерьез испугался, что парень сейчас покатится по лестнице.

До лестницы молодой человек не дошел. Он повернулся и побежал вниз.

Денис запер дверь, заставил себя выбрать книгу и стал ждать вечера, когда можно будет начать пить коньяк.

О том, что хотел позвонить Людочке, он не вспомнил.

Предчувствие беды не обмануло. Звонок от незнакомого абонента раздался, когда на улице окончательно стемнело и Варя задернула занавески.

Нужно было сбросить вызов и отключить звук в телефоне, но Варя не решилась. Она измучилась от неизвестности. Ужас без конца ей решительно не нравился. Впрочем, не факт, что ужасный конец будет лучше.

– Алло, – сухими губами произнесла Варя и слегка отодвинула занавеску, еще надеясь, что сейчас заговорит механический голос, предлагая что-нибудь, совершенно Варе не нужное. Ей иногда надоедали со всякой рекламой.

– Варя? – тихо уточнила трубка. – Это Даша. Можешь разговаривать?

За окном кружились снежинки, искрились, попадая в свет окна.

Дашин голос звучал совсем не так, как если бы она подозревала Варю в чем-то нехорошем.

– Не очень, – с облегчением призналась Варя. Покосилась на ведущую из кухни в коридор дверь и решилась: – Хочешь, встретимся? Я сейчас недалеко от твоего дома.

Коридор упирался в большое зеркало. Если Антон решит пойти на кухню, Варя его увидит.

– Давай, – нерешительно согласилась Дарья.

Она не собиралась предъявлять Варе обвинения.

Варя ухитрилась измучить себя на пустом месте.

– Какая у тебя квартира? – быстро спросила Варя.

Дарья назвала номер. Она жила на два этажа выше Лизы.

Сжав телефон в руке, Варя заглянула в комнату к Антону. Гражданский муж с планшетом в руках валялся на диване.

– Съезжу к родителям ненадолго, – сообщила Варя. – Мама попросила. Не возражаешь?

Антон равнодушно пожал плечами – делай что хочешь.

В Вариной семье все было не так. Мама бы подробно объяснила папе, почему нужно немедленно сорваться и куда-то ехать, папа бы внимательно слушал и немедленно вызвался помочь.

В Вариной семье было невозможно скрыть, что мама знакома с бывшей папиной женой.

Впрочем, у папы не было другой жены.

Ехать Варя решила на метро. Обе квартиры, и Антона, и Лизы, располагались недалеко от станций, а добираться по такой погоде на машине – только мучиться.

Страх не то чтобы совсем отпустил, но уже не переполнял, делая губы сухими и не давая думать ни о чем другом.

Поднимаясь в лифте, Варя даже порадовалась, глядя на свое отражение в зеркале. Впервые чему-то порадовалась с тех пор, как увидела Дарью рядом со свекровью. От легкого мороза щеки слегка покраснели, губы тоже. Губы Варя красила редко, ей пока, слава богу, природной свежести хватает.

Почаще красить губы нужно бледной Власте. А Татьяне Павловне как раз пореже, очень глупо, когда старая бабка ходит с вишневым ртом.

Варя состроила себе гримаску, отвернулась от зеркала, вышла из лифта и позвонила в дверь Дарьи.

Дверь была обита дешевой черной искусственной кожей. Такой двери место где-нибудь за МКАД, а не в добротном доме в центре города.

Дарья распахнула дверь, грустно улыбнулась Варе и отступила, приглашая в квартиру.

Одета хозяйка была по-домашнему – в потертые джинсы и бесформенный свитер. Темные волосы неопрятными прядями падали на плечи.

Варя никогда не позволяла себе ходить в таком затрапезном виде.

Квартира была под стать двери, неухоженная, запущенная. Паркет старый, обои тоже. То ли у Дарьи нет денег на хороший ремонт, то ли нет желания привести собственное жилье в порядок.

– Я не знала, что ты жена Антона, – хозяйка провела Варю в ближайшую комнату.

Не ее квартира, решила Варя. Такая комната со старинным бюро в углу скорее подошла бы какой-нибудь столетней старушке. Похожая мебель когда-то была у бабушки и деда, но после их смерти родители рухлядь выбросили.

– Мы с Лизой это не афишировали, – объяснила Варя.

Страх отпустил совсем. Дурочка Дарья ничего не поняла.

– Хорошо, когда после развода люди сохраняют нормальные отношения. Мне такое не удалось. Чаю хочешь?

– Нет, – отказалась Варя и села в старое кресло. Кресло просело почти до пола. – Я только что от родителей, они рядом живут.

Дарья подошла к круглому столу, накрытому скатертью с длинной бахромой, выдвинула из-под стола стул и уселась лицом к Варе.

– Варя… Лизу убили?

Хозяйка захватила рукой бахрому и стала перебирать пальцами.

Варя напряглась. На похоронах разговор шел так, будто бы жена Антона ушла из жизни добровольно.

– Почему ты думаешь, что убили? – осторожно спросила Варя.

– Я не думаю. Я тебя спрашиваю.

– Откуда же я знаю!

Получилось резко. Варя тронула ладонями щеки.

– Не представляю, кому Лизина смерть выгодна, – задумчиво сказала Варя то, что сказал бы любой на ее месте.

– Мы не так уж много с ней общались. – Дарья отбросила бахрому. – Но сейчас мне без нее одиноко. Знаешь… Она относилась к тем людям, глядя на которых начинаешь понимать, что все собственные неприятности – это ерунда.

Черные Дарьины глаза заблестели от слез. Этого Варя совсем не ожидала.

– Это да, – подтвердила она.

– Полиция как считает?

– Понятия не имею.

– А… Антон?

– Они давно разошлись. Ему о Лизе известно еще меньше, чем мне.

Можно было не приезжать. Дарья никакой опасности не представляет.

Проговорив еще минут десять, Варя снова вышла под падающий снежок. Подумала, не зайти ли в самом деле к родителям, решила не делать этого и спустилась в метро.

От выпитой рюмки коньяка появился аппетит. Денис заглянул в холодильник, критически посмотрел на палку сервелата и нарезку сыра, подумал, не разогреть ли в микроволновке готовое замороженное блюдо из тех, что купил накануне, и решил, что возиться ему лень.

Идти в ресторан тоже было неохота, но вечер только начинался, и его следовало чем-то занять.

Одеваться быстро, как прежде, ему не удавалось, и он к этому еще не успел привыкнуть. Надев ботинки, вспомнил, что забыл достать телефон из зарядки. Оставляя засохшую грязь от ребристой подошвы, прошел в комнату, сунул телефон в карман. Выключать свет в прихожей не стал, вышел на площадку и запер дверь.

Новые следы у пустующей квартиры он заметил, подойдя к лифту. Следы были совсем свежие, влажные. Накладывались на те, которые Власта заметила утром.

Следы были мужские и вели в квартиру. Обратных не было.

Или посетитель тщательно вытер в квартире обувь.