Радостные возгласы, смех, музыка словно волнами разливались по всему огромному приёмному залу с колоннами и длинным столом посередине в особняке акулы российского бизнеса Игоря Грозовского. Бизнесмен праздновал свадьбу старшего сына Алексея.

Популярного певца Стаса Петрова окружили две немолодые женщины и мужчина, одетый не по случаю бедно, в очках, тридцати на вид лет.

– Стас, Стас, давайте сфотографируемся на память, – просили они.

– У меня в городе все от зависти повесятся, когда увидят моё фото с самим Петровым, – откровенничал очкарик.

– Эй, фотограф! – крикнула полная рыжая женщина в розовом платье.

Глеб аккурат в этот момент проходил мимо с фотоаппаратом. Он всё понял и скомандовал:

– Стали поплотнее.

Стас Петров широко улыбался, изображая счастье изо всех сил на своём неестественно лощёном круглом лице, над которым уже плотно поработали косметологи и хирург. Он даже слегка приобнял рыжую женщину и мужчину. Пусть радуются чудаки. В этих гостях Глеб без труда угадал родственников Грозовского. Они были с Урала, как и сам бизнесмен. Их провинциальность выдавали ни с чем несравнимые акцент и повадки.

– Ещё, ещё, улыбайтесь, расслабьтесь, подбородочек чуть выше; это я вам, дама в оранжевом платье, – командовал Глеб, делая снимки.

Глеб выдохнул. Хотелось покурить и сходить в туалет. Он работал уже несколько часов и очень устал. Пожалуй, сначала на улицу. Глеб вышел из зала в коридор и двинулся по нему в поисках выхода. Наконец, он вышел, как оказалось на задний двор. На улице уже стемнело. Горели фонари. Глеб закурил. Около беседки о чём-то спорили двое. Один молодой человек во фраке и бабочке, в котором Глеб без труда узнал младшего сына хозяина особняка Григория и стройная девушка со светлыми волосами. Кроме них и Глеба поблизости никого не было. Григорий яростно жестикулировал руками и что-то говорил. Глеб не мог разобрать его слов из-за музыки. Он достал из внутреннего кармана куртки телефон и включил его незаметно на видеозапись – сказалась профессиональная привычка. Неожиданно Григорий взял стоявшую на парапете беседки пустую бутылку из-под вина и треснул ей по голове девушки. Глеб вжал голову в плечи, присел от страха и убрал телефон в карман джинсов. Его Григорий не заметил. Он бросился к девушке, которая упала навзничь. Глеб быстро проскользнул обратно в дом. Он нашёл в коридоре туалет и прошёл в него.

Сердце бешено колотилось. Надо было что-то делать. Нельзя же было всё это так оставить. Глеб умылся и вышел из туалета. Мимо прошёл в сторону приёмного зала шатающийся сердитый Григорий Грозовский. Глеб кинулся обратно к выходу.

Девушка лежала на траве неподвижно, раскинув в стороны руки. Голубые глаза её уставились в темень далёкого космоса.

Глеб побежал в дом и рассказал об увиденном прислуге.

Спустя полчаса тело девушки тихо увезли через задний двор на реанимобиле. Глеб провожал взглядом жёлтую машину, дымя сигаретой. Сзади к нему подошёл сам Грозовский, который похлопал Глеба по плечу. Ладонь его была тяжёлой и потной.

– Ничего не было. Ты ничего не видел. Гонорар твой удваивается, – сказал бизнесмен.

У Глеба дрожали руки. Он никак не мог справиться с волнением, поэтому неуверенно вёл автомобиль. Перед глазами его стояла девушка на траве с раскинутыми в стороны руками. Глеб не сомневался, что она была мертва.

Заканчивался воскресный день. Глеб обещал матери приехать на дачу и переночевать там.

Глебу Перевалову было сорок четыре года. У него было несколько суровое лицо и тёмные волосы. Он был крепко сбит и имел рост несколько выше среднего.

Дача находилась в шестидесяти километрах от особняка Грозовского. Глеб уже был через час около скромного щитового дома с двумя комнатами, снаружи закрытого коричневым сайдингом. Глеб загнал машину во двор, закрыл символичные ворота из сетки рабицы на висячий маленький замок. У входа в дом он закурил сигарету.

Из дома вышла мать. Елене Викторовне был семьдесят один год. Она была на пенсии, до которой работала в школе учителем физики.

– Сынок? Приехал?

– Да.

– У тебя взволнованный вид. Что-то случилось?

– Просто устал.

– Как всё прошло? Дима Билан был?

– Нет.

– А Киркоров?

– Нет. Кажется.

– Я вижу ты не доволен. Надо тебе бросать эту халтуру. Без неё проживём. Лучше жить скромно, но спокойно.

Сын засмеялся и поцеловал мать в щёку.

– Мам, это смешно, честное слово. В наше время человек без денег – не человек.

Прошли в дом.

Глеб сел на край кровати в комнате, где ему мать приготовила постель. Вспомнил про то, что он включил съёмку на телефоне, когда всё произошло. Глеб похлопал по карманам джинсов. Они были пусты. Где мобильник? В прихожей в куртке его тоже не было. Взяв фонарь, Глеб бросился во двор искать телефон.

Спустя пять минут он вернулся в дом. Мать уже одевалась, чтобы идти искать его.

– Мам, ты мой телефон не видела?

– Нет.

– Набери мой номер со своего.

Это не помогло найти телефон.

Редакция газеты «Утренняя Москва» занимала весь одиннадцатый этаж советской высотки, расположенной у самого Садового кольца. Глеб работал за своим компьютером в центре одного из рядов столов, расположенных в просторном помещении.

Было утро понедельника.

– Глеб! – кто-то окликнул фотографа.

Он повернулся влево. На него глядела менеджер Ирина.

– Тебя вызывает главный.

Его? Главный. Зачем? Эх, беда не приходит одна. У Глеба были плохие предчувствия.

Главный редактор Ольга Малахова красивая женщина, блондинка сорока семи лет сидела в своём кабинете во главе овального стола с ноутбуком. Она крутила пальцами авторучку золотистого цвета. Глеб нерешительно сел за стол сбоку от Малаховой.

– Глеб, это что такое?

Малахова показала на ноутбуке фотографии мэра и начальника метрополитена.

– Мэр такой помятый и серый, будто он бухал перед съёмкой всю ночь. А начальник метрополитена и вовсе похож на ожившего зловещего мертвеца.

– Ольга Арнольдовна, натурализм нынче в тренде, – защищался Глеб.

– Что? Бегом исправлять фотографии. Ты разучился работать в фотошопе?

– Нет.

– Так поторопись, пока на твоё место не нашли более расторопного человека. Пальцем на кнопку нажимать умеет любой дурак, а фотошопу можно обучиться за три дня.

Пришлось ретушировать несколько фотографий, подготовленных ещё в субботу. Настроение было гадкое. Глеб вспомнил Аглаю. Он так и не смирился с осознанием того, что они расстались. Из кармана куртки Глеб извлёк старый телефон, который нашёл утром в квартире. Номер Аглаи не отвечал. Глеб написал ей несколько сообщений.

Заканчивался рабочий день. В коридоре Глеб подловил у кулера Нину Демидову из отдела культуры. Он стал перед ней на колени, пока рядом никого не было.

– Ой, – испугалась Нина и чуть не пролила на себя из стакана воду.

– Ниночка, поехали сегодня ко мне. Я этой ночью умру без тебя.

– Ты спятил. Встань скорее пока нас тут не засекли.

Глеб встал.

– Ну, пожалуйста.

Глеб сделал умоляющую мину лице и сложил перед собой ладони, словно мальчик, просящий у мамы дать ему игрушку или разрешить ещё погулять на улице.

– Но, что я скажу мужу?

– Придумай что-нибудь. Ты умеешь. Скажешь, что поехала к Любе.

Нина была невысокого роста с хорошей точёной фигуркой и светлыми волосами. У неё было красивое лицо, миниатюрный нос и зелёные глаза. Ей было тридцать девять лет.

Глеб жил в районе Печатники в длинном в форме зигзага шестнадцатиэтажном доме около набережной. Кое-как он припарковал машину во дворе. На лифте он и Нина поднялись на шестнадцатый этаж. У него была двухкомнатная квартира.