—Устранить ее, – сказал тихий сухой голос.

–Но мы даже в целом-то не уверены, что она чем-то нам могла помешать, – начал мямлить Артур. Его голос дрожал, злить “босса” – себе дороже. Он весь покрылся испариной, нервы были на пределе.

В трубке слышалось тяжелое дыхание. Артур все понял и попытался исправить положение.

–Я понял Вас, мы устраним ее незаметно, сегодня же она не будет помехой в нашем деле.

– Теперь это не ваша проблема. Никуда не лезьте. Вы разочаровали меня, Артур, – голос был строгий и грубый.

Звонок резко оборвался, Артур глубоко вздохнул. Он понимал, что эта девчонка с камерой может быть опасна для них, ведь после прогулки она пошла ни куда-нибудь, а к самой Кислициной, и вышла через два часа от нее без камеры. И в тот момент, когда эта девчонка повернула камеру на подопытного, она что-то промямлила. Ее губы явно двинулись, что-то короткое, но она произнесла это вслух. И от ее слов всю оставшуюся дорогу он шел нахмуренный. И после прогулки, дома его пришлось вырубить. А это раньше на 6 часов запланированного времени. Весь день испорчен. И все из-за этой мерзкой девчонки Кислициной. Что она опять придумала и зачем ей видео с подопытным? И почему Корганов не хочет ее убрать, от нее одни только проблемы. Но, в то же время, Артур понимал, что убрать Кислицину нельзя из-за ее папаши, он работает в самом сердце эксперимента и на него Корганов возлагает большие надежды.

Этим же вечером Артур умер, внезапно и быстро, у него просто остановилось сердце, в один миг он перестал существовать. Тело нашли в его квартире спустя месяц, соседи почуяли запах и вызвали милицию. Жестокая смерть неприятного человека. Мир наполнен грязью, ненавистью и злобой, но все это перекрывает любовь, добро и счастье. Все равномерно во вселенной и всему придет свое время.

В шахматах всегда должны быть пешки, Дмитрий новая пешка в этой жестокой игре. Его задача, как и была задача у Артура, слушаться и повиноваться.

***

С утра лил сильный дождь, серые грозовые тучи застилали все небо. Погода была под стать Ленкиному настроению. Черное платье подчеркивало фиолетовые синяки под глазами. Ленка старалась не плакать, но слезы сами лились из глаз, заглушая острую боль. Галка… Ее единственная подруга. Самый близкий человек, не считая папы. Почему? Лена винила себя в ее смерти, не может быть случайной, ну не верит она. Галя помогла Лене, и на следующий день ее не стало. Это не случайность. Кому рассказать? Ведь она даже не знает, кто ее убил.... Папа. Он остался у нее один. Он должен знать, где он работает. Да, решено, после похорон Лена обязательно поговорит с папой.

***

Владимир был хмур. Ленка уже трое суток сидит у себя в комнате и не выходит. Она ничего не ест. Он приносил ей в комнату и завтрак, и обед еще в первый день. Лена не притронулась ни к чему. Самое плохое для отца – это когда его дочь страдает. Он должен с ней поговорить, попытаться ей помочь. Не может же она всю жизнь сидеть взаперти.

– Лен, можно войти? – Владимир тихонько постучал в дверь и приоткрыл ее.

Лена сидела на кровати и смотрела в пустоту. Она не услышала, что папа ее позвал, она не увидела, как дверь приоткрылась. Владимир подошел к кровати дочери и положил руку на ее плечо. Ленка резко вздрогнула испугавшись. – А, пап, это ты, – выдохнула она, – испугал меня, зачем так подкрадываться.

– Доченька я постучал, но ты не отреагировала, и я решил подойти.

– Да, хорошо, пап, что ты пришел, мне надо с тобой поговорить.

– А я тоже как раз хотел с тобой побеседовать, давай тогда сходим, прогуляемся, подышим свежим воздухом и как раз все обсудим?

– Отличная идея, – Ленка и правда была рада размять затекшие ноги, – я спущусь через 10 минут.

Лена как будто вышла из оцепенения, все то, о чем она думала, вернулось на свои места, и она вспомнила, что планировала поговорить с папой обо всем происходящем. Она не знала, есть ли слежка у них в доме, ведь этот дом предоставила им организация, в которой работает ее папа, поэтому обсуждать такие вопросы тут было опасно, а то, что папа предложил прогуляться, было как нельзя кстати.

Погода стояла отличная, и тихий безветренный вечер благоволил прогулке. Озеро, неподвижное и безмолвное, влекло своей глубиной и чистотой. Они, молча, шли вдоль озера по протоптанной тропе. Владимир не знал с чего начать разговор. Он сам прекрасно понимал, что значит потерять близкого человека, даже очень близкого… И как тяжело смириться с утратой. Он думал, что стоит начать с утешительных слов, она же девочка, ей нужна забота и внимание, но вдруг Лена начала разговор сама и он не совсем походил на разговор, который рассчитывал провести Владимир.

– Пап, я хочу поговорить об очень важном вопросе, но прошу тебя не перебивать меня, не кричать и не ругаться. Я хочу поговорить об организации, на которую ты работаешь. Я несколько раз подслушивала твой разговор с коллегой у нас на кухне.

– Лен, но…

– Пап, я попросила не перебивать и не ругаться. Дослушай меня до конца. Итак, я немного поняла, что это за организация. И я не согласна с ее принципами. Кому вообще могло прийти в голову ставить опыты на живом человеке и без его ведома?! Но это не главное. Главное то, что я разговаривала с Сашей, но …

– Что ты делала, ты…

Владимир был в шоке, мало того, что его дочь все знает, так она еще и разговаривала с подопытным. Но как, когда это могло произойти?

– Пап, не перебивай меня, дослушай все до конца.

Владимир насупился, по его лицу было видно, что он был зол и напуган. Лицо стало бледным, дыхание – тяжелым и грузным.

– Да, пап, я разговаривала с Сашей, и я знаю, что он и есть подопытный в вашем эксперименте. Но он не отреагировал на мои предостережения. И я знаю почему. Он думал, что я ему снюсь. И я решила научиться сновидеть, чтобы увидеть его во сне и все ему объяснить.

Владимир потерял дар речи, он не мог вымолвить ни слова, да и не хотел.

«Что же она наделала. Куда она полезла. Ленка. Моя Леночка. Что же теперь с ней будет. Что будет со всеми нами. Интересно, знает ли об этом всем Корганов? Конечно, он знает – всевидящий демон. Но почему он еще ничего не предпринял? Что он замышляет? Ему нужен я, поэтому они не трогают мою дочь… о, нет… Галя, неужели они ее убили. Даже не хочу об этом думать. Они могут пойти на все. Это я точно знаю. Как много людей, работающих на Корганова, бесследно исчезли. Надо думать, что делать. Так просто нам не дадут уйти. У Корганова везде свои люди. Все кто работает в проекте «Морфей» под наблюдением. Все. И я тоже. И я знал, это когда соглашался на работу. Я знал, на что иду и все же подверг свою дочь опасности. Теперь я должен принять единственное правильное решение. Я должен спасти свою дочь, во что бы то ни стало. Даже ценой своей жизни».

– Пап, пап, ты меня слышишь, – Лена стояла напротив Владимира и смотрела ему в глаза. Она пыталась прочесть в них мысли папы. «Интересно, о чем он сейчас думает? Он ругает меня? Он зол? Я не вижу гневных эмоций, напротив, мне кажется, что он встревожен или даже он боится. Да, точно, в его глазах легко можно прочесть страх. Он боится за меня или за свою жизнь? Ведь этими поступками я подвергла опасности и его тоже.»

Владимир остановился, он долго стоял и смотрел на озеро. Голубая гладь озера успокаивала. Лена стояла рядом и боялась даже пошевелиться, не то, что начать говорить. Так прошли самые долгие для нее 15 минут. Владимир, посмотрев на дочь, резко взял ее за руку и повел прочь от озера в сторону дома. По дороге домой оба молчали, Владимир не выпускал руку дочери и иногда так сильно ее сжимал, что Ленке было больно. Зайдя в дом, Владимир заговорил наигранно весело.

– Ленк, а не съездить ли нам в парк, погуляем, покатаемся на аттракционах. Мы так давно не отдыхали с тобой вдвоем. И вот наконец-то у меня выдался выходной. Иди, собирайся, и курточку прихвати, вечером обещают сильный ветер, вдруг поздно будем возвращаться.