Над толпой Гохиф всевластен,

Резво музыка летит.

В кузню дудочка всех тянет

За подарком королю,

Все в сиреневом тумане,

Все как будто во хмелю.

Разгорелся горн мехами,

Вот щипцы шипят концом,

И Людовик получает

Маску, перекрыв лицо.

Стражу держат не напрасно:

Заупрямился король,

Человек в железной маске:

– Я в темницу ни ногой!

Как из кузничного меха,

Заиграл Гохиф сильней,

Стража разразилась смехом,

И Людовик вместе с ней.

Тянут узника в темницу

По рукам и по ногам,

Растянулась вереница,

А повсюду шум и гам.

Вот тюрьма чернит калиткой,

Входят внутрь Король, Гохиф,

Музыкант надеждой хлипкой

Продолжает, дверь закрыв.

Запах сырости и гнили,

Темнота глотает всех,

Тут недолго до могилы,

Нету шансов на успех.

Подойдя к последней двери,

Где не подают воды,

Был Гохиф в себе уверен:

Не напрасны все труды.

Быстро вызволив верзилу —

Надзирателя из уз,

Короля волшебной силой

Приковал, не дуя в ус.

– Не давать еды и хлеба,

Не вести речей любых,

Солнца не казать и неба,

Лишь черпак простой воды.

Разобравшись с черным делом,

Вышел в улицу Гохиф,

Где его ждала охрана,

Дудки музыку забыв.

Вновь мелодию услышав,

Заискрилось все кругом,

И сияние по крышам

Разлетелось далеко.

Снова прыгает охрана

Под причудливый мотив,

А Гохифу то и надо,

Ожидая перспектив,

Он направился вприпрыжку

К казначею короля,

Чтоб забить ларец до крышки,

Жажду денег утоля.

Казначей в просторном зале

Во главе стола сидит,

Вороватым черным глазом

На пустой сундук глядит.

Все украдено вчистую,

Разрослись долги друзьям,

Лишь Людовик торжествует,

Разгулявшись по балам.

Стража волею чужою

Повязала казнача

И огромною толпою

Под предводом палача

Повела его в темницу,

Где не виден солнца свет,

Где не различают лица,

Где не слышен звон монет.

Кандалы сомкнулись быстро

На запястьях тонких рук,

Был когда-то он министром,

А сегодня узник вдруг.

Дело сделано! Победа!

Только денег нет в ларце,

Их не сыщешь до обеда

И во всем большом дворце.

Дудка весело играет,

Нет на троне короля,

А крестьянин запрягает

В серых яблоках коня!

Был глухим мужик с рожденья,

Младшим конюхом служил,

С неподдельным восхищеньем

Клевер лошадям носил.

Вновь, усталости не зная,

Пуще прежнего дудит,

Расставаться не желает,

Не желает уходить.

Ловко пальцами играя

В окружении толпы,

Шел, беды не предвещая,

Досточтимый наш Гохиф.

К шумной площади центральной,

Где торговля, толкотня,

Где осел муниципальный

Сильно напугал коня.

Конь, вздыбившись, скинул сбрую,

Снял оглоблю и понес,

И мужик, собой рискуя,

Ухватил коня за нос.

Вспрыгнув лихо, выгнув шею,

По булыжной мостовой

Конь помчался, не жалея,

И никто не крикнул «Стой!».

Стража в страхе разбежалась,

Конь стрелой вперед летит.

Сколько там чего осталось?

Уж никто не уследит.

– Тпру! – кричит мужик истомно,

Больше слов не знает он,

Конь же очень возбужденно

Переходит на галоп.

Миг, удар, Гохиф сознанье

Потерял, упав ничком,

И волшебное сиянье

Убежало ручейком.

Собралась толпа большая,

Лишь мальчишка малых лет,

Ничего не понимая,

Углядел дуду в траве.

Тянет юные ладошки

И, прижав дуду к губе,

Встав на маленькие ножки,

Поиграть решил на ней.

Тут Гохиф вернулся в чувства,

Видит детскую игру

И в припадочном безумстве

Тянет руки на дуду.

Вспомнил он наказ колдуньи:

«На чужих сгореть руках».

Дудка быстро почернела,

Обратившись в мелкий прах.

Пали чары колдовские,

Вся исчезла суета,

Только сплетни городские

Разлетелись по дворам.

Расточительный Людовик

Вечный свой покой обрел,

Говорят, что тихо помер,

Без наследников ушел.

Казначей вернул все деньги

До последнего в казну,

Псом стоял на четвереньках

В будке стражи на посту.

В ветхом доме старой ведьмы

Что-то вдруг пошло не так,

Разгорелся пламень древний,

Уничтожив особняк.

А Гохиф вернулся к дудке,

К той, что тешит поутру,

Правит мыслями, рассудком,

Забавляя детвору.

2022- 2023 год

В комнате старого Учителя музыки было темно. Сам Учитель крепко спал, громко храпя. Повсюду были расставлены стопками книги, перевязанные веревками. Мебели почти не было, не считая черного шкафа с двумя створками, одна была сломана и висела на единственной петле. У небольшого окна без штор стоял стол, на нем были разбросаны листы бумаги, исписанные с обеих сторон мелким почерком. На некоторых листах с типографской печатью тонких линий нанесены многочисленные точки, черточки и непонятные для обычного человека знаки. Это были ноты. Края листов сильно износились за долгие годы. Местами были видны сгибы, жирные пятна и порывы. Маяком над всеми этими бумажными волнами возвышался метроном. Маятник мирно спал, погрузившись в сладкие сны. Рядом со столом стоял стул с высокой спинкой, на которую был накинут халат из плотной ткани. Учитель надевал его рано утром и поздно вечером, чтобы выйти в общий коридор, пройти до ванной комнаты, принять душ и вернуться обратно. Рядом со стулом стоял винтовой табурет с вращающимся сиденьем, более известный как стульчик для игры на пианино. Этот стульчик имел множество применений: на нем сидели ученики, когда приходили заниматься; иногда, когда Учитель болел, он становился прикроватной тумбой с настоями, отварами и другими лекарствами; в редкие дни, когда Учитель был в настроении заняться уборкой, он использовал табурет, чтобы дотянуться до пыли на шкафу, но это было давно. Под столом в небольшой деревянной коробке лежали шахматы. Это был подарок от одного ученика лет пятнадцать назад. Фигуры были вырезаны вручную и не отличались особым изяществом исполнения. Очевидно, ученик сделал их сам. Учитель имел страсть к шахматам, как и к музыке. Но к музыке все же больше.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.