– Этот ублюдок…

– Лесси, – едва ли тёплым голосом.

Я прикрыла глаза, сдерживая ярость.

– Алесса жива, я прошу жизни для Айдара, – выпрямился бывший глава рода.

Мне казалось, что я сейчас начну непроизвольно шипеть.

– А мой отец не в счёт?! – закричала я.

Тихан решил переложить морду на мои колени. Рука сама легла на его макушку и начала гладить меж ушей, желая успокоить мозги.

Александр сузил глаза и ответил:

– Ты единственная, кто расстроился, – он хмыкнул, – говорят, что даже его ожившая жена не осталась на сожжение.

Я едва ли не лопнула от гнева!

– Пошёл вон! – прорычала, – убирайся! – подалась к нему корпусом, – и тебе повезёт, если его найдет Князь!

Спина ударилась о спинку дивана. По телу жглись волны ярости. Я смотрела в одну точку в углу стола Фила.

Почему я не догадалась убить этого ублюдка тогда? Пожалела, а сейчас…

– Мой ответ солидарен с Лесси, – устало процедил Феликс, – не задерживаю.

Меня потрясывало.

Александр выругался со всеми возможными аристократичными словами, что были в его арсенале, а после вышел, хлопнув дверью.

– Урод, – бросила ему вслед.

Фил тяжело вздохнул.

– Знаешь, почему я спокоен, Лесси? – через некоторое время задумчиво произнёс он.

Я хотела было сгрубить, но остановила себя. Он не заслуживал такого. Он и в самом деле много чего не должен был слышать в свой адрес.

Однако сказать ничего не могла, потому и покачала головой в отрицании.

– Меня утешает тот факт, что твой отец благополучно переродился, – мужчина дёрнул уголками губ, сощурив глаза, – его ждет новая хорошая жизнь.

Я поджала губы.

– Знаешь, мне совсем не легче от ваших с Нирой сказок, – не сдержалась-таки, – можете взять свои верования и сунуть их… Циклу в зад!

Фил предпочёл засмеяться над моим негативом. Я насупилась.

– Ничего смешного, – скрестила руки на груди, – даже если вся эта божественная пакость правда – она не вернёт мне папу. А осознание, что он меня не вспомнит, такое себе.

Князь деловито улыбнулся.

– Вспомнит, – пророкотал загадочно.

Я повернулась к нему всем телом, нечаянно согнав с налёжанного места Тихана. Последний тяжело вздохнул и стёк монструозной лужей на пол, чтобы проползти к подоконнику – на излюбленное место.

– С чего ты так уверен? – внимательное от меня.

Он пожал плечами, как бы говоря, что не скажет ни в коем случае.

– Бартер, – смекнула я, – я больше не лезу к тебе с расспросами, а ты оживляешь папу.

Он закатил глаза.

– Я подставлю этим под удар не столько меня, сколько тебя, – Фил вытянул из портала бокал, – поэтому – нет.

Я скисла совсем.

– Пожалуйста, – прошептала, – он достоин жизни. Намного сильнее всех Кери вместе взятых.

– Я согласен с тобой, Лесси, но…

– Но что?! – рыкнула, – ты должен был вернуть его, а не меня! Его, слышишь! Я же тоже переродилась бы, – сузила глаза, – Нира говорила, что я перерожусь. А он? – я вдруг потеряла доступ к воздуху, – идите вы… к черту, – по щекам потекли, наконец, слёзы, – это так нечестно.

Тихан уложил голову мне на колени. Его глаза преданно заглядывали в мои.

– Это очень сложно, – рычаще-шипяще заметил собакомонстр, – тяжело и нельз-зя. А ещё…

– Тихан! – рыкнул Князь.

– …с-сердце надо, – сбавил тон мирида.

Я застыла.

– Сердце? – переспросила, – можно найти его у любого члена стаи папы.

Взгляд на потемневшего лицом Фила.

– Тот, у кого мы его заберем, умрёт, аларин, – напомнил мужчина.

Я кивнула, а после подозревающе его оглядела.

– То есть ты это признаёшь? – изогнула бровь.

Он осушил бокал до дна. Я сверлила его взглядом. Донышко тяжело звякнуло о деревянную поверхность стола. Я все еще ждала. Он налил вина. И снова выпил залпом. Так продолжалось ещё два раза. Затем я сдалась:

– Почему ты не умер? – повторила.

По лицу мужчины прошла судорога.

– Я согласен, – запрокинул голову к потолку он, – на твой бартер, – упрямый и очень тяжёлый взгляд на меня, – только ты перестаешь копать обо всём, что запрещу я. Без исключений, – строгое.

Я, не раздумывала:

– Идет.

Он вновь хлебнул вина.

– Готовься к тому, что тебе в любую секунду придётся прятаться за спину сестры, – прямо глядел он.

– Мне? – переспросила.

Он кивнул.

– Тебе, Лесси, – хмыкнул он.

А я снова ничего не поняла, но воодушевлённо и легко смогла дышать. Как будто папа уже стоял рядом.

– Мы справимся, – уверенно шепнула, скользнув пальцами по макушке мириды, – ты, я и папа.

Фил хмыкнул.

– И Элли, – ухмыльнулся он, видя мой лёгкий налёт негатива.

– И она, – нехотя ответила.

После чего застыла, ожидая его действий. А они последовали:

– Тихан, найди новое воплощение Варга, – приказал Князь, – Лесси, освободи и подготовь шатёр для сожжения, – он хмыкнул, – предупреждаю, что тебя я там наблюдать в момент «Оживления» не должен.

Я открыла было рот.

– Это первый момент, когда ты перестаёшь задавать вопросы и противиться, – суровое.

Я опустила глаза к полу.

– Спасибо, – буркнула.

– О, – хмыкнул Князь, – он нас и спасет.

Я решила промолчать. Ведь жизнь папы была важнее моих принципов. Вообще всё было не таким важным по сравнению с этим.

Все эти вечные догмы о жертвенности успели надоесть и мне самой, однако я смирилась. С чем только не смиришься, если на кону стоит жизнь любимого человека. Я в какой-то мере обменивала одну жизнь на другую. Вернее, на шанс проигрыша или победы без убытков. Я нагло уповала на провидение с его удачливостью. Повезёт ли сейчас? Я надеялась на это. Мне хотелось бы верить, но я считала себя реалистом.

– Постой, – вспомнила я, – если сердце нужно у кого-то забрать, и он погибнет, то… кто это будет?

Я встретилась с полностью чёрными глазами мужа. Он усмехнулся.

***

Это было жутко. Мурашки бегали по коже несколько часов, пока я сидела напротив входа в прощальный шатёр, окутанный в чёрный куртий магический дым, занавешенный плотной тканевой завесой, несколькими барьерами и заполненный всеми членами нашей стаей. Тодор с сереющим лицом Вомбором у самого входа добавляли антуража и моей тревоги.

– Ой, баю, баю

Нe ложися на краю, – завела очередную песню развалившаяся пластом рядом Нира.

– Почему у тебя все песни звучат так жутко? – была согласна со мной мама, периодически вздрагивающая от холодка по спине.

Я была накрыта двумя покрывалами, одним меховым куском и полноценным одеялом, которые успели натащить и напялить на меня как бы невзначай проходящие мимо курты. Мыслесвязь работала стабильно – стая вздрагивала вместе со мной, а потому утепляла свою Альфу.

– Придёт серенькой волчок

И укусят за бочек,

И потощат во лесок, – заунывно, трагично и всё ещё жутко.

Волчья магия на шатре, казалось, сгустилась от ее колыбельной.

– Ой, баю, баю

Потерял мужик душу

– Нет! Всё! Хватит! Я так больше не могу! – вскочила с лавочки мама, – заткнись, чудовище! Уже всю стаю от тебя трясет!

Я неожиданно кивнула:

– Да Нира. Прошу тебя, зачем ты вообще это делаешь?

Девушка пожала плечами.

– Все, что происходит в том шатре, противоречит воле Цикла, а значит будет рассужено и воздано, – она вперила в меня внимательный взгляд, – Феликсиниан Вольтер живёт последнюю жизнь. Пустота станет его ближайшим пристанищем, – она развалилась руками и ногами в разные стороны, не взирая на то, что делает это прямиком в пыли, – я не осуждаю, но против Бога идти нельзя. Его законы нерушимы.

В голове что-то резнуло. Неприятно так, гнетуще.

«– Ещё странность – почему Кери так сильно тебя ненавидит? – я заглянула ему в глаза, – меня понятно – я лезу туда, где он наводил свои порядки, но ты?

Он хмыкнул и ласково провёл по моей щеке до скулы.

– А я лезу туда, где он придумал свои законы, – усмешка и невероятный взгляд: насыщенный, ясный и улыбчивый».