Вот теперь прозвучало более правдоподобно. И для того, кто мог услышать разговор, и для самой мамы.

– Чтобы ты там еще дольше застрял со своими исследованиями? – недовольно фыркнула она, но сразу же смягчилась. – Ладно, я подумаю, чем можно помочь. Если будешь давать нам знать, что с тобой все в порядке.

– Постараюсь, – заверил ее Стиф. – Но обещать не могу, здесь бывают перебои со связью.

– Ну да, конечно. – Судя по скептическому хмыканью, в это мама не слишком-то поверила. Однако спорить не стала.

Стиф сквозь помехи услышал в отдалении отцовское удивленное: «Зелле? Вот ты где», и сразу вслед за этим мама протараторила полушепотом:

– Ладно, удачного дня.

– Ага, и отцу передавай привет, – едва успел сказать Стиф, как связь оборвалась.

Переговорник показался настолько горячим, что Стиф поскорее отшвырнул его прочь, лишь чудом не разбив о стену. Это мгновенно привело в чувство и помогло расслышать за дверью чье-то дыхание.

– Прятаться вовсе не обязательно. – Он уселся на край кровати, давая слушающему понять, что можно войти.

Пара мгновений на раздумья, и дверь отворилась, впуская в комнату Мариссу со светильником в руке.

– А я разбудить пришла. Вижу, что ты уже и так на ногах. – Она остановилась на пороге, переминаясь с ноги на ногу.

– Думала, наверное, что привык спать до обеда? – усмехнулся Стиф.

Марисса отнекиваться не стала, только пожала плечами.

– Сам понимаешь, веселая столичная ночная жизнь и все такое. Даже если в академии… особенно если в академии. Вы ж там явно не все время на учебу тратили.

Рассказывать, о том, как на самом деле «веселился», изо всех сил стараясь забыться в учебниках, в планы Стифа совершенно не входило. Как и о том, почему спешил еще до восхода поболтать с родителями: хотел убедиться, что за прошедшую ночь ничего не поменялось.

Ей ни к чему об этом знать.

А лучший способ избежать нежелательных расспросов – самому их начать. Годами проверено.

– И откуда вдруг такие познания? – Стиф поплотнее завернулся в одеяло, сделав вид, будто просто из-за промерзшей за ночь комнаты не мог уснуть. – Рассказал кто-то, или не понаслышке знаешь?

Безотказный прием сработал и на этот раз. Марисса поспешила сменить тему.

– Идем. Вчера тебе не успели рассказать, но мы здесь не только умственным трудом занимаемся.

«Ага, я уже догадался», – хмыкнул про себя Стиф, глядя на мешковатый потертый комбинезон Мариссы и два пустых холщовых мешка, один из которых был протянут ему. Вытаращил глаза в притворном испуге.

– Вот к этому меня жизнь точно не готовила. Срочно возвращаюсь домой и подаю жалобу в академию! Это же такое нерациональное использование ценных кадров.

Слово за слово, Стифа окончательно понесло, но останавливаться совсем не хотелось. Если бы только не нервный смешок такой угрюмой до сих пор Мариссы.

– Серьезно, если ты думала, что это меня отпугнет после того, как я в эту даль забрался… – Он взял у Мариссы мешок и пошел вслед за ней по узкой тропинке. – Что нужно делать?

Судя по кислой мине, она была разочарована. Неужели и правда рассчитывала, что городской неженка сбежит от трудностей?

– Если ты успел заметить, тепло в этом доме только от очага, – принялась она объяснять таким наставительным тоном, что стала похожа на большинство преподавателей академии. Стиф живо представил ее, растолковывающую паре-тройке десятков студентов разницу между устройством двигателя гранилака и старых, работающих на барьерной энергии моторок, и невольно улыбнулся. К счастью, идущая впереди Марисса этого не заметила и продолжала. – А огонь нужно постоянно подкармливать. Если, конечно, ты не знаешь другого способа не позволить ему погаснуть.

Стифу при этих словах вспомнилось совсем другое пламя, которое нужно было подкармливать. Сине-зеленое. Ненасытное. Он поежился, попытался выкинуть эти видения из головы. Спросил:

– Так значит, идем добывать пропитание? Это по мне.

– Уже пришли, – Марисса остановилась в центре поляны, куда только-только начали пробиваться сквозь деревья лучи восходящего солнца. – Огонь любит хворост, а его тут полно.

Что и говорить, обломанные ветки действительно валялись повсюду. То ли попадали после сильного ветра, то ли еще по какой причине – выяснять этого совершенно не хотелось. Поскорей бы сделать дело, да убраться отсюда. От еле уловимого запаха гари, смешивающегося с чем-то сладковатым. От ощущения чьего-то незримого присутствия.

Стиф поднял одну из веток, рассмотрел хорошенько. Мокрая от сырой земли, на которой лежала. Он отбросил ее в сторону, отошел на другой край поляны, где было сухо. Набрал в охапку сразу несколько веток, поймал на себе одобрительный взгляд Мариссы.

Это так воодушевило, что уже через несколько минут его мешок был полон. А вот тяжесть этого мешка Стиф не учел. Еле взвалил его на плечо, изо всех сил стараясь делать вид, будто все в порядке. Заметил, что Марисса тоже уже закончила сбор, спросил:

– Помочь?

В ответ Марисса недоверчиво фыркнула.

– Вот еще. Справься сначала хотя бы со своим, а там поглядим.

Стиф собрался было ответить, но едва не выронил мешок от раздавшегося прямо над ухом звона разбивающегося стекла. Стекла, которого здесь быть никак не могло. Розовый солнечный луч мелькнул, отразившись от несуществующего зеркального осколка.

Только присутствие постороннего, вернее, посторонней помогло сохранить невозмутимый вид.

А эта самая «посторонняя» вздрогнула, быстро огляделась по сторонам. Спросила дрожащими губами:

– Ты тоже это слышал?

«Сложно было бы не услышать», – собрался ответить Стиф. Лишь в последнее мгновение остановился. Что, если это очередная проверка от профессора? А даже если и нет, Марисса наверняка захочет рассказать ему о «маленьких странностях» нового сотрудника.

– Слышал что? – спросил он с осторожностью, которая с детства помогала выглядеть в глазах других почти нормальным.

Марисса неопределенно мотнула головой.

– Нет, ничего. – Она попыталась завязать мешок, но руки не слушались. Наконец сдалась и ответила на пристальный взгляд Стифа. – Плачет кто-то. Жалобно очень. Показалось, забудь.

Вот как, значит? Это становилось все любопытнее. Не то, что она сказала. Вовсе нет. А вот ее реакция… Было в ней кое-что совершенно неправильное.

– Вдруг не показалось? – Стиф поставил мешок на землю, огляделся. – Если тут и правда кто-то есть? Надо найти. Можешь сказать, откуда плач?

Он положил Мариссе руку на плечо, но та вдруг отшатнулась, процедила сквозь зубы:

– Никого там нет. Правда.

– Уверена, потому что раньше это слышала и уже проверяла? – догадался Стиф. – Теперь понятно, почему привела меня сюда, хотя и ближе можно было веток насобирать.

– Считаешь себя самым умным? – Похоже, Марисса окончательно пришла в себя. Сложила руки на груди в ожидании ответа.

Что ж, в эту игру можно играть и вдвоем.

– Тут нет ничего сложного на самом деле, – начал Стиф с легкомысленным видом. – Просто представил, что сделал бы на твоем месте. Я бы решил найти, кто плачет. А когда убедился, что никого нет, но я снова это слышу… Ну, мне бы захотелось понять, со мной ли одним такое.

– Ладно, твоя взяла, – вздохнула Марисса. – Идем обратно, нам здесь больше нечего делать.

«Я так не думаю». – Стиф решил не озвучивать эту свою мысль. Придется сюда вернуться. Одному. Может, еще не раз. Но это позже.

Он закинул свой мешок на плечо, подхватил второй и потащил волоком. Сделал несколько шагов и обернулся к идущей следом Мариссе.

– А что профессор говорит? Да ладно тебе, не отнекивайся. Ты не могла ему не рассказать.

– «Порой мы слышим то, чего боимся больше всего. Нужно суметь переступить через это, и тогда откроется истина». – Она очень точно скопировала интонации Дамара. Потом хмыкнула скептически и добавила: – Знать бы только, как это сделать.

– Вот сейчас и разберемся, – заверил ее Стиф. Заговорщически прищурился. – Разговорим профессора, как считаешь?