– Наши вечерние партии в баккон придется прекратить. Зирку тоже надо это передать. Думаю, он не сильно расстроится.

Хоть он и постарался сказать это как можно беззаботнее, но Шепп с Ридтом переглянулись с опаской.

– Насовсем прекратить? – снова Ридт задал интересующий обоих вопрос.

– Надеюсь, что нет. – Фауль пожал плечами. – Но пока идут проверки, придется быть осторожнее. Вид, конечно, делают, что это просто стандартная процедура перед выборами, только сомнительно что-то.

На их лицах отразилась смесь страха и недоверия. Обидно, но вполне понятно. И абсолютно правильно в их ситуации. Их общей ситуации.

– Проверки? – поинтересовался Шепп. – А отделу науки это откуда известно?

Если Шепп и пытался скрыть промелькнувшую зависть, то очень уж неудачно. Пресс-секретарю стоило бы лучше владеть своими эмоциями. Хотя, понять его тоже можно: как это так, всего пару лет работающий в министерстве щенок оказался информированнее правой руки премьер-министра.

«Может, ты просто начал терять хватку?» – мысленно ответил ему Фауль, а вслух лишь протянул неопределенно:

– Как хорошо, что хотя бы у одного из нас есть полезные связи, правда?

Рассказывать, как именно заполучил эти «связи» в предвыборном штабе и о том, что для молодого симпатичного парня это было довольно легкой задачей, он предусмотрительно не стал. Пусть помучаются в догадках.

Однако впечатлить Ридта оказалось не так легко. Он скептически усмехнулся.

– Ну-ну, не слишком гордись. Не ты один тут чего-то стоишь.

С этими словами он достал из кармана совершенно непримечательную кассету со столь же непримечательным номером на ярлыке.

– Я так понимаю, тут мы найдем что-то интересное? – Фауль взял кассету, взвесил ее на ладони, будто так можно было определить значимость хранящейся там информации.

– О, еще какое интересное! – протянул Ридт, вовсе не спеша делиться своим открытием. – Мы тут обновляли архивные записи. Старые, очень. Еще до падения Барьера. Есть там кое-что любопытное о прошлых «подвигах» нашего Перебежчика. Кое-что, оправдывающее его прозвище.

– Такое, о чем стоило бы узнать избирателям? – Шепп тут же оживился. Скорее всего, уже обдумывает, как бы кинуть наживку журналистам. И Ридт не стал его разочаровывать.

– Не просто стоило бы. Несправедливо, что это ото всех утаивали.

Однако Фауль не спешил разделять их энтузиазма.

– Еще до падения Барьера, значит? – Он почесал подбородок в задумчивости. – Правда считаете, людям будет дело до того, что было столько лет назад?

– Если правильно все преподнести… – начал было Шепп, но Фауль прервал его на полуслове.

– Вот именно, «правильно преподнести». Это то, в чем Перебежчику никогда не было равных. Что бы про него ни сказали, в чем бы ни обвинили – он выкрутится. Тут мы на его поле.

– Хочешь сказать…

– Хочу сказать: не стоит использовать против него то, в чем он сильнее нас всех.

– И что ты предлагаешь? – бросил Ридт раздраженно и протянул руку за кассетой. – Давай же, умник, наверняка у тебя есть варианты получше.

Фауль кивнул, но кассету отдавать не спешил.

– Не стоит так обижаться. Прибережем это на случай, если больше ничего не сработает. А пока попробуем воспользоваться его главное слабостью.

– Но у него, насколько знаю, только одна слабость, – начал Шепп, и вдруг широко раскрыл глаза в ужасе.

– Верно, – подтвердил Фауль. – Та же, что и у всех нас. Ну, у большинства, если точнее.

– Ты же не… – а теперь, похоже, и до Ридта дошло, о чем речь. Фауль на его предположение только отмахнулся легкомысленно.

– Конечно, нет. Мы не дикари и не станем пользоваться отсталыми грубыми методами. Надавить на человека можно гораздо аккуратнее. И эффективнее. Но что-то мы заболтались, перерыв подходит к концу.

Фауль кивнул на других сотрудников, которые уже заходили внутрь министерства. Ни к чему привлекать внимание долгими беседами. Да и посвящать «коллег по заговору» в свой план он не слишком хотел. Пока, во всяком случае. Чем меньше они знают, тем лучше. Фокуснику никогда не стоит раскрывать своих секретов.

– Очень надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – буркнул Шепп с явным недовольством.

Ничего, пускай, потом еще спасибо скажет за то, что не замарал свои руки в предстоящем дерьме. А человек с незапятнанной репутацией им ох как может пригодиться.

Понадобилось три минуты, чтобы почти бегом подняться по лестнице на двенадцатый, самый верхний этаж министерства. Можно было и быстрее, если воспользоваться подъемником, да только сотруднику отдела по науке было отлично известно, насколько эти устройства пока ненадежны. При Барьере таких проблем не возникало. Если, конечно, верить ностальгирующим «старичкам», сам-то Фауль те времена почти не застал.

– Еще не пришел ответ? – было первым, что он спросил, зайдя в просторный кабинет с прекрасным видом на возвышающиеся вдалеке горы.

– За полчаса ничего не изменилось, – бросил скрючившийся в три погибели Нэйк, не отрывая взгляда от планшета.

Похоже, реши Фауль вообще не возвращаться к работе после перерыва, его отсутствие вряд ли бы заметили. Это не могло не радовать. А вот отсутствие новостей начинало тревожить. Впрочем, пока не слишком. В дальних филиалах вообще часто возникали проблемы со связью, так что придется подождать.

– Хорошо. – Фауль и сам не был уверен, кого больше успокаивает: Нэйка или себя. – Но как только получишь отчет, скажешь, ладно?

Пришлось одернуть себя, поняв, что говорит чересчур приказным тоном, и добавить:

– Пожалуйста.

А вот это уже привлекло внимание Нэйка, который наконец соизволил обернуться.

– С чего такой интерес к доисторическим раскопкам?

– Это для нас они «доисторические». – Фауль присел на край стола. – А вот большинство наших сотрудников жили при той истории.

– Все равно не понимаю, – Нэйк пожал плечами. – Ну было и было, зачем старое ворошить? Только деньги зря тратим. Да и сотрудников лучше бы на новые разработки направлять, как по мне.

– Деньги, да, всегда все в них упирается, – согласился Фауль. – А тебе не кажется кое-что странным и… неправильным, что ли?

– Ты о чем?

– Да так, мысли вслух. Мы столько сил и ресурсов тратим на добычу граниума, на поиски его применения. А ведь еще двадцать пять лет назад в этом вообще не было бы нужды.

– Ага, как и в нашем отделе, – хмыкнул Нэйк. – Сейчас нам хотя бы есть чем заниматься.

– Наверное, – не стал спорить Фауль.

Но разделить его оптимизм по этому поводу никак не получалось. Стоило вновь подумать, что было бы, если… Нэйк вряд ли поймет. Он не знает, каково это: в один день потерять все. Счастливчик.

– Вот видишь, мам, тебе совершенно не о чем волноваться. – Стиф от всей души порадовался, что здесь, в глуши, переговорник не может транслировать изображение.

Вряд ли его усталый после бессонной ночи вид стал бы хорошим подтверждением словам. А уж спальня и вовсе привела бы маму в ужас. Чудом не разваливающаяся скрипучая кровать, малюсенькая тумбочка, в которой кроме коробки с граниумными кристаллами для стоящего на подоконнике светильника ничего не помещалось – вот и вся здешняя мебель, так что даже вещи из сумки не было смысла вытаскивать.

– Да, да, знаю. – Голос мамы показался растерянным. – Тебе точно ничего не нужно? Мы могли бы прислать.

Не отнимая переговорник от уха, Стиф достал из сумки календарь и приклеил его на стену поверх самого раздражающего из всех пятен, что остались от облупившейся краски.

– Тут есть все необходимое, правда. Для меня уж точно.

Дверь приоткрылась. Самую капельку, но Стиф успел заметить это краем глаза. Быть может, от сквозняка, ведь в щели в этом доме задувало нещадно? Или дело вовсе не в этом? Стиф хотел было прервать разговор, но тут же передумал. Чуть помедлил и добавил:

– Но для наших исследований помощь бы совсем не помешала. Финансовая. Небольшая благотворительность, вы же с бабушкой поддерживаете школы и колледжи.