— Эй! — кричу ему вдогонку. — Я собираюсь поесть что-нибудь дорогое! И пить буду недешевый алкоголь!

— Да, да, — опять отмахивается, не сбавляя шаг.

Садимся в черный автомобиль, ну конечно, дорогой. В марках я не разбираюсь, но вот вид в салоне — сплошь крик о роскоши: кожаные сиденья, видеорегистратор, электронная панель управления с большим экраном, закрепленным спереди. Да кто бы сомневался, он же все-таки какой-то там гендиректор. Ворчу и пристегиваюсь, яростно щелкая ремнем безопасности.

— Чего ты хочешь поесть? — спрашивает Вадим и заглядывает в навигатор.

— Что? — не верю своим ушам, он действительно спрашивает моего мнения? — На твой выбор. Ты же платишь.

— Хм, — задумывается ненадолго. — Так как ты любишь мясо, то давай найдем место, где подают отличные стейки.

Как то всё это подозрительно. Ну не может быть такой человек как Филёв учтивым и заботливым. Выберу тогда самый дорогой стейк из мраморной говядины. Так ему и надо!

Не успеваем толком отъехать с парковки, как у Вадима звонит телефон. Он тут же напрягается и хмурится. Что же могло заставить беспокоится такого холодного человека? От любопытства прислушиваюсь к разговору.

— Да, слушаю, — на том конце отдаленно слышу мужской голос. Вадим останавливается на красном и отвечает: — В центре. Что-то случилось?

Его взгляд резко меняется. Он отбрасывает телефон и с визгом от шин разворачивает машину на перекрестки под сигналы остальных водителей. Жмёт на газ со всей дури, отчего я вжимаюсь в кресло.

— Ты что делаешь! Почему ты развернулся! — кричу, держась за ручку автомобиля. — Что не так с твоим лицом? Что произошло? Куда мы едем?

— Моя бабушка потеряла сознание, — отвечает, наконец, на мои расспросы Вадим и резко выруливает на очередном перекрёстке, подрезав красный седан.

Я знаю, что Вадим не решился бы мне помочь от чистого сердца несколько лет назад. Но в чём я уверена точно: за этим стояла бабушка Филёва. Я всегда думала о том, чтобы поблагодарить ее, если у меня будет возможность…

— Чего так медленно! — кричу на Вадима и сильно стукаю кулаком по панели авто. — Ты должен поторопиться! Поехали быстрее!

В больничной суматохе я толком и не заметила, как оказалась рядом с палатой бабушки Вадима, невольно наблюдая из-за угла.

— Ты пришла в себя? — спрашивает Вадим, нежно проверяя лоб бабушки.

— … да, да, — еле слышно отвечает она. — Бабушка заставила тебя волноваться… — улыбается, глядя в глаза Вадима.

— Бабуля… — шепчет Вадим таким голосом, что моё сердце сжимается в груди. — Ты не можешь оставить меня.

Он крепко обхватывает ее руки и склоняет голову к койке. А она лишь мило улыбается, поглаживая Вадима по голове.

— Вадим, как я могу покинуть тебя. Я выиграю этот бой. Болезнь как эта — просто ничто.

Слёзы так и наворачиваются у меня на глазах. Стою в полной растерянности. Что же делать? Эта атмосфера такая личная… Если бы я знала, что так будет, то лучше осталась в машине! Не могу же я ворваться туда и испортить такой трогательный момент со своей наивной благодарностью за оказанную помощь.

— …выйду ненадолго, — слышу мужской голос.

Заглядываю в палату. Одним глазком пытаюсь разузнать обстановку, как вдруг в меня врезается невысокий старичок.

— Кто?.. — ворчит он и поправляет свои очки с толстой оправой. — Вы пришли навестить Алевтину Игнатьевну.

— Д-добрый день, — мнусь от легкого испуга. — Не совсем. Я… — ищу подходящие слова. — Я подруга Вадима.

Дедушка Вадима, кажется, его зовут Игорь Васильевич, прищуривается и хмуро так меня разглядывает. Понимаю, что совершила ошибку. После минутного замешательства он громко охает и хватает меня за руки.

— Так вы девушка Вадима! — слишком громко восклицает и тянет меня внутрь. — Вы пришли с ним, чтобы навестить бабушку! — пытаюсь вставить хоть слово, но этот старичок прёт тараном, не замечая преград. — Вы были вместе, когда он ответил на звонок и потом начали торопиться сюда. Верно?

— Ах, да, я… — мне становится страшно от такой проницательности.

Мы с Игорем Васильевичем буквально вваливаемся в палату, и он сразу же с порога кричит:

— Дорогая! Смотри. Эта прелестная леди — девушка Вадима!

Лицо Филёва перекашивается от таких слов, и он выпускает руку бабушки из своих объятий. Я не успеваю что-либо ответить, потому что это первый раз, когда меня назвали прелестной. Сразу видно — человек меня плохо знает.

— Дедушка, постой! — спешит к нам Вадим, чтобы предотвратить надвигающуюся катастрофу

— Девушка Вадима? — Алевтина Игнатьевна тянет ко мне руку и приподнимается с кровати.

Подбегаю к бабуле, чтоб она не упала с койки. Пока Вадим о чем-то спорит с Игорем Васильевичем, я обмениваюсь любезностями с виновницей беспокойств всех присутствующих.

— Какая милая девушка у Вадима, — Алевтина Игнатьевна поглаживает мои руки, так нежно, так заботливо, как будто мы с ней всегда были семьей. — Как тебя зовут?

— Кира, — мило отвечаю.

Моя родная бабушка умерла, когда я была маленькой, но мне всегда хотелось узнать каково это, когда есть человек, который любить тебя и заботиться без причин и повода. Все эти комфортные старческие причуды…

— Ох, даже твоё имя прелестно. А как давно ты знаешь Вадима?

— Мы знакомы со школы, — тут даже врать не приходится.

Это впервые, когда я чувствую столь нежный взгляд от кого-то чужого. Семья моего бывшего не могла смириться с предстоящей свадьбой. Не могли принять меня из-за разницы в статусах, и это причинило мне боль. Мы расписались тайно, никому не сказав в надежде, что всё как-то само исправится. Но, видимо, не судьба… Именно то болезненное отношение ко мне и было основной причиной больше не выходить замуж.

— Я так рада познакомиться с тобой, — продолжает говорить бабушка Вадима.

Так искренне и так заботливо. Может быть, из-за того что я вспомнила плохое отношение ко мне, но моё сердце болит. Улыбаюсь в ответ, хотя к глазам подступают слёзы:

— Поправляйтесь поскорее.

Я не ошибся с Кирой. Она хоть и вспыльчивая, но видя, как искренне общается с бабушкой, понимаю, что лучше нее такую роль никто не сыграет.

Не знаю, почему так бабушка с дедушкой помешаны на том, чтобы я женился? Но если от этого они будут счастливы, я готов подыграть в этом спектакле.

Когда я только пришел в новую семью к матери, меня встретили безразличием. Я чувствовал себя лишним и чужим. Отец просто откупился, начал давать мне денег без гранично.

Бабушка единственная, кто приняла меня как родного. Она всегда поддерживала, даже больше чем родных внуков. И когда однажды я пришел к ней и сказал:

— У моего друга проблемы, но я не знаю, как помочь…

Она обняла меня, выслушала и предложила занять деньги семье Новицких. Это был наш с ней секрет. Она ничего не требовала взамен, лишь чтобы я был счастлив.

Не хочу рассказывать этого Кире, ведь я собираюсь ее использовать, а для этого все методы хороши.

После больницы так вымотан. Голова гудит от перенапряжения.

Веду Киру в ближайшую забегаловку, голод дает о себе знать, тут уже не до стейков. Заказываю напитки для Новицкой и пытаюсь подвести ее к разговору.

— Думай трезво, Кира. Если у тебя нет никаких отрицательных мыслей о браке, почему бы тебе не согласится на моё предложение.

— Мне очень жаль твою бабушку, — грустно вздыхает Новицкая, как будто игнорируя мои слова.

— Деньги, которые я тебе одолжил, они были не мои. Эти деньги бабушка одолжила втайне от родителей.

Для бабушки на самом деле это было несложно, да и сумма для них не такая большая, но я не собираюсь раскрывать такие карты. Не люблю вызывать у людей сострадание. Но здесь нет другого пути. Жалость — то, на что Кира точно поведется.

— И всё же… — сомневается Кира, но я готов подождать немного. — Пожениться? Это не так просто, как ты думаешь.

— Мой отец лишит меня всего. Он не отказывается от своих слов. Я, конечно, мог бы пережить это. Невелика потеря. Мог бы, наверное, даже попробовать начать всё с нуля, но тогда я точно потребую свой долг обратно. И ты останешься на мели!