«Я тебе не мальчик на побегушках» — наспех печатаю ей ответ и стартую домой, периодически поглядывая на свеженький торт, украшенный клубникой, что так мирно покоится на моем сиденье.

Да что на нее нашло вдруг? И почему нельзя было купить пирожные.

Я совершенно ее не понимаю. Вечно он придумывает что-то новое, не успеваю скучать. То проблемы ее решать приходится то причуды выполнять.

Вздыхаю мечтательно на светофоре и чувствую, как на лице расплывается улыбка.

Захожу домой и понимаю, что этой кошки нет на месте. Да что ж такое-то!

Звоню на телефон, а мне в ответ ледяной голос автоответчика. После сообщений от ее бывшего становится как-то не по себе. Надеюсь, она не попала в неприятности.

Быстро пробегаюсь по своей памяти и вспоминаю, что она собиралась заглянуть к моим родителям. Нехотя звоню своей матери:

— Где Кира? — резко спрашиваю и чувствую, как раздражаюсь от этой ситуации.

— Она уже вышла, минут пять назад, сказала пройдется до дома пешком, — взволнованно отвечает мама.

— И вы ее отпустили? — вскрикиваю в трубку и тут же пытаюсь сдержать себя, ведь никто не в курсе, что ненормальный бывший преследует Киру.

Ругаюсь, что есть сил и иду на улицу, навстречу Кире. Вижу вдалеке знакомый силуэт. Принимаю невозмутимую позу, чтобы она не надумала себе лишнего. Открываю телефон, прислоняюсь к стене, как будто просто смотрю новости и ничего более.

— Эй, Вадим Игоревич! — весело зовет меня Кира и у меня аж мурашки по ногам пробежались.

— Что еще за Вадим Игоревич?! — возмущенно говорю и ставлю ей щелбан в лоб.

Но она не злится, наоборот, хохочет еще громче. Подходим к лифту и чувствую ее дыхание рядом. Она слишком близко, смотрит на меня заигрывающе и спрашивает:

— Кстати, ты зачем вышел? В магазин? Или… — широко распахивает свои глаза. — Только не говори, что меня ждал!

— Да, именно тебя и ждал, — тихо, но уверенно отвечаю и захожу в лифт.

Кира остается на площадке, не веря в услышанное. Замирает в удивленном состоянии. Ну что за кошка, так сложно принять от меня доброту?

— Мне же не послышалось? Так зачем ты вышел на самом деле? Ты бы в жизни обо мне не побеспокоился.

Слова Киры режут по больному. Да я только и делаю, что о ней беспокоюсь, а она смеет говорить такое. Запихиваю ее в лифт и вижу, что она сдерживает улыбку.

— Перестань так шутить, — устало отвечаю.

— Что же случилось? Где тот старый Вадим Филев? — смеется вовсю.

Издевается. Ей весело, но мне действительно было страшно за нее. Я не знаю, на что способен ее бывший, но судя по тому, что я слышал он готов на многое. Вырос на всём готовом, ни в чем не нуждался, родители его всегда прикрывают. А теперь его гордость уязвлена и всё благодаря мне. С такими людьми всегда нужно быть наготове, но Кире весело. Вся эта ситуация ее забавляет.

— Почему ты не отвечала на звонки? — грубо спрашиваю Киру, когда мы заходим в квартиру. — Мама сказала, что ты идешь пешком в такой поздний час. Конечно, я переживал.

— А я забыла, что поставила телефон на беззвучный. Но подожди! — вскрикивает Кира слишком радостно, отчего у меня звенит в ушах. — Так ты действительно волновался за меня?

Радостно хлопает в ладошки как маленький ребенок и забегает на кухню. Смотрит на стол, где стоит свеженький клубничный торт.

— Не шуми, — холодно говорю Кире и достаю тарелки.

— Обалдеть, это же торт из дорогущей пекарни! — вскрикивает она еще громче, полностью проигнорировав мою просьбу.

— Это для твоей сахарной зависимости, — фыркаю на ее невозможно громкие возгласы.

Садимся за стол друг напротив друга. Сладкое меня мало интересует, прихлебываю чай и думаю о том, как же решить проблемы с Матвеем. Видимо, мой наезд на их фирму сильно разозлил его. Хотел просто припугнуть, но что если всё получилось не так, как я планировал?

— Можно задать один вопрос? — выбивает Кира меня из мыслей.

— Валяй, — готовлюсь опять к ее глупым выходкам.

— Зачем ты уезжаешь за границу?

Неожиданный вопрос полностью выбивает меня из строя. Не знаю, что ей ответить. Понимаю, что сам втянул ее в эту игру и обещал всего лишь год продлятся мучения, но теперь я уже ни в чем не уверен. Слишком сильно все поменялось.

— Хочу быть свободным, — искренне отвечаю ей.

— От чего? — смотрит на меня удивленными глазами, в которых я готов тонуть вечность.

Не хочу больше играть, не хочу больше врать, не хочу бороться с этим миром в одиночку.

Отворачиваюсь к окну и тихо отвечаю на ее вопрос:

— От всех негативных мыслей о себе. Знаешь, бывают моменты, когда я чувствую себя никому не нужной пылью. Человеком, который ни для кого ничего не значит. От которого все просто отвернулись.

Устало смотрю в темноту за окном. В нашей квартире горит приглушенный свет, создавая уют, а там на улице слишком темно и холодно. Хочу остаться здесь в этом моменте надолго. Моя кошка молчит в ответ. Не улыбается, не язвит, и я продолжаю:

— Я был нежеланным ребенком. Моё существование наверняка принесло маме только разочарование. В итоге она захотела жить своей жизнью и ушла из дома, оставив меня дедушке, который часто говорил мне, как я должен быть благодарным за то, что он не бросил меня. Может прозвучать грубо, но я ни на мгновение не чувствовал этой самой благодарности.

Не знаю, зачем я начал все высказывать Кире, но после этих слов мне стало намного легче. Видимо, у меня слишком темная душа. Я часто голодал, но был сыт по горло избиениями. Я не понимал, по какой причине мама решила сбежать. И, наверное, даже не хотел понимать. Все эти ужасные воспоминания только заставляют чувствовать себя грязью.

— И всё это дополняет мои многочисленные комплексы неполноценности, — ухмыляюсь и облокачиваюсь на стул. — Поэтому у меня нет хороших воспоминаний здесь, я устал от этого.

— Прости, — шепчет Кира.

— За что?

— Просто, мне кажется, я тоже внесла в это огромный вклад, — нервно теребит свою руку.

— Всё в порядке. Ты и так достаточно отплатила мне.

Только бы она не расплакалась. Совершенно не знаю, что делать со всеми этими соплями. Пытаюсь ее приободрить, но на мое удивление она резко меняется.

— Ну, если подумать, ты прав. Я достаточно настрадалась из-за тебя.

Смеется и запихивает огромный кусок торта в рот. Пачкается вся в креме, но кажется ее это совершенно не беспокоит. Облизывает пальцы от крема.

— Знаешь, я хочу, чтобы ты знал, — говорит Кира, причмокивая от удовольствия. — Я тебя не ненавижу. Честно. И действительно тебе благодарна за всё.

Хочу ответить едким словом, но вместо этого лишь молча отворачиваюсь. Скрываю свое смущение. Противное чувство в груди пытается выйти наружу.

— Кстати, — пытаюсь сменить тему, пока все эти ночные разговоры по душам не зашли слишком далеко. — А почему ты так настойчиво просила меня купить торт сегодня?

— Потому что у меня день рождения, и я хотела отпраздновать с тобой.

Кира самодовольно кладет третий кусок на свою тарелку. Я нервно давлюсь чаем от такой новости. Смотрю на часы, стрелка на которых уже перешла за полночь.

— Почему ты мне не сказала? — вскрикиваю с раздражением. — И чего ты хочешь на день рождения?

— Чего я хочу? — смотрит на меня с хитрецой, и я уже предчувствую беду.

Деньги? Украшения? Шмотки? Демонстративно задумывается, постукивая металлической ложкой по губам.

— Я хочу… — специально медлит с ответом, перебирая все варианты. — Чтобы ты попробовал этот торт!

Морщусь в отвращении. Не люблю сладкое, и она это прекрасно знает.

— Ну же давай! — Кира подходит ко мне вплотную и отламывает ложкой большой кусок. — Всего один кусочек… — тянет ко мне сладость, а я пытаюсь увернуться.

— Да не люблю я такое! — ложка с тортом то и дело маячит перед моими глазами, как бы я не крутился.

— Раз попробуешь и будешь вынужден полюбит, — настойчиво смотрит и буквально впихивает сладость в мой рот.

Замираю на месте и любуюсь, как Кира счастлива из-за такой мелочи. Смеется и доедает за мной остатки крема. Мне тоже становится лучше, немного ей подыгрываю и вдвоем пачкаемся в белоснежной начинке.