– На обратном пути захвати молока. Только прошу – повнимательнее. Жирность 2.5. Я, кажется, снова поправилась.

Я буркнул под нос что-то вроде согласия и вышел из дома. Поправилась она. Да кому какая разница на твои килограммы, когда ты фригидная сука. Фригидная? После того что происходило этим утром? Нет, она просто сука. Вредная и эгоистичная сука.

Мой старенький, потрепанный БМВ не завелся с первого раза. Видимо из-за солидарности со мной.

– Ну, давай, малышка, – подбодрил его я. – Хоть ты меня не подводи.

Двигатель еще пару раз чихнул и взревел. Я выдохнул. Опаздывать на работу мне никак нельзя. Начальник и так точит на меня зуб. А давать ему лишний повод пригвоздить меня, я не хотел. Меня и без того пожевала моя несчастная жизнь, так что игры с огнем меня не привлекали.

Пока прогревалась машина, я открыл бардачок. Из его зияющей пасти на меня с надеждой зыркнула початая пачка Парламента. Шумно сглотнув слюну, захлопнул бардачок. Я должен держаться. Уже как полгода назад я бросил курить. Зачем? Я и сам не знаю. Просто бросил и все. В один миг. И хоть прошло не малое количество без никотиновых дней, мне все еще хотелось курить. Твою мать, да я все отдал бы за одну затяжку. Меня бы не хило расслабили горький привкус на языке и густой плотный дым, просачивающийся в недра моих легких. Стоп. Возьми себя в руки.

БМВ раскочегарился более, чем достаточно, и я, с радостью, утопил гашетку в пол. Видавшая виды бричка задребезжала и двинулась вперед.

Пробка вымотала меня основательно. Сегодня я не опоздал, но, как водится, принял на себя удар утренней суеты. Я матерился, подпевал, въевшимся в мозг, хитам моей любимой радиоволны, успокаивал себя и жалел. По дороге меня прокляли трое не терпеливых бомбил, передразнили пара скучавших детей, и примагнитили буквально все светофоры своим раздражающим красным. Но тем не менее я добрался до работы. Приветливый парковщик пожелал мне удачного дня и одарил пластмассовой улыбкой. День начался.

Скрипучий лифт поднял меня на третий этаж. Я мысленно пожелал ему терпения. Прошмыгнув мимо сонных коллег, я обменялся с ними слабыми улыбками и скользнул в свой кабинет. Там, развалившись на гостевом кресле с журналом в руках, меня уже ожидал первый клиент. Вернее, клиентка.

– Я уж думала, не дождусь, – металлическим голосом произнесла она.

Я не без восхищения оценил ее через чур коротенькое платье и произнес стандартную речь извинений. Признаться, честно, до начала рабочего дня оставалось еще пять минут. Но, как принято считать – клиент всегда прав. Особенно когда он платит круглую сумму, за страхование своего бесценного имущества.

– Я вас внимательно слушаю, – сказал я, присаживаясь в свое потертое кресло.

– Я хочу застраховать свой новенький Майбах.

Утро началось со стандарта. Красивая кукла решила приобрести оберег, для подарка от своего покровителя.

– Я вас понимаю, – отозвался я.

– Да ни черта ты не понимаешь. Мне таких трудов стоило заработать на такую тачку… В общем, сделай все как надо. Не разочаровывай мамочку.

Я сделал все как надо. На пафос и понты подобных особ у меня выработался иммунитет. Я не обращал внимание на явные намеки ее значимости и величия. Она, пусть и не очень далекого ума, имела на это полное право. Дама довольно красивая и сексуальная. И одной лишь Афродите известно, на что она пошла, чтобы получить свой личный Майбах. Я слукавлю, если скажу, что ее вываливающаяся из декольте грудь, не мешала мне работать. Но я все сделал без единой ошибки.

Когда со страховкой было покончено, ко мне влетела Женек.

– Привет, Макс. Есть пара минут?

– Для тебя хоть вся жизнь, – язвительно ответил я.

Женек плюхнулась на кресло для клиентов и закинула ноги на стол.

С Женьком мы знакомы с колледжа. Она бесспорно сексуальна, но так повелось, что наша дружба давала фору всем мужским приятельствам. А, как водится, друзей не трахают. Сегодня на Женьке были надеты тесные джинсы и как обычно, широкая футболка, скрывающая ее нулевой размер груди. Но и это ее нисколько не обесцвечивало. Ее симпотная мордашка притягивала своей невинностью.

– Как тебе? – спросила она, указывая на свои ступни, плененные плетеными босоножками.

– Что такое? Твоя ласта выросла еще на один размер?

– С твоей стороны не по-джентльменски прятать за размером моих хрупких ножек свой остановившийся в росте двенадцатисантиметровый член.

– Ха-ха. Очень смешно. Обувь новая что ли?

– Да не обувь, дурище. Мой педикюр. Ты бы облизнул такую ножку? – Она в пианинной манере поиграла своими тонкими пальчиками ног. – Черный не слишком шлюховато?

– Ноги как ноги. Жень, ты по делу или как?

Женек спустила ноги на пол и подалась вперед.

– Понятно, ты не в духе. Рассказывай.

– Все хорошо, – отмахнулся я.

– Ну уж нет, – возразила Женек. – Если ты от меня что-то скроешь, я не смогу ни уснуть ночью, ни помастурбировать спокойно. Так что колись.

Она не отстанет. Я знаю ее слишком хорошо. Женек как детектор лжи. Если не докопается до сути, не отстанет.

Я обреченно поднялся из кресла, налил себе стаканчик воды из кулера и вернулся на свое место.

– Да Лена голову опять делает.

– Опять не дала? – с пониманием констатировала Женек.

– Ели бы.

– Тогда что?

– Она…Ну типо…мастурбировала утром.

– И что с того? – Женек развела руками. – Отомсти ей в ответ. Вон, руки какие крепкие.

– Она это делала в постели, пока я лежал рядом.

– Да ну тебя, – Женек нахмурилась. – Прям в открытую?

Я ничего не ответил и принялся листать документы, которые даже не читал. Перед моими глазами снова предстала картина, как Лена извивается от ласк своих пальцев, в то время, как заряженный муж со стояком ожидает команды «фас».

– И как она это объяснила? – спросила Женек, не желая отступать.

– Никак.

– И ничего не сказала?

– Сказала, что я могу удовлетворить себя в душе сам.

– Вот сука. Ты меня, конечно, извини, но твоя Лена екнутая.

– Не могу не согласиться.

– Если тебя это утешит, – выдержав короткую паузу воскликнула Женек. – То у меня этой ночью тоже ничего не срослось. Я сходила на свидание. Ну, помнишь, я говорила тебе вчера?

– Угу. – промычал я, готовый водрузить на свои плечи очередную байку от Женька.

– Короче, я подготовилась основательно. Сбрила всю волосню, прикупила прозрачное белье, и даже свечи надыбала. Ну, мы выпили в кафешке, пообщались. А когда пришли ко мне…– Женек скорчила смешную гримасу и продолжила. – В общем, у него не встал. И слава Богу. В мягком состоянии то у него с корнишон, а в стоячем, сомневаюсь, что он выиграл бы и пару сантиметров. Жуть. И хоть моя киска очень крохотная, но такого она уж точно не достойна.

– Ну, ты в норме?

– А то, – коварно улыбнулась Женек. – Я прогнала его и потеребила свою фасолинку как следует. Ты не представляешь, какое удовольствие приносит струя из душа, если отвинтить с него лейку.

– Я рад за тебя.

Женек улыбнулась. Ее улыбка всегда действовала на меня как антидепрессант. За что я ее и любил. Как друга, естественно.

– А ты че?

– А что я?

– Удава задушил?

– Не до этого было.

Женек выкатила глаза.

– В каком это смысле?

– В прямом.

– И что, ты собираешься работать с гигантскими яйцами весь день?

– Угу.

– Постой, ловелас, так дело не пойдет, – Женек поднялась, обогнула стол, и встав позади обняла меня за шею. – Мы же с тобой друзья. А друзья никогда не бросают своих в беде.

– Я тебя не понимаю, – насторожился я.

– Давай я помогу тебе.

– Если ты говоришь о том, о чем я подумал, то это дико.

– Да брось. – Женек запустила руку под мою рубашку, поглаживая живот, и замерла возле ремня.

– Ох. – вздохнул я, понимая, что мой член вновь перешел в боевую готовность.

– Если ты боишься запачкать свои брюки, мы сделаем это на салфетку.