- М-может пойдем в палатку? – пропищала Алисия, которая, ясное дело, висела у меня на спине. – Дождь уже начался…

- Ага, сейчас, - буркнул я. – Просто чувство какое-то странное… Как сказал бы один зеленый волосатый карлик: «Жопой опасность чую я, беда случится скоро».

- Что за зеленый волосатый карлик? – удивленно спросила лолька.

- Да так, не обращай внимания… Слышь, там видно чего-нибудь? – я повернулся к генералу Батиусу, стоявшему справа, и смотревшему на восток через подзорную трубу. Бинокли на этой планете, ещё не изобрели, увы! А я в очередной раз пожалел о потерянном глазном протезе.

- Ничего не видно, Ваше Величество, - покачал головой генерал, который был лосем. Не в смысле дебил, а человеком-лосем, с офигенно большими рогами. И что странно, жена ему не изменяет… Потому что у него её нет, хех! – Но… Не знаю, чувство какое-то нехорошее… Да и туман немного смущает. Точно такой же был почти две недели назад, когда большая часть войск были разгромлены. Тогда нам пришлось отступать, а ведь мы стояли на три километра восточнее… Какой-то скелет просто вышел вперед всей вражеской армии, с посохом в левой руке, и взмахнув им, оглушил моих парней… Они просто встали как вкопанные и несколько минут слюни пускали, пока люди неслись на нас, и не успели прийти в себя, как враги набросились на нас… Чёрт, сколько хороших ребят тогда полегло, а ведь многие из них воевали уже не первый год!

- В этот раз всё будет иначе, - хмыкнув, я забрал у генерала подзорную трубу и сам посмотрел на восток. Там и правда стоял очень густой туман, через который нифига не было видно. Что, Хейнз, думаешь, раз спрятал за ним свои войска, то так у тебя преимущество? Я хоть и не стратег, да и в стратежки не играл, разве что в «Stronghold», и то это было в прошлой жизни, но мне это и не нужно.

Ух, уже предвкушаю, как замочу всех, напустив на себя духовное пламя, а затем войду наконец, в сраный Окслинд, до которого уже столько времени не могу добраться! И в этот раз постараюсь уж убить костлявого кастрата, а то заебал! Не он бы, давно уже стал бы богом, и ушел бы на пенсию, ки-ки-ки!

…Когда мы с лолькой вернулись в лагерь, то я обнаружил перед своей палаткой, которую делил с Алисией и Оливкой, гонца, того самого парня, который десять дней назад принес мне послание от генерала, и забрав у него письмо, вошел внутрь.

- У-у-у! Здесь так тепло! – довольно вскричала Алисия, спрыгнув с моей спины, и подбежав к очагу, размещенному посреди довольно большой палатки, уселась на невысокий стульчик, и вытянула руки. – Оливия, ты не сделаешь мне чаю? Пожааалуйста!

- Господин, а вы не желаете попить горяченького? – спросила суккуб, возившаяся у очага.

- Сила ярости и злости, и предстоящей битвы греет меня… - глухим голосом, подняв взгляд на Оливку, произнес я. – А вообще давай, че бы и нет?

Усевшись за стол, который сюда притащили из ближайшей деревеньки, я закинул на него ноги, и закурив сигарету, стал читать письмо, оказавшееся посланием от Линь. Ну, в принципе, как она пишет, там все в порядке, никто не буянит, Устарфол по-прежнему в темнице, но к нему его семью пускают только на полчаса, и то по одиночке, чтобы не борзели, и всего раз в три дня. Причем, как пишет Линь, тюремщик, который приглядывает за их встречей, утверждает, что Бриенна так и не созналась Устарфолу, что её пришлось изменить ему, и что я, такой нехороший, изнасиловал их старшую дочурку. Интересно даже, а почему? Хотелось бы мне, чтобы этот придурок, попробовал сбежать, тогда у Линь появился бы повод казнить его, причем жестоко – я приказал фее, что если он вздумает что-то учудить, то его казнят через распятие, хе-хе! Причем, в этом и меня нельзя обвинить будет, да и я избавлюсь от врага!

- Ваш чай, господин! – Оливия поставила на стол глиняную кружку, в которой был налит мятный чай, и встала передо мной, начав бегать глазами. Опустив ноги на пол, и сев на стуле нормально, я отхлебнул из кружки, глядя на суккуба, которая явно чего-то хотела от меня.

- Ну и че ты мнешься тут? – спросил я. – Заняться больше нечем?

- Я… Я бы хотела поговорить с вами кое о чем… Наедине… - пробормотала Оливка, приблизившись к столу, пальцами теребя свое платье.

- Ммм… А мне что-то не очень хочется говорить с тобой, - отмахнулся я, помахав рукой. – Давай, иди займись чем-нибудь! Или ничем не занимайся, мне пофиг! Пока что свободна!

- Господин, я…

- Свали, а? – злобно фыркнул я, откинувшись на стуле, и поглядев на Алисию, которая искоса поглядывала на нас, с какой-то наивной детской улыбочкой на лице.

- Но… Господин, разве вы не хотите сегодня скинуть напряжение перед битвой? – наклонившись над столом, произнесла Оливия. – Я… как-то странно себя чувствую… Я прямо горю от нетерпения, ведь у меня… Уже давно не было…

Она тяжело задышала, её щеки покраснели, а грудь поднималась и опускалась. М-да… Она выглядела какой-то перевозбужденной. Вообще, поначалу я подумал, что вот в ней и просыпается то, что должно быть у настоящих суккубов, постоянная похоть, но как-то это было подозрительно. Да и так она себя до этого не вела, а тут так резко…

- Если тебе так хочется, иди скажи об этом солдатам, - злобно усмехнулся я. – Думаю, они будут не против помочь тебе снять твое… нетерпение! А мне вот как-то пофиг! К тому же… Я не собираюсь куда-то отсылать Алисию, или оставлять её в палатке в одиночестве!

- Но… Разве кто-нибудь осмелится причинять ей вред, зная, как она важна для вас? – Оливия обошла стол, и уселась мне на колени, обхватив руками шею. Мы с ней одновременно бросили взгляд на лольку, которая тут же отвернулась, и начала что-то тихонько напевать себе под нос. – Господин, пожалуйста… Я себя и правда плохо чувствую… К тому же, время уже позднее, и большая часть солдат уже легли спать, ведь завтра утром будет бой… Возможно даже решающий!

- Ничего, потерпишь, - фыркнул я, и скинул Оливию со своих колен. Как бы мне, озабоченному, сейчас не хотелось бы засадить ей, и реально снять напряжение, которого по сути и не было, ведь я был уверен в своих силах, но в последние дни я думал лишь верхней головой. Да и вообще, всё это как-то подозрительно, нет? То она вся такая скромная, и постоянно огорченно вздыхала, когда я затаскивал её в постель, то теперь сама лезет…

Ну ничего, засранка, у меня глаз – алмаз, ухо зверское, так что я немного подыграю тебе, ки-ки-ки! Чуть позже, естественно, потому что прямо уж очень интересно, что ещё ты придумаешь, чтобы на кой-то хер затащить меня в постель…

***

Уже позднее, когда мы легли спать – я на большую кровать, так же притащенную из деревни, лолька на маленькую, в другом углу палатки, а суккуб на полу, на соломенном матрасе – я, само собой, лишь сделал вид, что уснул, отвернувшись к стенке палатки, и прикрыв глаза. Кажется, не прошло даже пол ночи, когда я услышал странные звуки, и аккуратно повернувшись, словно бы во сне, приоткрыл левый глаз, и поглядел на Оливию, которая на своём матрасе, под толстым одеялом, начала дергаться и что-то тихонько стонать.

Её дерганья становились все сильнее, да и стоны уже едва не переросли в крик, когда я, решив, что уже пора, услышав недовольное бормотание Алисии, которую чертова суккуб тоже разбудила, поднялся с кровати и подошел к Оливке.

- Are you ok? – на английском спросил я рабыню, легонько пнув по заднице. Она приоткрыла глаза, которые выглядели не очень сонными, и удивленно уставилась на меня. – Ты чё ноешь, слышь? Мелкую разбудила, блин!

- П-простите, господин… Я не… Уммм! – я специально дотронулся босыми ногами до её промежности, и она, как ни странно, застонала. Хм, она походу и правда была возбуждена… Или очень хорошо притворялась, ведь хер его знает, чем она занималась под одеялом, пока я лежал мордой к стенке. Сучка… Если она занималась тем, о чем я подумал, то ей пиздец, ведь в палатке была Алисия, а при ней, пусть даже она и не видела, заниматься самоудовлетворением... Крыша поехал совсем?!

- Что, всё так плохо? – я присел рядом с Оливией, и положил ладонь ей на волосы. – Совсем хуёво, да?