– Уж я обучу, можешь не сомневаться, – Альберт снова засмеялся и перевел тему на договора и бумаги – теперь это его интересовало больше любовных переживаний Егора.

На следующий день Катя работала "во вторую смену", как она сама это называла. Она оказалась в офисе после пар, довольно поздно. Нинель ушла через час, да и все коллеги стали расходиться, а Катя все пыталась разобраться со сметой для Далецкого. Он не нравился ей заочно, в смете ничего не складывалось. Или это из-за того, что она весь день думает о Егоре? Вчера вечером ей даже показалось, что мимо проехала его машина. «Такая же машина, как у него» – поправила себя Катя. Или не такая же – в машинах она не разбиралась.

Катя даже не сразу заметила, как из кабинета вышел Альберт. Он снял пиджак, медленно развязал галстук и кинул его на кресло в приемной. Потом подошел и закрыл входную дверь, кажется, на ключ – Катя удивилась, но виду не подала. Мало ли, что ему нужно. Альберт молча закатал рукава на рубашке, обнажив мускулистые руки. Катя считала смету и вопросительно взглянула на начальника, только когда тот сел в кресло напротив нее. Он ничего не сказал, и Катя, пожав плечами, уткнулась в монитор. Однако думать получалось плохо. Альберт откровенно ее разглядывал, щеки начали пылать. Зачем он снял пиджак? Зачем закрыл дверь?

– И где же твоя красная помада? – вдруг спросил он мягко.

– Что? – Катя подняла глаза и посмотрела непонимающе.

– Ты обещала мне вчера ходить с красной помадой. Где она?

– Она мне не идет.

– А что идет?

Катя опять уткнулась в монитор – к чему этот разговор?

– Может, тебе идет красное белье? Кружевное?

– Может, – буркнула Катя, все еще не понимаю, что происходит.

– Или тебе нравится простое хлопковое, а? Чтобы было удобно?

– Я думаю, это не имеет отношение к работе.

– Еще как имеет. Я же твой начальник. Я хочу, чтобы тебе было удобно. Вот, например, у тебя удобный стол?

– Да.

– Удобный… А если ты не него сядешь, тебе будет удобно?

– Я не сижу на столах, – Катя почувствовала непонятное беспокойство. Ее начальник всегда был странным, но таким странным она видела его впервые.

Альберт еще поразглядывал Катю – она чувствовала взгляд в районе груди. Как только она опустила глаза к монитору, Костецкий поднялся и сказал повелительно:

– Иди ко мне в кабинет.

– Я сметы считаю, сейчас не могу, – Катя попыталась придать голосу уверенности, но отказывать приказам начальника было бы странно. Альберт тоже так думал:

– Иди ко мне в кабинет, – повторил он жестче, и Катя встала. «Все нормально, – подумала она, – мы с ним обо всем договорились. Он ничего мне не сделает. Это его очередные шутки».

Альберт зашел вслед за Катей и плотно прикрыл дверь кабинета. В руках он держал развязанный галстук, похожий сейчас на длинную веревку:

– Я хочу, чтобы ты посмотрела эти папки, – он указал на стол. Катя подошла – ноги тряслись и почему-то страх накатывал с новой силой. Альберт приблизился сзади и прошептал на ухо:

– Возьми.

– Что … взять?

– А что тебе хочется взять? – Его шепот проникал в подсознание. Руки он поставил по обе стороны от Кати и почти прижал ее к столу. Катя промолчала, чувствуя его горячее дыхание на шее. – Не скажешь? Я так и думал? Ничего, скоро ты будешь поразговорчивее.

Он отошел, и Катя вздохнула, но Альберт быстро вернулся со стаканом в руках:

– Выпей, это поможет тебе расслабиться.

– Я не хочу, спасибо.

– Тебе лучше согласиться .

– Может, позже, спасибо, – Катя изо всех сил сохранять голос спокойным.

– Будь послушной девочкой, не зли меня, – Альберт стоял очень близко и смотрел «мужским» взглядом.

Как под гипнозом Катя взяла стакан. Руки дрожали, и светло-желтая жидкость со странным запахом расплескивалась по стенкам:

– Что это?

– Выпей, тогда узнаешь.

– Альберт, я не могу пить на работе.

– Или ты хочешь, чтобы я сделал тебе больно?

– Нет, – голос дрогнул. Альберт довольно засмеялся и забрал стакан.

– Я же плохого не посоветую. Так тебе было бы легче принять все, что будет дальше. Но ты сама отказалась.

Он убрал стакан и снова подошел близко-близко – вроде и не дотрагивается, а ощущается повсюду. Что делать? Кате хотелось закричать, броситься из кабинета, но страх просто сковал ее.

– Достань документы с того края стола, – он указал на самую дальнюю папку. Катя потянулась, и бедра задели Альберта, как она ни старалась этого избежать. Папка скользила в мокрых от страха ладонях. Альберт – Катя была уверена – рассматривал ее сзади.

– Вот, пожалуйста, – Катя почувствовала, что голос у нее дрожит.

– Давай присядем и посмотрим, что же в этой папке, – Альберт жестом указал на диван в углу кабинета, и сердце у Катя начало стучать еще быстрее.

– Альберт, я не хочу, – тихо, но твердо сказала она.

– У тебя идет рабочий день, – сказал он с хищной улыбкой и заправил Кате за ухо выбившуюся прядь, – пока я решаю, чего ты здесь хочешь. Иди на диван.

– Нет.

– Катюш, давай не будет ссориться, – сказал он мягко и взял ее под локоть. Она сразу же вспомнила ночь в его квартире и как он точно также под локоть тащил ее по коридору. И еще она вспомнила, какой он сильный, и сама сделала пару шагов к дивану.

– Хорошая девочка, – сказал он ей в ухо, отошел к своему столу и взял там что-то в шуршащей упаковке.

Катя неуверенно села на край дивана, пытаясь быстро придумать, что же делать. В том, что у Альберта в руке презерватив, и он собирается использовать его прямо сейчас, она уже не сомневалась. Он вернулся к дивану:

– Расслабься. Расслабь ножки. И можешь расстегнуть пуговки на рубашке, а то здесь становится жарко. – Альберт сел на диван и вплотную придвинулся к Кате, зажатой в угол. – Тебе удобно?

– Не совсем.

– А как ты любишь? Помягче? Пожестче?

– Что? – Катя попыталась вскочить, но Альберт удержал ее одной рукой.

– Я спрашиваю про диван. Тебе нравится мягкий или жесткий? Диван?

Катя замолчала и уткнулась взглядом в папку. Она сжимала ее в руках так, что пальцы побелели. Альберт снова заправил ей прядь волос – дыхание обожгло щеку, так он был близко. Потом достал что-то из кармана. У Кати потемнело в глазах. Она понимала, что нужно что-то делать, пока Альберт не набросился на нее, но не могла пошевелиться. Вдруг он открыл ладонь и протянул ей шоколадную конфету в шуршащей обертке.

– Для поднятия настроения, – сказал он вдруг своим обычным голосом. – А то на тебе лица нет.

Этот его привычный тон просто добил Катю. Как же так? Вот он с ней всегда так говорит этим голосом, шутит, рассказывает про документы. И так спокойно сейчас сидит рядом и предлагает конфету. А сам? Что он собирается с ней делать? Он же ее начальник. Ее хороший начальник. Она же ему верит. Они же хорошо общаются.

Слезы подступили к глазам. Альберт невозмутимо взял из рук Кати папку. Теперь единственная преграда между ними исчезла. Катя была уверена, что он сейчас прижмет ее к дивану, завяжет руки галстуком, зажмет ей рот – вырваться она не сможет. Что дальше – лучше не думать.

Но Альберт спокойно открыл папку и пролистал несколько документов:

– Вот смотри, – наконец сказал он, – ты не можешь разобраться в смете. Я за тобой сейчас наблюдал. Там все проще, чем тебе кажется. Вот старые образцы, – и он начал показывать ей в папке нужную информацию, которую нашел в архивах.

Первые 10 минут Катя просто его не слушала. Она сидела ошарашенная, думая только о том, что сейчас произошло. Он абсолютно точно намекал на секс. Или нет? Или она из-за своей неопытности так все воспринимает? Но он же никогда раньше так себя не вел. Никогда не закрывался с ней в кабинете, не подходил так близко, не говорил томным шепотом. Что происходит с Альбертом? Или ей только кажется?

Альберт, не обращая внимания на смятение Кати, просто объяснял ей очередную информацию – рассказывал, показывал архивные документы, приводил примеры. Катя, наконец, начала вслушиваться в то, что он говорит. Еще минут 20 они посидели, как обычно, обсуждая работу. Как будто ничего особого не происходит.