Лифт остановился, но дверь не открылась.

– Блядский бог… - процедила сквозь зубы Лиса, пока я доставал сканер. - По-моему, нам уже должно начать везти.

Спам кашлянул. Со значением. Конечно, религиозные представления Спама - это особый разговор, очень особый. Рассказать - не поверят. Но при нём не стоит допускать богохульства. И чёртохульства - на всякий случай. Мало ли что. Единственно, кому это… ну, не то чтобы разрешается, но спускается с рук, - Лисе. Ляпни такое я, он бы меня пристрелил. Потом бы рвал на себе волосы и погоны, но - уже потом.

Почему эти женщины могут вот так просто и с пользой для себя использовать свои анатомические особенности, а мы, люди, - нет?

Виновата Лиса или нет (может, сглазила?), но нам отнюдь не начало везти. Свет в кабине лифта прмерк, и из динамика раздался всё тот же мерзкий голосок: «Зафиксировано несанкционированное вторжение. До запуска процесса самоликвидации осталось триста секунд. Введите код отмены…».

Я огляделся. Стены лифта и потолок были гладкие, без каких-то следов USB-гнёзд или заглушек. Был миг, когда мне показалось, что я вижу порт под кнопкой-но это была всего лишь головка винта, фиксирующего панель. «…двести сорок секунд…»

Где-то недалеко грохнул глухой взрыв.

– А что, ребята? - сказал Скиф. - Похоже, что финиш. Мы наконец добегались.

– Типун тебе в глотку, - буркнула Лиса, пытаясь просунуть кортик в щель между створками.

– Резина? - спросил Фест.

– Ну.

– Тогда отойди, лишняя дырка… О! Я это сказал! Я это сказал!

– Маленький афрожопый…

– Командир! - Фест почти кричал. - Разрешите мне! Я один раз из такого же лифта…

– Валяй, - сказал я. - Ребята, встали по сторонам…

Я понял, о чём Фест говорит. Это я его тогда - года три назад - запер в таком же примерно лифте - и он из него ушёл. Как колобок.

Мы встали по сторонам двери - почти излишняя предосторожность, если будет рикошет, то пуля обойдёт всю кабину; Фест встал на колени слева от предполагаемой плоскости огня и поднёс АКСУ к щели. «…двести секунд…»

– Огонь, - предупредил он. Я открыл рот.

Он сначала выстрелил один раз, посветил фонарём - и, надо полагать, удовлетворился результатом. Кивнул нам всем - и стал долбать по щели, с каждым выстрелом смещая ствол на пару сантиметров вниз.

– Боюсь, что в эти дырки мы всё равно не пролезем! - весело сказала Лиса, когда Фест отстранился, любуясь работой. - Разве что Пай.

Я знал, что будет делать маленький паршивец, поэтому заранее полез в боковой карман разгрузки. Фест тем временем стал долбать по верху, щели.

«…сто шестьдесят секунд…» - напомнил нам голос, когда Фест израсходовал магазин.

Я подал ему комок синявки размером с четверть спичечного коробка и два взрывателя РД-17. Он кивнул, разделил синявку пополам, облепил ею взрыватели, откупорил упаковку презервативов, которую, оказывается, уже держал в зубах, сунул в презерватив взрывчатку, налил четверть фляжки воды, закрутил резинку и аккуратно, чтобы не порвать, пристроил это сооружение в верхней части двери, в расширенной выстрелами щели. Потом точно так же заминировал низ двери.

Я взял в руки пульт. Все были умные, битые не раз - повернулись мордами к стенкам, присели, руками прикрыли уши и затылки. У меня одна рука была занята, так что я постарался засунуть уши между коленями. И нажал на кнопку.

Оглушило, конечно. Первые секунды после такого кажешься себе рыбой, которая всплывает кверху брюхом. И ничего тебя при этом особенно не волнует. Хоть бы и жить осталось минуту - ну, даже, если и с хвостиком.

Эти скользящие двери в лифтах специально делают с неочень прочными фиксаторами - чтобы при отказе механизмов створки можно было развести вручную. Не то чтобы совсем уж руками, но простейшим ломиком. Вот ломик мы и применили…

(Мы пахали!..)

Как известно, нет такой гайки, в которую простой русский человек не смог бы забить простой русский болт.

Нельзя сказать, что я увидел движение: я его угадал. Отскочил - ровно в тот момент, когда засверкали вспышки и несколько пуль врезались в и без того достаточно дырявую заднюю стенку лифта. Остальные пробарабанили по дверям.

Кто-то засел напротив лифта и лупил дурацки-длинными очередями. Но, может быть, у него были к тому основания.

– Спам, - сказал я. - «Шершнем» его.

Сам же вынул «Гюрзу» и прицелился по лампочке в потолке. Вернее, присмотрелся к светящейся матовой панели, чтобы понять, где там. торчат лампочки. Свет надо погасить, а то мы хуже мишеней в тире…

Но в этот момент снаружи полыхнула ослепительно-белая вспышка - из тех, после которых всё вокруг на некоторое время погружается во мрак, а после становится видимым, но негативом, - и оглушительно, мировым молотом в мировую бочку, в которой мы все сидим, грохнуло, затем почти неслышно протрещали две короткие - отсечка по три - очереди, и - я успел только выдохнуть, но ещё не набрал воздух, - в дверь крикнули:

– Гудвин! Ключи!

Это был док. Я не мог его ни увидеть, ни услышать, но я и увидел, и услышал.

И просунул ему ключи.

«…до запуска процесса самоликвидации осталось двадцать секунд. Введите код отмены. До запуска про… Код отмены введён. Код принят. Процесс подготовки к самоликвидации прерван. Спасибо за использование кода».