8 июня 1937 г.
В повестку дня срочно ввела обсуждение и осуждение проступка профессора Плетнёва. Поручила секретарю громко прочесть статью «Профессор ― насильник, садист», опубликованную сегодня в «Правде». Ознакомившись с содержанием статьи, выступили активисты, сурово осудив профессора. Кардиологи молча сидели, понурив голову. Двое из них до этого считали себя учениками Плетнёва.
9 июня 1937 г.
Несколько экземпляров газеты «Правда» раздала на пятиминутке врачам, попросила всех ознакомиться с письмами от общественности и сообщением о том, что по материалам вчерашней статьи уже начато прокурорское расследование.
29 июня 1937 г.
Вечером были у Марка и Лизочки Трояновских, поздравляли Марка с высокой наградой. Пока Марк рассказывал о своих «весёлых» приключениях на льдине, мы с Лизочкой хлопотали на кухне. Лизочка испекла по случаю знаменитый «Александрин» по семейному рецепту, а я нарезала пирог на кусочки, чтобы за столом осталось только разложить его по тарелкам. Нам хорошо было слышно, о чём говорили мужчины в столовой. Мужчины смеялись над тем, что Марка все хотели высадить из самолёта, чтобы «лишнего груза» стало меньше. Марк с юмором рассказывал, как чуть не утонул в проруби, в которую превратилась от его чрезмерного усердия лунка в льдине, которую Марк сам же и вырубил. Когда мы вошли в столовую с пирогом, Марк благодарил Ивана Дмитриевича за его предусмотрительность. Ведь если бы Папанин не запасся киноплёнкой, Марк не смог бы снять фильм: плёнка, которую он взял с собой на Полюс, почти полностью закончилась в конце мая.
Рядом на полях была приписка: Фильм Марка заработал столько валюты, что несколько раз окупились все расходы на экспедицию.
10 июля 1937 г.
Гуляли с Любочкой по бульвару, наведались в «Детский мир», потом прошлись по Проспекту, завернули на Кольцевую, нашла квартиру, где теперь живёт семья Даниила. Петя с младенчества дружил с Даниилом, и когда тот уезжал, обещал помогать его семье. Подвальный этаж, хорошо над входной дверью горела лампочка. Я не была знакома с Моникой, с трудом объяснила, кто я, помогло знание немецкого. Передала ей конверт от Пети. Моника очень надеется, что скоро они с сыном уедут к Даниилу в Париж. Ей обещали.
На полях была приписка:
В 1949 г. мы узнали, что весной 1943 г. фашисты расстреляли Даниила, как участника движения Сопротивления. О Монике нам ничего пока не известно.
31 июля 1937 г.
Вышел указ о раскулачивании кулаков, очень беспокоюсь. Написала товарищу Чеславу, чтобы при случае напомнил, что я член партии с 1915 г., чтобы отца не трогали. Какой из него кулак! С детства трудился в поле, избу нашу сам срубил, семь дочерей воспитал, замуж выдал, мне образование дал. В августе поеду к ним, навещу.
18 августа 1937 г.
Вернулась с работы, а Любочка рассказывает: «Приходил дядя Дечо, надел папину сорочку, сказал, чтобы я это папе сказала и ушёл». А я не знала, что Дечо приехал.
1 сентября 1937 г.
Любочка пошла в первый класс ― в первый раз: уже большая стала наша девочка. Летом справили ей новые черные туфельки, форменное платьице и чёрный передник. А сегодня утром завязала ей белые банты на косички, заранее сшила к сегодняшнему дню белый праздничный передник. Дочка была нарядная и довольная. Как мало надо в детстве для счастья!
30 октября 1937 г.
Не получается здесь чаще писать, столько всего происходит. Рука тянется к чернильнице, но потом опускается ― не до дневников теперь.
17 декабря 1937 г.
В парадное заходить страшно, на лестничных клетках тишина, все лица новые, незнакомые, из старых жильцов, пожалуй, только мы и остались. Ещё страшнее становится, когда стемнеет. Всё прислушиваюсь, не к нам ли поднимаются.
31 декабря 1937 г.
Устроили Любочке ёлку: Петенька сам вырезал из картона фигурки и обклеил их цветной блестящей бумагой от конфет. 1 января пойдём на ёлку, Пете дали пригласительный билет для Любочки.
17 мая 1938 г.
На улице случайно встретила К. Н., разговорились, погуляли в парке, но было холодно, так что гуляли недолго. К. Н. недавно вернулась из поездки. Вспоминали Н. И., наши студенческие годы, его лекции, когда в аудиторию набивались студенты разных факультетов. Его все любили, за глаза, между собой мы звали его «Николаша».
Выше над текстом было приписано: «Его уж нет, а Анна далече ― направлена в Сибирь».
На полях была приписка другими чернилами: «На днях ходили смотреть рисунки Любочки Козинцевой. Как хорошо, светло было в Баньюле в 1937 г., почти безоблачно».
Следующие несколько страниц были вырваны. Тея начала читать следующую сохранившуюся запись. Это были строчки из стихов. Начало, видимо, осталось на вырванных страницах.
Слово, как сталь, слово, как нож.
В воздухе встал колом вопрос.
Слово, как лёд, слово, как боль,
Не убежишь, лишь разозлишь.
Слово, как камень летит у виска,
то ли побьёт, то ли убьёт,
или минует чаша сия
может тебя, а может меня.
Будем молчать, молча стонать,
будем во сне гимны слагать.
Лучше молчи, не говори,
душу − в кулак и уходи.
13 марта 1938 г.
Вызвали в горком, собрали всех секретарей первичных ячеек, поручили завтра на местах обязательно провести партийные и производственные собрания и обсудить передовицу «Правды».
14 марта 1938 г.
Созвала собрание. Текст передовицы зачитали громко, чтобы всех ознакомить с содержанием постановления суда, обсудили. Вспомогательный персонал и врачи выразили своё возмущение по поводу злодеяний «правотроцкистского блока»: смерть предателям!
11 июля 1938 г.
Только родные могут обидеть,
Только близкие могут предать.
11 августа 1938 г.
Утром проснулась, как обычно в 6 часов. Обычный будний день, четверг. Любочка и Петя ещё спали. В 7 часов проснулся Петя. И начались приятные неожиданности! Постучались в дверь, Петя сам поспешил открывать, в комнату вернулся с букетом гвоздик и коробочкой с алым бантом. Подошёл, поцеловал, поздравил с днём рожденья, сказал, что после работы встретит меня, и что заказал столик в «Арагви». Вот так чудесно начался этот мой день рожденья. Он также чудесно и закончился. Вечером за мной приехал Петя, мы вкусно пообедали в этом новом милом грузинском ресторане: под грузинскую музыку и песнопения ели наивкуснейший грузинский шашлык, пили моё любимое вино «Киндзмараули». На десерт нам подали грузинские ореховые сладости и сладкий красный виноград. А потом на сервировочном столике прикатили торт с цветком, выложенным из клубники, в серединке которого стояла золотистая коробочка. Это был Петин подарок − кольцо, которое Петя одел мне на палец под грузинскую народную песню о пылкой любви. В самом конце подошёл к нашему столику директор − «божественный Лонгиноз», поздравил нас с нашим семейным праздником и положил на столик коробку с пахлавой со словами: «А это для Вашей дочки». Вот такой получился сказочный день.
24 сентября 1938 г.
Вечером приходил Митя, рассказал, что его приняли на работу в газету «Красная звезда». Митя окончил факультет журналистики и до этого работал в заводской газете. Петя обрадовался за брата, не шутка ― «корреспондент «Красной звезды»! А Любочка спросила: «Это газета той звезды, которая на Спасской башне?» Петя улыбнулся: «И у тебя на значке почти такая же, но маленькая».
