Вы всё ещё читаете моё новое эссе со страниц моей же очередной новой книги? Надеюсь, вы запомнили его название. Ибо дальше будет уже не до того. Человека от животного отличает наличие фантазии у первого там, где у второго сплошные инстинкты. Поэтому вы не можете не читать! Но где ваша свободная воля? Свободен лишь тот, кто может не читать. Читать стихи во время секса – дикий моветон. Но вы всё читаете, читаете и читаете: Ооооо! Да! Да! Да! Ещё!!! Вы – текстовые зомби. С вами был ваш любимый гипнописатель и его новое гипноэссе "БДСМ". Бесконечная доброта, сострадание и милосердие. Когда-то Биг мак, Двойной чизбургер, Стандартная картошка и Макфлурри. Теперь вкусно и точка. Не сочтите за продакт плейсмент. И если вам кажется, что я слишком много себе позволяю, вы просто слишком во многом себе отказываете. Абсолютно точно. Будьте людьми, фантазируйте. Всем спасибо, все свободны.

– Срасибо!

– Сражалуйста!

– Сработало. Вот и поговорили…

“Герла, я ж тебе говорю медитация, а не мастурбация.

Ну ты, в натуре, даешь, трам-тара-рам…”

Просьба надежду у входа не оставлять.

Боже, Дай Сил Мне.

А вот сейчас вам станет скучно. Грустно, тупо и нелепо. Потому что настало и моё время хотя бы на одно эссе расслабиться и постараться получить удовольствие, деланно забыть, что иногда я бываю крут, хотя в остальное время – офигителен. Я – расстегай. Расстегал, расстегаю и буду расстегать. А расстегаю "Книгой о вкусной и здоровой пище" полагается быть с рыбой, позволительно – с мясом. Для тех же, кто ни рыба, ни мясо, расстегай может быть командой, равно как и "раскрой брюк". Всё, как всегда, то есть в зависимости от настроения, интонации, места и времени суток.

"Мое описание меня бережет, мое описание меня стережет", – доверял микрофону сокровенное незабвенный Игорь Федорович (стыдно, стыдно в наше время не знать, как по имени-батюшке величать-звать Егорушку нашего Летова, ибо по нему надысь вся наша жизнь и разворачивается). "Как снаружи, так и внутри. Как снаружи, так и внутри", – не мог в продолжение урезониться он. Так прислушаемся и посмотрим, что там у меня-расстегая внутри?

– У тебя есть что-нибудь от головы?

– Есть. Море.

И действительно, я – расстегай с морем. Морем драмы внутри. Когда-то и я пытался наполниться адекватностью, любовью, сексом, деньгами, временем на отдых и ужинами на двоих, но такова уж технология моего изготовления – внутри всё непременно стушивается и перепекаектся. Внутренняя Драма – вот что выгодно отличает меня от иных пирожков с трагедией. Я вообще считаю, что трагедией нам нужно жить перестать. Просто не кликать её на свою голову. Во-первых, она сплошь пропитана пафосом, а пафос может быть либо на Кипре, либо в фалафеле или каком-нибудь там другом писсаладьере. И какой тогда пафос в посконном русском расстегае? Вот и я о том же. Во-вторых, трагедии предназначены для постановки на сцене. Нет, я не спорю, "весь мир – театр. В нём женщины, мужчины – все актёры”. Кто я такой, чтобы спорить с великим Шекспиром? Но я – расстегай, моё место в буфете. Чувствуете разницу? В-третьих (и в-последующих), “трагедии всегда отмечены суровой серьёзностью, изображают действительность наиболее заострённо, как сгусток внутренних противоречий, вскрывают глубочайшие конфликты реальности в предельно напряжённой и насыщенной форме, обретающей значение художественного символа”. Вы меня вообще читали? Ну? Тогда вы меня поняли. Я – драма, и раз во мне нет трагедии, то и сюжет никак не привёдет меня к катастрофическому исходу. Чего и вам желаю. Просто живите, живите морем, которое, как известно, волнуется по-философски – раз волнуется, два, три, и на выходе морская фигура неизменно замирает. А раз так, то и у вас всё получится.

– У тебя есть что-нибудь в тренде?

– Есть, я.

– Но тебя ведь никто не читает

– Зато я сам постоянно трендю…

Может ли в тренде быть расстегай? Мне кажется, это – вопрос риторический. Тренд – это, в первую очередь, маркетинг, а жизнь научила меня в маркетинг не верить, ибо верить в него – притворяться счастливым, а притворяться счастливым – это безумие. Не безумие – начинать всё с нуля, когда предыдущее “всё” внезапно закончилось. Не безумие – уметь чинить собственное сердце, собирать себя заново, приклеивать отбитые части тела на подобающие им места и ничего не перепутать. Не маркетинг – справляться без тех, о ком думал, что они с тобой навсегда. Не маркетинг – осознавать, что никто по-настоящему не с тобой и во всём необходимо разбираться самому. Расстегая никто не поставит обратно на ноги, кроме непосредственно самого расстегая. Потому что никто, кроме него самого, не знает не только какая у него должна быть тазобедренная композиция, но и вообще, что она у него есть.

Маркетинг – это план. По моей же расстегайской логике, лучший план – это отсутствие каких-либо планов. Лучший план – это входить в чужой дом слепым и глухим и выходить из него немым, встречать с усмешкой утренний секс и не искать недостатков вне себя, а находя их – молчать. Лучший план – умение довериться интуиции, навык наслаждаться жизнью и текущее, как капля мёда с ложечки-веретена, мгновение. Вести здоровый образ жизни, не забывая здороваться со всеми и с каждым. Поменьше оставаться дома, чтобы побольше избегать бездомного вида. Лучший план – это спокойствие, навык не переживать о том, что ты не в силах изменить. И пусть первым бросит в меня камень тот… Да подождите же, я ещё не договорил!

“Заинька-ковыляинька,

Заинька-ковыляинька,

Ковыляй, ковыляй по чужой стороне.

Заинька-ковыляинька,

Ковылять тебе на чужу́ сторону.

Кому песню поём, тому сбудется,

Не минуется.

По погосту хожу -

Полотенце стелю”.

Но вернёмся к началу, где я обещал, что вам обязательно будет скучно. Как и любой расстегай, я не поддаюсь переводу. Попробуйте, не потеряв смысла и внутреннего чувства юмора, перевести мои эссе на любой другой язык! Перемяч, хачапури, вак-бали́ши и прочие открытые запечённые пироги – близко, уважаемо, но… не моё. Я – где родился, там и пригодился, своя рубашка ближе к телу и своя жена и на чужом дворе хороша. Я люблю всех ровно до поры, пока не начинают лезть в мой монастырь со своим уставом и в мою духовку со своим рецептом. Я в упор не понимаю, почему, если я – расстегай, то я должен соответствовать кому-то, или кто-то должен соответствовать мне. Давайте договоримся, пицца отдельно, хат – отдельно. Если я иногда крут, а в остальное время – офигителен, я буду доминировать и соответствовать. Иначе я – не я, и хата с краю – не моя.

– У тебя нет чувства меры.

– Предлагаю определиться: чего именно у меня нет, меры или чувства?

– Всего. Вкупе…

– А вот здесь ты не права. Мои чувства всегда безмерны, моя мера всегда бесчувственна. И в купе, к слову, мне нравится куда меньше, чем в плацкарте.

– Это чем же?

– Прелюдия. Это же ведь "при людях"?

Я – расстегай. Я – блюдо русской народной кухни. Вежливый, но слеплен, конечно же, из муки грубого помола. Но в том и секрет моего вкуса. Мой Сальвадор всегда вдали, “моё описание меня бережёт / Моё описание меня стережёт". При чём, “Как снаружи, так и внутри, / Как снаружи, так и внутри”. Но, мне кажется, я уже порядком успел вас утомить. “Значит, / надо сделать так: / "СТОП!"

Могу быть с мясом, могу быть с рыбой. Для особо одаренных – командой. Блюдо русской национальной кухни. Девять букв строго по вертикали.

Расстегай.

На фоне всего происходящего вокруг да около что-то внезапно подумалось: а не воспользоваться ли мне своим служебным положением автора книги и не сделать ли мне то, чего раньше я ни в одном глазу себе не позволял? А если и делал, то случайно и сразу же исправлялся – удалял с глаз долой из книги вон. Не выступить ли мне с предисловием от своего имени? Типа, никогда не было, и вот опять. И почему бы и не да? Поэтому вот. Написал, набрал, сверстал, вычитал, отредактировал, отправил в печать. Сижу, выступаю.