Особенный колос, который круглый год мог давать столько зерна, сколько потребуется. Если иметь у себя такой колос, то можно и не высаживать поля, можно вообще не переживать о том, какой будет урожайность хлебов. Можно не запасать зерно в огромных количествах. Хлеба у того, кто владел этим колосом, не переводилось.

И лишь однажды Жива поделилась с людьми этим колосом – помогла далекому народу, который жил в холодном севере близ гор, таких высоких, что солнце никогда не светило на земли у их подножия. Эти люди жили охотой и рыболовством, но однажды Жива увидела их страдания и отдала им колос. После этого люди оставили земли, на которых жили, и перебрались в более южные места, где научились самостоятельно выращивать зерно. Тогда колос вернулся обратно к хозяйке.

Эта часть истории показалась Алене очень странной. Зачем люди жили в таком месте, где не могли даже нормального пропитания себе добыть? Не знали, что бывает иначе?

В любом случае, девушка загорелась этой идеей. Она понимала, что, скорее всего, это только легенда. Но откуда-то же она взялась?

Все дальнейшие дни княжна проводила только в библиотеке. Порой забывая поесть и не замечая, когда наступала ночь. Зато мама теперь всегда знала, где ее можно найти. Но женщина настолько отчаялась вытащить девушку из библиотеки, что в конце концов она смирилась и дала распоряжение приносить ей прямо туда еду и поставить кровать, подвинув один из стеллажей. А сама вернулась к тому, чем и занималась все эти дни – ухаживала за мужем, которому, несмотря на усилия всех лекарей, совсем не становилось лучше. Никто так и не мог понять, отчего именно слег князь, что за напасть его поразила. Все видели только отчетливо, каким прерывистым было дыхание князя, как быстро он терял вес, каким бледным становился. В конце концов и вовсе рухнул в беспамятство, никого не узнавая и даже будто бы пугаясь своего самого преданного и давнего слуги, который все же старался понемногу кормить и поить своего господина, чтобы поддерживать в нем жизнь. Готовил даже какие-то лечебные отвары с его родины – далекого севера. Но все было тщетно, и даже поговаривали уже о том, что князь может не пережить следующую зиму. Среди народа, правда, было и другое мнение – кое-кто считал, что он просто струсил и боится показываться на глаза людям, которые доверили ему свою жизнь. Эти же люди подозревали, что и наследник княжеского престола сбежал, опасаясь гнева людей. Но Алена, когда слышала такое, их не винила. Люди были напуганы и голодны. У всех дома были дети, которые не могли без хлеба и овощей. А этого всего было катастрофически мало, как ни старались люди сберечь свои посевы.

Мысль о том, что колос может и правда существовать, сводила ее с ума. Она не могла спать, думая о том, как быстро она спасла бы столько семей от голода. Ей даже казалось, что это помогло бы и ее отцу встать на ноги.

Потому она так фанатично искала все новые и новые книги, в которых было хоть малейшее упоминание о Живе. Таких книг было, конечно, много, и девушка скрупулезно читала все, что могла найти, делая пометки и радуясь, что ей хватило усидчивости научиться писать в свое время. Заметки свои она никому не показывала и прятала под подушкой на ночь. Но о колосе было совсем мало, всего только раз она встретила о нем упоминание. Потому она начала изучать информацию о том, где может находиться этот самый сад. В одной из книг было написано, что он располагался на острове, и девушка обрадовалась. Возможно, это ее остров! Много листов было исписано пометками, которые могли помочь найти это место. Самым сложным моментом был тот факт, что в сад вела потайная дверь, а сам он находится будто бы за пределами земель, где жили люди. Значит, искать просто открытое место было глупо. Может ли быть такое, что дверей много?

В конце концов она свела воедино множество фактов, отыскала все, что могло помочь, и теперь внимательно смотрела на полную карту острова, надеясь найти то самое место, которое может соответствовать тому самому тайному проходу.

А после еще долго сидела, не веря своим глазам. Вот оно! Было место в горном княжестве, где мог находиться проход к тайному саду Живы! Дело за малым – пробраться туда!

Собиралась Алена долго и основательно. Она стала еще более скрытной и задумчивой, чем обычно, и это не могло не ускользнуть от взгляда ее матери. Светлана в один из дней все же отвлеклась от заботы о своем муже и зашла в комнату к девушке так рано, как смогла. Ей повезло – Алена просыпалась достаточно поздно, потому что любила засиживаться до ночи за книгами, и сейчас не успела никуда ускользнуть.

– Доброе утро, – сказала женщина негромко. Она отодвинула тяжелые шторы, чтобы впустить в комнату немного света, и удивилась пыли, которая тут же взвилась в воздух. Да, на фоне солнечного света была видна каждая пылинка, любой мусор во сто крат сильнее, чем в другое время. Но все же сейчас тут было слишком уж грязно.

– Доброе… А что ты тут делаешь?

– Да просто поболтать зашла. Давно мы с тобой не виделись. А у тебя тут совсем не убирают, что ли? Так пыльно…

– Почти не убирают, да. Не хочу, чтобы мои вещи трогали.

– У тебя появляется все больше и больше тайн от окружающих. А ведь никто в этом доме не желает ей зла.

– Что поделать, я расту и взрослею. А ты сама как-то говорила о том, что у девушки должна быть загадка.

– Ох, если бы это делало тебя хоть немного женственнее. Но ты упорно отказываешься воспринимать все, что делает тебя женщиной, и все занятия выбираешь мужские. А ведь ты станешь женой какого-то влиятельного князя.

Алена вздохнула – все эти разговоры мать повторяла раз за разом много раз, и никогда они не находили в душе девушки совсем никакого отклика. И почему-то именно сейчас раздражение, которое она сдерживала все эти годы, вырвалось наружу. Она была слишком непохожа на свою мать, слишком другой. Может быть, Светлана была слишком мягкой, и потому не смогла оказать того влияния на девушку, которое должна была? Или дело все же в их различиях? Вот с братом у нее было много общего, и если бы их воспитывали одинаково, то девушка сама могла бы стать главой какого-нибудь княжества. Но этого, конечно, никогда не произойдет, и ей придется довольствоваться ролью тихой и примерной жены, тени своего мужа. Если повезет, мужа влиятельного, но совсем не обязательно. И от этого в душе Алены все больше и больше росло раздражение, злость и тоска по тому, чего она никогда не сможет достичь, хоть и родилась в княжеской семье. У крестьянской дочери и то больше свободы! По крайней мере, она сможет выбрать в мужья того, кого сама захочет, а Алене такая роскошь была недоступна. Потому и вылилось все, что она сдерживала долгие дни:

– Ну и что? Ты стала женой влиятельного князя, и у тебя нет даже права высказать свое мнение. Ты прикрылась этой женской жертвенностью и живешь в ней, упорно игнорируя все остальное! Тебя так воспитывали, и ты была примерной дочерью, а теперь стала примерной, но бессловесной женой! Так нельзя жить, я так не хочу. Я знаю, что вы можете меня заставить, и я знаю, что так и будет, но не отбирай у меня возможность делать то, что мне нравится, хотя бы в таких мелочах, как книги! И найди уже что-то, что понравится тебе самой! Хватит учить меня жизни, о которой сама не имеешь никакого понятия!

Светлана с каменным лицом смотрела на девушку. Она была расстроена таким выпадом в свою сторону. Да, Алена пререкалась и раньше, да что уж там говорить, вся ее жизнь состояла из споров с родней и теми, кто был приставлен, чтобы ухаживать за ней, но все же такого, как сейчас, она еще не слышала. Это было обидно, это было грубо, но самое ужасное – это было правдой. Той правдой, которую Светлана успешно давила в себе очень много лет.

Женщина была не в силах справиться с теми эмоциями, которые накрыли ее, потому просто вышла из комнаты Алены, тихо прикрыв за собой дверь. Она не имела права показывать свои эмоции, так ее учили. Даже при дочери. Особенно при дочери, муже или сыне. Нужно было прийти в себя, прежде чем возвращаться к мужу. И хотя он сейчас был в таком состоянии, что мало понимал того, что происходит вокруг, все равно нужно было сохранять спокойствие, да еще и в присутствии лекарей и слуг. Все должны знать, что княгиня сохраняет лицо в любой ситуации, что она уверена в благополучном окончании всех бед.