– Что?! Это ещё что? И как же ты тогда душу сохранить решила? После удара… им? Безумие! Как, если она станет твоя? Что ты несёшь? Как это работает?!

– Мой профиль – алхимия и магические артефакты. Ты просишь о помощи – я предлагаю идеи. Я давно изучаю его свойства и вижу в нём большой потенциал… Можно временно поместить часть души в одну из «скорлуп», вынув из той всё её содержимое. Они всё равно бесцельно ползают по «Овергеону». Они уже не люди.

– Звёзды! Какая мерзость. Скажи, что ты шутишь! Ты знаешь, что на ТАКОЕ я не пойду. Прекрати уже уговаривать. Да и плюс, в самих скорлупах всё равно остались части прежней жизни и памяти. Это как пришивать кому-то первый попавшийся орган! – возмущался юноша.

На мгновение видение Ёршика окутало молчание и едва уловимое напряжение…

– Нам нужен другой способ… – продолжил молодой человек, Я не разделяю идеи подобные дому Горгея. И я тебе… уже… об этом говорил. И советую тебе быть с этим поосторожней.

– Хм. – ухмыльнувшись промолчала собеседница вновь.

– Прости… Я надеюсь всё будет хорошо и готово в скором времени. Я уже сказал – я теперь знаю, что такое метки на наших телах, что такое «Шансы», а ведь понимание этого – первый шаг. – мечтательно пробегался парень взглядом по стене с чертежами, которых словно бы стало меньше.

Ёршик запомнил его лицо.

– Прошу, мы все на тебя рассчитываем. – низким голосом вновь прервал раздумья парня тёмный силуэт в дверном проёме, – Ты единственный, кто способен манипулировать нитями эфира и восстанавливать тела. Ты наш единственный доктор… Ты очень талантливый, у тебя уникальные способности, и ты способен на всё… Правда… Я в тебя верю. – воодушевляла она его мягким, но холодным тоном.

Кудрявый улыбнулся ей в ответ оторвав задумчивый взгляд от странных часов в форме сердца у него руках. Те висели на шее, как серебряный ключ у Ёршика.

– …А ты мой самый главный и верный помощник! И… ученик.

– Хм… Не без этого… – послышался смешок, – Верный?.. Я всё же стала близка тебе?.. – тепло переспросила собеседница и опустила голову ещё ниже, прильнув к дверному косяку. – Несмотря на то – откуда я родом…

– Безусловно. Мы через столько прошли с тобой, – обернулся юноша спиной к ней, из его спины стрекотом распустились большие стеклянные крылья, как у насекомого, а на правом плече замерцали изображения сердца и двух ползущих, обвивающих его руку змей.

– Через столько… – печально вспоминала она. В просвете капюшона была видна её грустная улыбка.

– Да… Всё ещё помню, ты приносила их без сознания ко мне… Я делал всё, что мог… Мне так стыдно, что я кому-то не смог помочь… Они не выдерживали, не выживали, но ты хотя бы всегда была со мной и с ними, когда было особо тяжело. Я до сих пор не понимаю, почему лечение было безрезультатным. Я видел – они шли на поправку… Я до сих пор в шоке… До сих пор не понимаю, что могло идти не так… Почему им ничего не помогало?.. До сих пор вижу эти глаза… Я вижу их глаза, до сих пор! Как они смотрели на меня. Как же они смотрели на… тебя… Как они парализованные не могли произнести и слова, и как они плакали…

– Я понимаю… – послышался нежный голос, – Но доверься мне, такого больше не произойдёт. Я постараюсь. Ты же веришь мне?

– Не произойдёт… – улыбнулся юноша в зелёной одежде, взявшись за сердце, к которому тот ближе всего держал часы висящие на шее. Стеклянные узоры из спины зашелестели и, засияв, приподняли его в воздух, чтобы тот смог наклеить на стену что-то взятое с соседнего стола.

– Ты веришь мне? – подошёл к нему беззвучно силуэт, стоило его ногам коснуться пола.

– Верю. – обернулся тот резко.

Девушка дёрнулась в его сторону, но, не ожидая, что тот обернётся так внезапно, та резко сделала шаг назад.

Ёршик почувствовал, просто ощутил, как нечто в её руке под плащом создало импульс в воздухе. Даже не в воздухе, а скорее на каком-то ином уровне. Он с любопытством наблюдал за чудесами, что происходили вокруг. Юноша глядел на собеседницу пристально и улыбался.

– Ах! Слышишь? Это кажется наши! А ведь уже самое время, хах. Быстрее! – встрепенулся юноша, услышав нечто только ему одному показавшееся. Тот в миг буквально вылетел из комнаты. В видении его дымчатый силуэт растворился в воздухе. Осталась только тень. Тень девушки.

Она проводила его своим зелёным взглядом и повернулась в сторону Ёршика. В этот момент произошёл горный обвал у него в голове. Девушка медленно направилась к нему. Ёршик стоял неподвижно в полном оцепенении. Он не мог поверить в то, кого он видел пред собой. Они были здесь перед ним, он хоть и боялся издать и звука, но понимал, что они его не слышат и не видят. Он осознавал, что это какое-то видение, но девушка подошла ближе к Ёршику смотря прямо на него. А точно ли они его не видят?.. Тот совсем прижался к стене, даже встал на носки ног.

– Души… – остро и тяжко протянула подошедшая к нему Оливия.

Ёршик сначала не поверил глазам, но, едва успев осознать, что перед ним стояла она, та резко выбросила руку из своего плаща. Лезвие в её руках воткнулось скорпионьим жалом прямо Ёршику в грудь. Оно пронзило его насквозь и вонзилось в стену до треска. Видение обожгло Ёршика, и на этом мгновенно прекратилось…

Боли практически не было, но тот долго пытался прийти в себя стоя в тёмной комнате один. Наконец, отойдя от стены, тот всмотревшись в неё, понял, что послужило причиной черноты в её центре. По середине сердца скрывалась еле заметная в ворохах записок глубокая трещина, налитая чернилами изнутри. Ёршик прикоснулся к ней и его снова пронзил тот удар. Снова, и снова, и снова, но на этот раз в области спины, стоило тому лишь ещё раз коснутся или вспомнить про упомянутое Оливией лезвие. Ренегат? Он отошёл подальше. Его бросило в холодный пот.

– Что бы тут не происходило, Оливия… У меня к тебе много вопросов… Ты единственная, кто знает что-либо про… – задумался Ёршик и взглянул на руку которой коснулся дыры.

На запястье всё ещё переливались узоры клятвы с сердцем по середине. От прикосновения к стене те взбудоражено зашевелились.

– Какие ещё «метки на теле»… – задумался он, – А Шансы? Уэйн говорил это слово раньше… Что это такое?.. – спросил он самого себя в который раз и начал трогать себя повсюду, словно пытаясь что-то нащупать. Затем направился к выходу, попутно забрав свои свечи, гримуар и заодно парочку мелких книжек, например рукопись – «Трансмутация. Автор Э. Вир». В последний момент его внимание привлекло нечто, что лежало на столе. Оно поманило к себе отблеском от огня свечи. Оно стояло в серебряной подставке посередине круга, очерченного мерцающим порошком.

Это был небольшой булыжник хрусталя, что по овальной форме удобно лежал в руке. Назначение было неизвестно. Было лишь известно, благодаря маленькой бирке, лежащей рядом с ним, его вероятное название – «Пленяющий Камень». Ёршик догадывался для чего он, но решил изучить этот вопрос попозже, так как нужно было уходить. Парень положил камень в карман и направился к выходу. Находиться здесь было невыносимо, хотя и переступать порог было безумно страшно.

…Где-то, куда не способно заглянуть сознание… Где-то, где граничат друг с другом сон и явь… Где-то, где любой свет, слабый огонёк становится центром чёрной вселенной… Где бесконечность оглушающе поёт тишиной – он шёл и чувствовал тяжесть этой бескрайной темноты и нарастающую лёгкость странной навеянной апатии. Ночное путешествие по Чёрному Дому рассеивало память, притупляло сознание, а иногда вызывало возбуждение и необъяснимый зверский страх граничащий с безумием. Холод одиночества и жар невидимой погони, умиротворение и нескончаемое приключение, свобода и вечная тюрьма.

Это было место, где он ощущал себя никем и ничем, и одновременно всем. Его путешествие по Чёрному Дому Овергеону началось.

Слившись с темнотой, тот словно бы стал невидимым и неосязаемым. Голова в тумане, жар в груди и тяжесть во всём теле. Единственное, что не давало раствориться в этой пучине – нечто, что горело факелом изнутри и вело его в недра Овергеона.