Шорцы верят, что если духи зовут тебя по имени, то ни в коем случае нельзя оборачиваться. Иначе живым не уйдешь. Охотник стоял в нерешительности. Скованный чужим взглядом.

Взволнованный конь первый пришел в себя и дёрнул за собой хозяина. Не успел Толай сделать и шага, как тут же упал. Кто-то схватил его за ногу и потащил в воду. Если бы охотник крепко не держался за поводья, то был бы уже в воде.

Испуганный конь рванулся прочь от реки. Волоча за собой по земле хозяина, Салгын вырвал его из чьих-то цепких лап.

— Стой! П-р-р-р! — Кричал Толай. Но конь остановился только когда достиг подлеска.

Толай встал с земли и посмотрел на реку. Никого не было.

Холод отступил, руки налились кровью, страх и скованность ушли. Толай отряхнулся от грязи и песка. Не каждый день он путешествует на коне таким образом. Он почувствовал, как заболела спина от ушибов. Понял, что потерял сапог и самое досадное — ружье.

Толай посмотрел на берег. Не было там ни сапога, ни ружья. Пропали. От мысли пойти поискать, он сразу же отказался. Беспокойный конь, топтался на месте порываясь побыстрее отправиться домой.

— Спасибо тебе. — сказал Толай глядя в глаза коню. — Я твой должник.

Солнце почти скрылось за горами. Нужно было спешить. С трудом забравшись на Салгына, охотник отправился в деревню.

Конь мчал во всю прыть. Словно спасался от своры волков. Самое странное было то, что Салгын шел окольными путями, не желая приближаться к воде. Даже небольшие лужи старался обходить пятой дорогой.

Домой прибыли затемно.

Тамара с удивлением смотрела на мужа. Толай стоял в дверях грязный, порванный, с ошалелым взглядом, да в придачу без одного сапога. Он буквально свалился на стул и схватил стакан.

— Налей! — сухо сказал Толай. Тамара послушно достала бутыль самогона и немного овощей. Убрав керосинку со стола, она аккуратно разложила снедь перед мужем. Толай залпом осушил стакан.

— Еще. — сказал он. Тамара, не задавая вопросов, налила снова. Толай был явно не в себе. Он немного помолчал, собираясь с мыслями, отложил стакан в сторону и посмотрел на жену.

— Ну! Что стряслось? — Тамара присела, напротив. Толай молча встал из-за стола и вышел из дома. Через пару минут он вернулся с мешком.

— Вот что случилось. — он положил мешок перед женой. — У нас никто не гостит? — шепотом спросил Толай, пытаясь нащупать в мешке гребень.

— Была Ирнана, но давно ушла. — насторожилась Тамара.

— Хорошо. — Толай заговорщически посмотрел на супругу. — Не поверишь что я нашел! — Он выложил ценную находку на стол. Золото холодно блеснуло в свете ночной лампы. Тамара с опаской посмотрела на узорчатый гребень.

— Толай! Откуда это? — женское сердце словно чувствовало что-то недоброе.

Толай подробно рассказал обо всех своих злоключениях на реке. Тамара не перебивала, а только охала и хваталась за голову.

— Вот так я остался без ружья, но с золотым гребнем. — закончил рассказ Толай. — Будет для Ольки приданное.

— Проклятия и беды ты нашел Толай. — Тамару бил озноб. — Нужно вернуть его. А если она явится к нам в дом?

— Не явится. Далеко отсюда омут. — отмахнулся Толай. — А я туда больше ни ногой.

Тамара сидела мрачнее тучи. Даже лампа, казалось, стала тусклее.

— Верни гребень. Найдет она тебя. — взмолилась она.

— Пусть попробует. Иголок с ножами понатыкаю, иконы расставлю, да Очана позову. Он мне защиту на дом поставит. — жалко было Толаю отдавать золотой гребень. И без того ружье потерял. Нужно было новое покупать. — Если не хочешь оставить его Ольке, то я продам его. Мне все равно через неделю шкуры везти в город. Найду покупателя и на такую редкость.

— Делай как хочешь. — смирилась Тамара. — Но я не думаю, что Очан тебе поможет. Он старается не злить духов.

— Очан мой должник — не откажет.

Ничего не ответила Тамара. Она молча взяла лампу и ушла в спальню. Толай остался в темноте. Ему предстояло еще раз все тщательно взвесить. Мрачные думы заняли его. Если вернет гребень — останется ни с чем. Ни золота, ни ружья. Как кормить семью, чем торговать? А старым отцовским ружьем в лося с пяти метров не попадешь.

Как только в доме все уснули, охотник тихо покинул дом. Ночь была светлая. Деревня пустынная. Почти все огни деревенских окон погасли. Толай огляделся, прислушался и убедившись, что никто его не видит, отправился к сараю. Здесь, под покровом ночи, охотник схоронил свою ценную находку. Присыпав потревоженную землю сухой травой, охотник еще раз осмотрелся. Никого. Можно было возвращаться домой.

Толай еще долго сидел, взвешивая все за и против. Но потихоньку ночь брала свое. Усталого охотника начало клонить в сон. Он оставил все думы на завтра и отправился за супругой в спальню. Удобно расположившись на лежаке, Толай уснул.

Туман спустился на реку. Ни видно ни зги. Слабый лунный свет едва пробивался сквозь белую завесу. Холодная вода качала одинокую лодку и тянула ее по течению. Было сыро и промозгло.

Толай поежился. Он пытался нащупать одеяло, но в лодке его не могло быть. Где-то вдали заржал конь, только после этого охотник открыл глаза, пытаясь понять, что же происходит. Его взгляд уперся в сырой борт деревянной лодки. Не сразу сообразив, что случилось, Толай попробовал проморгаться, даже ущипнул себя на всякий случай. Видение не исчезло.

— Что за дурной сон. — сам себе сказал Толай. Он привстал и осмотрелся. Томь тянула его лодку вдоль темного берега. Трудно было не узнать его очертания. Именно здесь, охотник давеча чуть не лишился жизни. Вновь заржал конь.

— Салгын! — крикнул Толай во все горло, чтобы немного разогнать гнетущую тишину и сбросить оковы страха. — Салгын иди сюда.

Вместо лошади откуда-то из-за тумана раздался девичий смех. Толай замер. Показались очертания валуна. Того самого. Лодку словно магнитом к нему тянуло.

— Ну уж нет. По-моему, будет! — снова тишину разорвал крик Толая. Он оглядел лодку пытаясь найти весла. Безуспешно. Недолго думая, охотник опустил руки в воду и начал грести в обратную сторону. Томь была холодная. По-зимнему ледяная. Между пальцами то и дело путалась тонкая тина.

Тщетные старания Толая не принесли результата. Вконец выдохнувшись, он бросил свою затею и вынул из воды замерзшие руки, опутанные тонкой серой тиной. Странная была тина. Тонкая и крепкая, словно конский волос.

Вновь заржал конь. Толай обернулся. На валуне стояла незнакомка. Нагая. Красивая. Злая.

— Не ищи коня Толай. — голос девушки разрезал ледяным ножом наступившую тишину. Голос был спокойным и ровным, как Томь, окружавшая охотника. Звучал так близко, словно незнакомка стояла с Толаем в одной лодке.

Тихие воды Томи, казалось, стали еще тише. Воздух оглох. Охотник слышал только свое тяжелое дыхание.

— Кто ты? — Толай говорил также спокойно. Также холодно, словно говорил с равным. Голос его не подвел и не выдал дрожи, охватившей его тело.

— Не важно Толай. Верни мне то, что украл!

— Ты забрала мое ружье. Я твой гребень. Все честно. — попытался оправдаться охотник.

Незнакомка нахмурилась. Ступила босой ногой на воду и как по земле пошла к Толаю. От неожиданности охотник едва не опрокинул лодку. Движения девушки были легки и быстры. Даже река, как послушная рабыня, сменила направление течения, чтобы побыстрее доставить хозяйку к вору. Мгновение и незнакомка стояла перед Толаем. Охотник встретился с ней глазами. Это были странные глаза. Абсолютно синие, как бездонный омут и ни одного намека на зрачок.

— У тебя срок — три дня Толай. — голос незнакомки оставался спокойным. В глазах бушевала буря.

Толай молчал. Он пытался что-то ответить, но голос покинул его.

Незнакомка отошла от лодки. Её руки стали прозрачными как вода. Удлинились, потеряли свою форму и погрузились в бездну реки.

— Салгын хочет с тобой проститься. — продолжила девушка. Из темных пучин ее руки извлекли голову лошади. — Не теряй времени! — Незнакомка бросила голову коня в лодку и растаяла в сумерках.