Девушка медленно отводит взор от вереницы животных и поворачивает голову вправо…

Унташ стоял рядом. Он смотрел на нее взглядом своих синих глаз. И в них не было того пожирающего выражения. Они не засасывали в себя, подобно глубокой бездне. Старейшина смотрел доброжелательно и искренне, а кожа его имела приятный оттенок загара. Никакой болезненной бледности. И улыбка на пухлых устах не уродовала лицо.

Арчита невольно засмотрелась на этого красивого и статного мужчину. Неужели он способен внушать страх и отвращение? Это невозможно!

Унташ протянул руку. Девушка увидела, как на раскрытой ладони в лучах солнца переливается лазурит.

— Это тебе, прекрасная Арчита, — нежно сказал он.

Не веря своим глазам и ушам, жрица осторожно взяла драгоценный камень. В ее руках он будто бы стал переливаться еще ярче. Еще сильнее.

— Ты согласна быть моей?

Девушка вскинула на него взгляд. И этому она противилась? Это отвергала? Ради чего? Ради собственных глупых убеждений? Неужели она была настолько слепа?

— Да, — прошептала Арчита, делая шаг навстречу.

Они взялись за руки. Теперь прикосновение Унташа не вызывало отвращения. Он не походил на голодного паука, плетущего коварные сети в темном углу. Но от него по-прежнему исходил приятный аромат полевых цветов. Старейшина чуть склонился над ней. В его глазах, светившихся счастьем, Арчита увидела намерение поцеловать ее. И… она совсем не желала противиться сему. Девушка потянулась навстречу, подобно маленькому ростку, встречающему теплые лучи солнца.

«Почему я раньше этого не замечала?».

Жрица прикрыла веки в ожидании поцелуя. Приятного, будоражащего момента…

Однако вместо него услышала шепот:

— Моя прекрасная Арчита… сделай так, как я велю.

— Что?

Девушка вздрогнула и открыла глаза.

Унташ продолжал склоняться над ней и лучезарно улыбался. Но было в его облике нечто, заставившее жрицу резко отпрянуть. Теперь с лица старейшины на нее смотрели желтые глаза. Глаза, лишенные зрачков. Глаза, в которых бушевало обжигающее пламя.

— Сделай так, как я велю.

Осознание происходящего пришло в мгновение ока. Арчита отступила назад. Руки непроизвольно сжались в кулаки. В груди закипал котел праведного гнева.

«Он искушает меня… проклятая тварь искушает меня!».

— Сделай так, как я велю, — ласково произнес Унташ.

Крылья носа жрицы дернулись. Она решительно покачала головой.

— Сделай так, как я велю, — повторил старейшина, впиваясь в нее взором желтых глаз.

— Никогда! — выкрикнула девушка.

Словно под воздействием ее голоса, образ Унташа треснул, а затем рассыпался на множество мелких осколков. Исчезло селение, дорогие одежды и украшения. Померкло солнце. Арчита вновь очутилась в лесу, посреди холода и сырости, в объятиях страшного змея. Кольца сжимались вокруг ее израненного тела, готовые в любую секунду переломать каждую кость. Но это не обескуражило жрицу. Она будто почувствовала прилив душевных сил.

«Помни себя».

Арчита решительно посмотрела прямо в глаза чудовищу. Несмотря на горящие легкие и затуманенный разум, она смогла отчетливо произнести:

— Никогда.

Тварь слегка отстранилась. Девушка продолжала неотрывно смотреть на нее, полная непреклонной решимости. Ей показалось, что в глазах чудовища вспыхнули красные огни ярости. Огромная пасть открылась еще шире. Стрекотание стихло, и Арчиту овеяло жаром. Она увидела, как в недрах существа зарождается огонь. Тот самый, что жрица заметила, когда пряталась в расщелине меж валунами. Сомнений не осталось. Чудовище хочет испепелить ее. Покарать за непокорность. Но она к этому готова. Ведь она помнит. Она — Поклоняющаяся. И не какому-то исчадию Преисподней. Она — служитель Богини-матери. Богини-матери и его. И больше никого. Поэтому жрица смело смотрела прямо в пасть чудовищу. На то, как внутри зарождается смертоносный огонь.

Пламя разгоралось все сильнее. Арчита ощущала кожей нестерпимый жар. Огонь готов был вот-вот вырваться из разинутой пасти и испепелить жрицу до костей… но она по-прежнему не отводила своего взгляда. И в тот момент, когда направленная струя смерти уже готова была вырваться наружу, взгляд желтых глаз внезапно дернулся в сторону. Через миг девушка почувствовала, как змеиная хватка вокруг ее тела стремительно ослабевает, и вот через секунду она уже летит вниз. Удушье прошло. Арчита хватила долгожданный воздух ртом. Однако спустя секунду удар о землю выбил из нее дух. Жрица изранила руки. Занозы вошли в ладони так глубоко, что полностью исчезли под кожей. Девушка зашлась кашлем. Она отчаянно пыталась восстановить дыхание. Изо рта вырывался громкий хрип. При этом Арчита ощущала колыхание тела чудовища рядом с собой.

«Почему… — пронеслось у нее в голове, — почему оно отпустило?».

Пытаясь втянуть больше воздуха, жрица подняла голову и застыла, словно молнией пораженная.

Сумрак окутывал чащу. Стволы смутно виднелись во тьме, а раскидистые ветви напоминали огромные лапы хищной птицы. Но не жуткое видение леса заставило девушку замереть, подобно изваянию. Там, среди деревьев, она увидела силуэт. Силуэт, который пробудил давнее воспоминание. Воспоминание, вернувшее в тот день, когда улицы Мохенджо-Даро были залиты кровью…

Красные глаза сверкнули во мраке. Она видела их всего лишь раз… но запомнила на всю жизнь. Она ни с чем не спутает свечение этих красных глаз. Из тени показалась голова на длинной шее, увенчанная острым и смертоносным рогом. Мускулистое тело, покрытое коричневой чешуей. Массивные лапы с острыми когтями, которым бы позавидовал сам синха, медленно ступали по земле, хрустели опавшими ветками и сучьями. А позади мелькал длинный хвост, украшенный подобием металлической гири. Он ярко переливался янтарно-зеленым цветом.

Арчита неотрывно следила за тем, как он медленно приближается к ним. И жрица чувствовала, что с каждым его шагом ее саму начинает заполнять благоговейный трепет.

— Вестник Богини-матери, — беззвучно прошептали губы девушки.

И в этот момент громкое стрекотание раздалось вновь. Змеиное тело чудовища пришло в движение. Арчита же не шевелилась. Краем глаза она видела, как гигантская тварь отползает в сторону. Туда, где среди деревьев было больше пространства. Желтые глаза неотрывно следили за тем, кто появился из сумрака. За Вестником Богини-матери. Пламя продолжало гореть в пасти чудовища. И в тот момент, когда гость из темноты сделал еще один шаг, струя огня хлынула вперед, подобно неудержимой лавине. Лес озарился всполохом пламени. Жрица вздрогнула, когда рядом с ней посыпались искры и стал дымиться мох. Стиснув зубы и превозмогая боль, она заставила себя отползти. Но при этом не сводила взгляда с того места, где стоял Вестник. Сейчас там бушевал настоящий пожар. Пламя быстро перекинулось на деревья. Затрещала кора и зеленая хвоя. Яркие язычки быстро перемещались по стволам вверх, пожирая новые участки. А струя огня из пасти чудовища продолжала бить в одну точку, сопровождаясь громким стрекотанием.

Дрожащими руками Арчита ощупала пояс в поисках кинжала, но пальцы нашли лишь пустоту. Только сейчас она вспомнила, что потеряла клинок, когда змеиные кольца сжали ее в своих удушающих объятиях. И теперь оружие валяется где-то во тьме посреди мха и веток влажного леса… леса, который загорается словно хворост под пламенем демона. Не поднимаясь с колен, жрица проползла несколько шагов и облокотилась о ствол высокого кедра. Она тяжело дышала. Сердце трепетало в груди. Каждая клеточка отдавалась болью в израненном теле. На Арчиту вдруг навалилась усталость. Усталость, которой невозможно было противиться. Хотелось просто закрыть глаза и уснуть, но она не могла себе этого позволить. Ей надо знать, чем все закончится.

Внезапно струя огня иссякла. Продолжая стрекотать, тварь всматривалась в сумрак желтыми глазами. Змеиное тело слегка покачивалось на весу. Деревья трещали, медленно пожираемые пламенем. Блики от огня играли на изможденном лице Арчиты. Та продолжала тяжело дышать, а ее глаза с надеждой вглядывались в чащу леса. Она искала его. Искала Вестника Богини-матери. Но в той стороне не было видно ничего, кроме тьмы да всполохов пожарищ. Холод стал закрадываться в душу. И она не могла понять почему — от сырой земли, упадка сил или страха. Страха за то, что вновь осталась одна.