***

Пока Арчита спешно замазывала глиной отверстие в стене, ее мозг лихорадочно искал выход. Руки дрожали. Пальцы перепачкались в коричневой массе, однако пусть медленно, но проем стал исчезать. Девушка старалась громко не дышать и не шуметь, дабы не привлечь внимание Унташа. Она то и дело прерывала работу и вслушивалась в то, что происходит вокруг. Но старейшина, судя по всему, находился далеко и был занят более важными делами.

«Истязает ту несчастную… из-за меня»

Дом стоял в полной тишине.

Пока тело работало над сокрытием содеянного, разум пытался переварить все, что свалилось на жрицу.

«Как? Как он мог так поступить со своими людьми? Богохульник! Мерзкий богохульник! Боги покарают его за это!».

Однако всевышние почему-то не спешили низвергать на голову старейшины свое справедливое возмездие. А Арчита была уверена — мерзкий изверг его заслужил уже давно.

Мысли постепенно переметнулись с божьей кары на то, что же ей делать дальше?

«Бежать отсюда я сейчас не могу. Надо выйти из дома, снаружи будет больше возможностей. Стоит попробовать. Рассказать местным правду. Что Унташ жестоко расправился со жрецами в угоду собственной прихоти… собственной прихоти…».

Девушка замерла, когда ее мысли сделали этот виток. А собственной ли?

Руки, испачканные глиной, слегка тряслись от пережитого, но в этот момент она не обращала на них внимания. Жрица уставилась невидящим взором в стену, погрузившись в себя.

Она вновь вспомнила тот зазывающий голос, который услышала на подходе к селению. Вспомнила страшное видение, ниспосланное ей этой ночью… ниспосланное кем? Она не хотела знать ответа. Но догадывалась, что некто подталкивает ее на совершение обряда. Кто-то возжелал, чтобы Унташ выкорчевал лес и разработал рудник в горах. Быть может, старейшину тоже нечто толкает на это?

«Сделай так, как велит Унташ».

Арчита до крови закусила губу.

«Я не должна идти против воли богов. Что бы ни случилось».

Однако в открытую выказывать неповиновение Унташу нельзя. И доказательство тому — разлагающиеся тела по ту сторону стены. Как только основная часть дыры скрылась за слоем глины, запах стал менее резким. Настоящее чудо, что старейшина его не почуял.

Остается лишь одно — попытаться сбежать, когда глава селения повезет ее на место обряда. Или попробовать позвать на помощь местных жителей. Рассказать им правду. Но ни в коем случае не поддаваться воле старейшины. Иначе здесь произойдет нечто ужасное. Похожее на то, что случилось в долине Синдху много лет назад. Принимая жреческий сан, Арчита поклялась, что будет чтить законы Богини-матери и наставлять людей на истинный путь. И ее решимость следовать намеченному пути оставалась непоколебимой. Пусть и позволила она себе минутную слабость.

«Помни себя» — пронеслись в ее голове слова напутствия от отца.

Он не был ей родным отцом, но смог заменить настоящего. Родной сгинул там… среди стен Мохенджо-Даро…

… града мертвецов…

…и она не должна допустить, чтобы это с кем-то повторилось вновь.

Руки девушки непроизвольно сжались в кулаки. Размокшая глина заскрипела меж пальцев. В глазах загорелся огонь, а разум прояснился, освободившись от панических оков. Да, ей по-прежнему было страшно. Но теперь она знала, что нужно делать.

Нельзя поддаваться злым духам. Или кто бы там не скрывался в недрах Хинду-Кауш. Нельзя идти на поводу у старейшины.

НЕ делай так, как велит Унташ.

Арчита втерла остатки глины в стену. Затем полила водой на руки из кувшина и омыла пальцы от грязи. Убрала кинжал за пояс и привела в порядок волосы. Проделав все это, жрица села, прислонившись к стене, и стала ждать. Она не ведала того, что уготовила судьба. Но знала, как надо поступить.

***

Когда старейшина вновь показался на пороге, она уже была готова. Кувшин поставлен на место. Руки полностью омыты от глины. Арчита даже убрала мелкие кусочки из волос и протерла лезвие кинжала. Однако девушка продолжала загораживать собой место, где недавно зияла дыра. Так, на всякий случай. Взгляд жрицы встретился с пожирающими глазами Унташа. Внешне спокойная, внутри она вся напряглась.

«Делай то, что должна… на все воля Богини-матери».

— Прекрасная Арчита, ты уже готова? — вкрадчиво поинтересовался глава селения.

— Да, господин, — кивнула та и осторожно поднялась.

Девушка продолжала стоять так, чтобы прикрывать спиной влажный участок стены. Пусть в помещении царил сумрак, она не хотела давать и малейшего повода Унташу заподозрить неладное.

— Очень хорошо, — проворковал тот и усмехнулся, однако Арчита уже стала привыкать к этому оскалу, — тогда не будем терять драгоценное время. Идем же. Меня ждут почести и слава, а тебя — щедрая награда. Ведь мы этого так заслуживаем.

— Да, господин, — спокойно повторила жрица и снова кивнула.

Унташ хмыкнул, полностью отдернул грязную ткань и сделал широкий жест рукой, приглашая девушку идти первой. Это на мгновение смутило Арчиту, однако она быстро взяла себя в руки и шагнула к выходу. Стараясь не смотреть на старейшину и не касаться его тела, жрица вышла в коридор. Проходя мимо главы селения, девушка уловила, как от него исходит приятный аромат полевых трав. Только сейчас Арчита вдруг поняла, что на теле Унташа она не замечала следов волос. Видимо, старейшина тщательно следил за собой. Чего нельзя сказать о его жилище. Запах пьянил и умиротворял, но девушка не дала себе обмануться. Она прекрасно помнила, кто перед ней и на что способен этот изверг.

Позади раздался шелест ткани. Старейшина опустил занавесь и замер в ожидании. Даже не оборачиваясь, жрица чувствовала на себе его взгляд. Как он прожигает спину между лопаток. И она готова была поклясться чем угодно — мерзкая ухмылка не сходила с его уст.

Беззвучно выдохнув, девушка пошла по коридору в сторону выхода. Сквозь узкие щели пробивался скудный свет. Его с трудом хватало, чтобы увидеть пол под ногами. Арчита вспомнила, как шла здесь этой ночью во время… сна… наваждения… и едва сдержалась, дабы не вздрогнуть.

«Уже неважно, что это было… важно, что я знаю, как поступить дальше».

Тем не менее даже мимолетного воспоминания о жуткой встрече на кухне хватило, чтобы нутро сжалось от страха. Поэтому она приказала себе не думать об этом.

Они миновали проход в одну из комнат и приблизились к помещению привратника, когда позади раздался вкрадчивый голос Унташа:

— Ты хорошо отдохнула, прекрасная Арчита?

— Да, господин.

— Разве ты не хочешь поблагодарить меня за гостеприимство?

Жрица напряглась:

— Благодарю, Унташ-Сарру.

— Что ты станешь делать после обряда?

— А… — озадачено протянула Арчита, — продолжу свое странствие.

— Я хочу, чтобы ты осталась на несколько дней, — вкрадчиво предложил Унташ, ступая позади. Девушка чувствовала его слабое дыхание на своем затылке. — Наберешься сил перед дорогой.

— Спасибо, господин, — жрица вяло качнула головой, — но я не хочу задерживаться.

— А я хочу, — голос старейшины стал жестче, — отведаешь моего гостеприимства еще раз. Отдохнешь в лучших покоях этого дома… В моих.

Арчита едва не задохнулась и лишь чудом заставила себя не сбиться с размеренного шага. Сердце подпрыгнуло к горлу, будто намереваясь сбежать подальше отсюда.

— Это… — прохрипела она, не узнав собственного голоса, — это…

— Невероятно щедрое предложение, — закончил за нее Унташ, — да, я знаю. Ведь я не делаю иных предложений. Только щедрые. А еще я предлагаю стать моей жрицей.

На предпоследнем слове он сделал особое ударение, и Арчиту всю пробрало. Теперь она не смогла скрыть дрожь, охватившую тело.

— Твоей? — прошептала она, с трудом ворочая языком.