Вчера весь вечер шла подготовка к поездке. Ника начала делать разминку, поглядывая на свой сегодняшний наряд, висящий на плечиках на дверце шкафа. Этот брючный костюм с жилеткой, а к нему блузку с длинным рукавом, позаимствовала Ксюша у Тани, соседки с петухом, постирала и отгладила. Костюм был салатного цвета, а блуза в розовых розах с зелеными листиками, что Нике совершенно не нравилось. Заехать домой, чтобы взять другую одежду, никак не получалось по времени. На голове Ника собиралась носить, не снимая, широкополую шляпу из вьетнамской соломки, чтобы скрывать повязку. Но, к счастью, вчера утром на перевязке сняли швы, а бинт заменили пластырем на середине лба, который почти не виден под челкой.

Наконец-то удалось помыть голову! Ксения усадила Нику спиной к столу, запрокинула голову над тазиком и ловко помыла её волосы, не намочив пластырь. Какое же это наслаждение – чистые волосы! Удобная стрижка, которую Ника подновила перед отъездом на базу, держала форму даже без лака. В зеркале отражалась вполне симпатичная блондинка, с целой шапкой пышных волос, коротких надо лбом, но доходящих до лопаток на спине. «Концы можно распускать, а можно сзади закалывать, но сверху приподнимать завивкой или лаком. Так лицо зрительно удлиняется, а шея кажется тоньше», – поучала стилист Алена. «Еще бы талию сделать тоньше», – пошутила в ответ Ника.

Теперь Ника не опасалась напугать Димку внешним видом. Они с Ксюшей решили, что скрыть от сына все травмы будет сложно. И она рассказала заранее по телефону, что поскользнулась на мокрой террасе после дождя, упала, ушибла колено и ударилась лбом о перила. Рассекла кожу, но рана не опасная, скоро все заживет. Только приходится прятать синяки и ссадины.

Упражнения Ника делала легкие, «без фанатизма», как напутствовал доктор. По сравнению с фитнес-тренировкой нагрузка меньше раз в десять. Ветерок, залетавший в открытое окно, доносил запахи земли, цветов и скошенной травы. Вчера Ксения стригла косилкой траву на лужайке перед домом. Запахи будили давние впечатления. Девчонкой Нике нравилось гостить здесь, где можно бродить босиком по травке, устраивать кукольный домик под листом лопуха, рвать цветы и украшать ими волосы, воображая себя принцессой маленького королевства, окруженного надежным забором.

Сегодня из-за забора там и сям торчат крыши коттеджей, а через 2 квартала есть многоквартирные трехэтажные дома, над которыми гордо возвышаются 4 этажа районной больницы. Но сюда, на улицу Светлую, не долетали ни сирены машин скорой помощи, ни шум Ордынского шоссе. Все звуки приглушали деревья, разросшиеся во дворах: дубы, ели, липы. Ника закончила разминку ходьбой на месте, чуть прихрамывая из-за больной коленки.

– Ника! Хватит топотать! Иди завтракать! Я сегодня творог тебе нежирный принесла, – позвала из кухни Ксения.

– Спасибо! Но это разве нежирный! Целых 5 процентов!

– А два – совсем невкусный. Ты поправляй здоровье, а худеть потом будешь.

Ника аккуратно бочком присела к столу, вытянула ногу. Не успели приняться за еду, у ворот просигналила машина.

– Кого это черт принес? – Ксения вышла открывать и вернулась с гостем.

– Вот гостя нам Бог послал! – радостно представила она Нике.

Было отчего обрадоваться. В дверях, обаятельно улыбаясь, стоял Марк с двумя фирменными пакетами в каждой руке. Синие джинсы, белая футболка, черная кожаная поясная сумка. «А он коренастный, но не толстый, Полина правильно определила, что он спортом занимается».

–Доброе утро!

– Марк Олегович, мойте руки – и за стол! – Ксения тем временем уже и приборы поставила и стул пододвинула.

– Да, спасибо, Ксения Ивановна! Я с утра ещё голодный. Встал рано, в город надо сгонять по делам и вернуться до пробок. К вам я по пути заскочил. А ты замечательно выглядишь, Ника! – он стремительно прошел к столу и стал выгружать из пакетов сыры, ветчину, колбасу, консервы и пресервы, компоты и соки, лимоны, а ещё крупную темно-вишневую черешню в картонной коробке.

– Куда столько? Зачем? – слабо возражала Ника, глядя на гору продуктов на столе. – «Как можно замечательно выглядеть в этой линялой пижаме, с пластырем на лбу и синячищем на руке? Может, он всё-таки ухаживает за мной?»

Марк как будто прочитал её мысли.

– У меня к тебе дело, а не то, что ты подумала. Только давай сначала позавтракаем.

Марк сел и начал хозяйничать, как у себя дома. Взял нож, потрогал лезвие, скорчил гримасу, отложил. Достал из сумки свой складной нож и начал кромсать подряд хлеб, сыр, мясо. Вскрыл баночку с красной икрой. Намазал маслом несколько кусков хлеба, выложил на тарелку, несколько быстрых движений – и готовы 3 вида бутербродов.

Ника наблюдала за умелыми руками Марка и вдруг подумала, что с таким мужем можно быть как за каменной стеной. Она представила, как его руки обнимают её. Ника покраснела и мысленно отругала себя: «Что за бред в голову лезет! Точно, стукнулась головой. Не хватало, чтобы он догадался». Хорошо, Марк не смотрел на неё, работая ножиком.

– Ешьте, девушки! Ника, налегай на мясо, полезно при травмах. А икра повышает гемоглобин. О, огурчики! Малосольные? Обожаю!

Марк мгновенно нашинковал огурец, положил кружок на свой бутерброд и принялся за еду с таким аппетитом, что у Ники слюнки потекли. Ксения налила всем по чашке чаю, потом по второй. Обстановка за столом была самая непринужденная, почти семейная. Только после завтрака Марк перешел к делу.

– Вероника, как твоя память, включилась? Что-нибудь про 25 июня подозрительное вспомнила?

– Марк, я все время стараюсь вспомнить. Перед тем, как выйти на террасу, я была на кухне. Сказала Кате, чтобы через 5 минут подавала кофе, и прошла в зал. На свое место не присела, а вышла через другую дверь на террасу. Выходя, оглянулась, всё ли в порядке. Освещение было приглушенное, но я помню, как располагались гости, так впечаталось в память, я даже сделала набросок, кто и где сидел или стоял. Так вот, из 12 гостей на месте были все. Это было, наверное, минуты за 3 до взрыва, я недолго разговаривала с сыном. Сам взрыв вообще не помню, вроде бы я падаю и ударяюсь лбом о перила, там был брусок, так я прямо на ребро угодила. Больно, страшно… Очнулась в больнице.

– А я в следующую минуту захотел ещё виски, раз ты куда-то вышла, то я решил сам сходить в кухню, это же рядом во дворе. В дверях столкнулся с женщиной из обслуги, она что-то несла. Я взял бутылку и только повернулся, как загремело, и входная дверь с размаху захлопнулась.

Я выбежал, а на месте ресторана, даже сейчас страшно, – груда обломков дымится с воронкой посередине, все разнесло в щепки. Часть обломков в речку швырнуло, они уплывают, кусок лесенки над водой висит. И женщина кричит на одной ноте: «А-а-а…» Не знаю сколько, я стоял столбом, охранник от ворот прибежал, меня растормошил, он же и полицию вызвал и «скорую». Только «скорой» там нечего делать было, они женщине, которая голосила, укол сделали, а мне валерьянки предложили.

Я узнал позже, что тебя рыбаки выловили, в устье речки, почти уже в Обском море, ты на куске ограды, как на спасательном плоту, плыла, почти вся в воде, только голова и плечи сверху. Ты без сознания была, лицо в крови, а с «плота» не выпала, потому что рука по локоть застряла между перекладинами. Рыбаки на берег тебя вытащили, там уже освободили, голову перевязали, и отогревали у костра, пока не приехала «скорая» из Ордынки.

У Ники от рассказа Марка навернулись слёзы, а Ксения шмыгала носом и прикладывала платок к лицу.

– Ну, ну! Гляди веселей, Ника! Нам с тобой сказочно повезло. Но зато теперь у следствия бредовая версия, что это я или ты (или мы вместе) хотели убить кто-то из гостей.

– Да, по принципу, стреляй в куст, пуля виноватого найдёт.

– Здорово сказано! Сама придумала?

– Куда мне! Русская народная поговорка о работе полиции. Ей больше двухсот лет. Из сборника Владимира Даля.

– Да, всё течет, но не всё изменяется. Гераклит Эфесский, редакция моя, – писклявым голоском важно изрек Марк.