— Того, кто работал сегодня днем, — уточнил Джо, — и кто воевал с похитителями мышей.

Эльф указал в глубину тоннеля.

— Тебе в раздевалку на западной стороне. К сожалению, не могу проводить, дела. Попробуй добраться один.

— Конечно, спасибо, — успокоил его Джо, — нет проблем.

Раздевалка была довольно далеко. Енот, с трудом удерживаясь на качающейся скамейке, пытался отстегнуть голову, зацепив ее за крюк. Уиндер представился, пояснив, что он из рекламного отдела.

— Я пишу для прессы о том, что недавно случилось, могу я задать тебе несколько вопросов?

— Валяй, — донесся как из трубы голос. Звуки вылетали из крошечного отверстия в бутафорской голове.

— Мне очень плохо слышно.

С трудом Енот приподнял свою огромную голову-маску. Джо вперился в то, что было под ней: длинные светлые волосы, накрашенные зеленые глаза. Енот был женщиной.

— Если ты обдумываешь, как пошутить надо мной, оставь эту затею.

— Нет, я и не собирался.

— Не думай, что носить маску Енота — цель моей жизни.

— Конечно, нет.

— Я хочу быть актрисой, только потому и согласилась на такую работу, — продолжала Керри Лейнер, так звали девушку.

— Тебе следовало бы начать где-нибудь в другом месте.

— Ты прав.

Джо ждал, пока Керри окончательно снимет голову Енота, но она этого не делала и Джо, взяв в руки блокнот, попросил ее вспомнить, что случилось в павильоне редких животных.

Керри начала странным голосом, как будто она до сих пор не вышла из роли:

— Это были два белых мужчины. У одного из них был лом и они продвигались очень быстро. Я пошла за ними, не спрашивай почему, у меня было предчувствие. Вдруг тот, который с ломом, замахивается и в один момент крушит все стекло одной из витрин.

— И ты попыталась его остановить?

— Да, я прыгнула на этого парня, взобралась ему на спину. Но он развернулся, и мне сильно досталось. Но ничего, с божьей помощью… Речь не об этом. Рядом оказалась туристская группа, то ли с Тайваня, то ли из Кореи, откуда-то оттуда. Они помогли мне подняться, и уверяли, что без помощи медиков не обойтись. Я не хотела в больницу, но они настояли.

— Ты серьезно пострадала? — спросил Джо, откладывая ручку в сторону.

— Нет, мне сделали рентген, он показал, что все в порядке и мне разрешили вернуться к работе.

«Это явно не понравится Чарльзу Челси. Он бы предпочел, чтобы история с мышами была гораздо драматичнее, и героический служащий парка был серьезно ранен в опасной схватке», — подумал Джо.

— И даже никакой головной боли? — продолжил он.

— Да, голова, действительно, болит. Я всегда страдала от головных болей. Лучше об этом не говорить.

Она встала и продолжила свой рассказ.

— И зачем они стащили этих крыс?

— Мышей, — поправил Джо.

— Парни, которые это сделали, выглядят как супружеская чета. Подонки.

Джо Уиндер не стал этого записывать.

— Это сумасшествие, — не унималась Керри. Ей наконец-то удалось освободить правую руку. Она аккуратно расстегнула молнию. По мере того, как она освобождалась от своего костюма, Уиндер понимал, что на ней всего лишь трусы и лифчик. Он напряг все силы, чтобы не пялиться на Керри.

Девушка повесила костюм на пару крючков в раздевалке.

— Эта чертова штуковина весит целую тонну. Мне бы хотелось, чтобы вы упомянули об этом в своей заметке. К тому же, в нем около 40 градусов, а кондиционеры, вделанные внутри, всегда сломаны.

Уиндер принялся пристально разглядывать костюм Енота, костюм, а не Керри в лифчике. Он положил наряд и спросил:

— А где блок питания?

— На спине, вот здесь, — показала ему Керри. — Батареек хватает всего на 2 часа, потом можно забыть о кондиционерах. Мы пытались пригласить представителей ФБР, но они, вот проклятье, не появились до того дня, пока не умер один из нас.

— Расскажи мне эту историю.

— Слушай внимательно, — начала Керри, — это был Сессумс, Билли Сессумс. Он работал здесь 22 года — Гуффи, Плуто, ты знаешь его героев. Он был настоящим мастером. Я у него училась.

— И что же произошло?

— Был один из жарких дней, 30 градусов в тени и около 40 внутри костюма. Батарейки закончились, и это прикончило Билли, — Керри сделала паузу, — он был не молод и не слишком хорошо себя чувствовал…

— Мне очень жаль, — промолвил Джо Уиндер, отложив в сторону свой блокнот. Он почувствовал приближение приступа клаустрофобии.

— Мое имя появится в прессе? — поинтересовалась Керри.

— Боюсь, что нет. Мистер Кингсбэри считает, что это плохо влияет на иллюзии детей о сказочных персонажах парка.

Керри расхохоталась.

— О каких иллюзиях он говорит. Некоторые дети дергают за волосы прямо через костюм. А один мужик сопровождал меня целый день.

— Откуда же они знают, что ты женщина?

— Да какое все это имеет значение, — она недовольно сощурила глаза, — даже если бы они не знали, что я женщина, даже, если бы они думали, будто бы я настоящий Енот, что сказал бы мистер Френсис X. Кингсбэри на это? — она вынула голубые джинсы и впрыгнула в них, — все равно я не хотела бы, чтобы мое имя появилось в газетах.

— Но ты совершила смелый поступок, — возразил Уиндер.

— Я не хочу, чтобы мои старики знали об этом, ты считаешь, я не права? — говорила она, застегивая кофточку.

— Ты делаешь счастливыми массу детей, что в том плохого?

Керри с любопытством посмотрела на него.

— Ты здесь недавно, не так ли?

— Моя работа считается грязной, ты знаешь об том? Но я думаю, твоя еще хуже.

Джо Уиндер написал газетную статью всего за 40 минут. «Кража в павильоне редких животных в Волшебном Королевстве» — таково было ее название. Десять абзацев было посвящено самому преступлению и героизму Енота, (чудом избежавшего серьезных увечий), три абзаца — реакции официальных кругов на «печальное» и «шокирующее», по их же словам, событие — взгляд Френсиса X. Кингсбэри, председателя и президента парка. Еще три абзаца — научные сведения о мышах-полевках со специальным заключением доктора Кушера.

Сотня слов о вознаграждении в десять тысяч долларов нашедшему мышей и чуть больше — сообщение о новом защитном устройстве и усиленной охране парка.

Уиндер положил готовую статью на стол Чарльзу Челси и отправился домой. К тому моменту, как он собрался позвонить Нине, было уже около часа ночи. Набирая ее номер, он ожидал, что сейчас она накинется на него с расспросами.

— Привет, мой сладкий, — раздался в трубке Нинин голос.

— Это я.

— Прекрасно, мне как раз было просто необходимо поговорить с настоящим мужчиной, — сказала она, — я такое себе представила, что меня в жар бросило. Ты себе не представляешь, мы были в парусной шлюпке. Занимались любовью прямо под палящим солнцем. Я была сверху. Вдруг начался ужасный шторм…

— Нина, это я!

— …но, вместо того, чтобы спасать свои шкуры в кабине, мы продолжали обниматься уже под дождем, грохотал гром, сверкали молнии, и ливень смывал соль с наших обнаженных тел…

— Ради Бога…

— Джо?

— Да, это я. Почему ты меня не слушаешь?

— Мне платят за то, что я говорю, а не за то, что я слушаю.

— Тебе давно пора подыскать нормальную работу.

— Джо, не начинай.

Нина работала на телефоне в одной из служб по «сексуальным разговорам». Она работала по ночам, что накладывало отпечаток на ее личную жизнь. Каждый звонок Нине обходился Джо в четыре бакса. Номер был простой 976 — СОМЕ[3].

— Что ты думаешь о громе и молниях? — спросила Нина, — я сама это придумала.

— А что было до этого, избиение, не так ли?

— Бурый дельфин, Джо. Стая дружеских дельфинов, которые плавают кругом, ныряют и снова выпрыгивают, пока мы занимаемся любовью.

Джо вынужден был признать, что Нина обладала прекрасным голосом.

— Да, новая басня мне нравится больше. Идея со штормом очень занимательна. Ты сама все это написала?