– Ну и дела, – восхищенно вздыхает Макс. – Как там у вас сейчас интересно, а мне нос в Ехо сунуть нельзя. Ну, ты уже знаешь, наверное, от моего взгляда там все тает.

– Знаю. И пока не понимаю причин этого удивительного феномена. Впрочем, это явно не та проблема, которую я могу решить.

– Это явно не та проблема, которую хоть кто-то может решить, – сердито говорит Макс. – Ладно, проехали. Меня и здесь неплохо кормят, еще и гостей звать разрешают – чем не жизнь?

Тут Лонли-Локли наконец вспоминает, что кроме Макса на свете есть еще и другие люди.

– Я очень благодарен вам за гостеприимство, – говорит он Франку и Трише. – Этот визит чрезвычайно много для меня значит. Я довольно искушенный колдун, но в путешествиях между Мирами – почти новичок, так уж сложилась моя жизнь. Мое пребывание здесь – бесценный опыт.

– Ничего, у вас будет возможность расплатиться с нами за гостеприимство, – лукаво говорит Франк. – Но деньги и чудеса у нас не в цене, этого добра и так предостаточно. За наш кофе платят историями. Не сомневаюсь, вам есть что рассказать.

– Не повезло вам со мной. Я скверный рассказчик, – гость печально качает головой.

– Скверных рассказчиков не бывает, – рассудительно замечает Франк. – Изредка встречаются люди, которым не о чем рассказывать, поскольку их память не способна хранить по-настоящему интересные события, без которых, насколько мне известно, не обходится ни одна человеческая жизнь. Но это, как я понимаю, не ваш случай.

– Разумеется, нет. Другое дело, что мне довольно долго пришлось носить маску крайне сдержанного и немногословного человека. Я и сейчас редко с ней расстаюсь, поскольку для дела она очень удобна, а моя нынешняя жизнь почти целиком подчинена делам. Однако в данном случае проблема решается просто. Я пришел к вам не по собственной инициативе, а по приглашению присутствующего здесь сэра Макса. Думаю, будет справедливо, если он расплатится за меня. Собственно говоря, так даже принято. Если уж приглашаешь человека в трактир, подразумевается, что ты возьмешь расходы на себя.

– Ну ничего себе! – изумленно говорит Макс. – Такого я от тебя не ожидал. Хотя, казалось бы, знаю, с кем имею дело… Вот именно, что «казалось бы»!

– Ну, если расходы тебе не по карману, я вполне могу поужинать дома, – надменно говорит гость.

Несколько секунд они молча глядят друг на друга, а потом вдруг начинают хохотать – оба. Меламори потрясено молчит, уставившись на Лонли-Локли.

– Впервые вижу, как ты смеешься, – наконец говорит она.

– Это потому что ты никогда не бывала с ним на Темной Стороне, – объясняет Макс. – И между Мирами вы вместе не путешествовали. И во сне ты этого типа, надо понимать, не видела. То еще удовольствие, знаешь ли.

– До сих пор тебе нравилось, – сквозь смех говорит гость.

– Мне? Ну да, мне нравилось. Так то я, известный оригинал. Псих ненормальный, проще говоря.

Услышав про сны, Меламори опять хмурится. Вспомнила, почему сердилась в начале вечера. Снились друг другу, а ей – ни слова. Триша знает, так все девочки обижаются, если братья не зовут их играть. Она-то никогда не была маленькой девочкой, и братья у нее были не мальчиками, а котятами, давным-давно, теперь уж кажется, что и вовсе никогда. Но теоретически она очень хорошо понимает, как может быть обидно, если братья играть не позвали. Бедная Меламори.

– Когда я убежал из Тихого Города и остался абсолютно один – мало того, что без всех вас, так еще и без тамошних приятелей, вообще без единой родной души – в Мире, который казался мне каторжной тюрьмой строжайшего режима, я не свихнулся от тоски вовсе не потому, что такой уж великий герой, – говорит ей Макс. – Этот невыносимый тип, сэр Шурф Лонли-Локли, в очередной раз спас мою никчемную башку. Принялся мне сниться в самый нужный момент. Причем это были не дурацкие пустые сны о старом друге, а вполне реальные события – как, скажем, эта наша сегодняшняя вечеринка. Ну, почти как. Он говорил, что сам не знает, как это у него получается. И я не знаю как. Зато, наверное, догадываюсь, почему. В конце концов, когда-то он гулял по моим сновидениям и сопровождал меня на Изнанку Темной Стороны. И еще была одна история, длинная и запутанная, ее надо бы рассказывать отдельно… Я, конечно, просил его передать тебе привет, объяснить, что со мной все в порядке – ну, насколько это вообще возможно. А он отказался наотрез. Сказал, что читал какие-то древние тексты о сновидениях, где были описаны похожие случаи. Дескать, когда сновидец начинает пересказывать другим людям открывшиеся ему тайны, тонкая связь с иной реальностью рвется под тяжестью не то слов, не то чужих сомнений – а вдруг все выдумал, или хоть что-то для красоты присочинил? – и привет, прощайте дивные видения. Я же первый взвыл, что лучше не рисковать. Перспектива снова остаться в полном одиночестве приводила меня в ужас. Не так уж я крепок духом, как кажется, в любой момент мог бы сломаться.

– Это не совсем так, – говорит Лонли-Локли. – Кого ты хочешь провести? Себя? Ты гораздо сильнее, чем тебе самому удобно думать. И без меня справился бы, не сомневаюсь. Но оставлять тебя одного мне, конечно, не хотелось.

– Чего тебе действительно не хотелось, так это потерять блестящую возможность получить новый опыт и побольше узнать о природе некоторых сновидений, – ухмыляется Макс. – Кого ты хочешь провести? Себя?

Дразнится. Триша снова, как нынче днем, думает о людях, которые для забавы заводят котят. Надо признать, они с Франком куда лучше устроились. Гости в сто раз интересней!

– Ладно, – вздыхает Меламори. – Попробую поверить, что сэр Шурф молчал не в воспитательных целях, а ради собственной выгоды. Это я, пожалуй, еще готова простить. Тем более что мое отчаяние в конечном итоге действительно привело к отменному результату. Все мы сидим в этом чудесном трактире, на границе между жизнью и мифом, и сейчас нам подадут кофе, расплачиваться за который будет кто угодно, но только не я. И это восхитительно.

– По крайней мере, я каждый день твердил, что тебе следует уделять как можно больше внимания сновидениям, – говорит ей Лонли-Локли. – В сочетании с опытом, который ты получила, обучаясь у буривухов Арвароха, мои советы привели тебя к цели. И сейчас, оглядываясь назад, ты наверняка признаешь, что цена была высока, но непомерной ее назвать нельзя.

– Можно, – печально улыбается Меламори. – Еще как можно. Но я не стану с тобой спорить, потому что ты всегда оказываешься прав, и это само по себе настолько ужасно, что все остальное – сущие пустяки.

После этих ее слов за столом воцарилась такая идиллия, что Триша чуть не забыла вынуть из духовки пирог с козьим сыром и садовыми сливами, но в последний момент спохватилась, и пирог выжил.

– Ладно уж, – улыбнулся Макс. – В сущности ты совершенно прав, дружище. Я тебя пригласил, мне и платить за ужин, это справедливо. К тому же, когда это я отказывался языком поработать? Но учти, я воспользуюсь случаем и попробую рассказать о том, почему мы…

Он умолк на полуслове, пристально поглядел на Лонли-Локли, тот понимающе кивнул.

– Как ты гонялся за Магистром Хаббой Хэном? А что, расскажи, действительно. Мне и самому любопытно послушать, как все это выглядело с твоей точки зрения.

– Что ж, если вы договорились, я пошел за часами, – говорит Франк. – Триша, пирог у тебя каким-то чудом не сгорел, вижу, а как насчет кофе? Не сбежит?

– Ой! – и она несется к плите.

– Напрасно ты так спешишь, – говорит ей Макс. – Ничего с кофе не сделается. В присутствии сэра Шурфа все кроме меня ведут себя прилично, даже забытые на огне пироги и напитки.

Лонли-Локли укоризненно качает головой и встает, чтобы помочь Трише принести и расставить на столе посуду.

– А я предупреждал, сэр Макс только тем и озабочен, чтобы как можно больше всякой красивой ерунды обо мне выдумать, – говорит он. – Не стоит ему верить.