– Ой, Борь! – вдруг сообразила я. – Я магию вижу. Это поможет?

Медведь рыкнул – ругнулся, и спросил:

– Сразу сказать не могла?

– Ну так это все умеют. Даже безо всяких там Академий Магии. – Я пожала плечами. – Всё просто: есть способности к магии – и ты видишь её.

– У оборотней не так.

– А как у вас?

– Мы её чуем. Чтобы увидеть напрячься надо. Так-то оно не сложно, просто зачем? Нам этого не надо. Мы и без того всё можем.

Я улыбнулась. Борис говорил с таким чувством превосходства. А ведь это глупо. Да, мы разные, и так ясно. Но сильнее мы становимся вместе, а не порознь.

Я встала с земли и отряхнулась. Моё платье, правда, так легко уже не спасти. Ему не помешает стирка, а кое-где даже ремонт.

– Будем учиться?

Медведь кивнул и спросил:

– Рану ты мне как вылечила? Пологом лекарским укрыла и дала затянуться прямо поверх ранения, верно?

– Верно.

– Ну вот и представь, что ты сама – одна большая рана. – Борис не удержался от колкости: – Как заноза в заднице. И себя и лечи! Пологом накрой – и будет тебе щит.

– Мне себя лечить не надо! – огрызнулась я, начиная создавать привычное лечебное плетение. – Тебя б кто полечил.

Борис захохотал. Боднул меня своей огромной медвежьей мордой, чуть не уронил. Сбил мне весь настрой, и плетение осыпалось ленточками по воздуху. Я начала заново.

– А меня уже кое-кто вылечил, заноза в зад…

– Прекрати!

Плетение вновь рассыпалось, и я принялась за его создание в третий раз. Только в этот раз плела на быструю руку, чтобы успеть опробовать до того, как медведь снова всё испортит.

– А не то что, – спросил Борис, поднимая морду на уровень моего лица, чтобы заглянуть в глаза, – заноза в заднице?

– Не обзывайся, – обиженно ответила я. Плетение дрогнуло, но удержалось. В магии лекарства очень важна сосредоточенность. – Я никакая не заноза. И уж точно не в этой самой…

Я махнула свободной рукой в сторону медвежьего хвоста. Мишка проводил этот жест мордой, повилял указанной частью тела и уточнил:

– В заднице?

– В… В ней самой. Учиться давай!

Я почти доплела каркас заговора до конца. Он вышел неровным и каким-то подозрительно странным. Видать, сказалось то, что меня отвлекали.

А мишка сел за ту самую задницу и громко захохотал.

– Что смешного?

– Жопа есть, а слова нет?! – спросил он, заваливаясь от смеха на бок и потешно размахивая в воздухе всеми четырьмя лапами.

– Это ты про что?

Я начинала злиться. Плетение отобрало куда больше сил, чем я рассчитывала. Обычно оно вообще не отнимало сил, но не в этот раз. А всё из-за этого медведя! Ничему не учит, только знай себе ржёт и издевается.

Плетение снова дрогнуло, норовя расползтись в стороны и распасться, но я удержала его и начала напитывать силой, идущей от сердца.

– Да про то, что ты слово «задница» сказать не можешь, неженка! – объяснил Борис, прекращая кататься по земле и хохотать. И он снова заладил: – Задница! Задница! Задница!

– Перестань! – крикнула я.

И тут произошло что-то странное: плетение сорвалось с моих рук, завилось в воздухе разноцветным магическим смерчем и стремглав понеслось к медведю. Между нами полыхнула яркая вспышка. Я ойкнула и зажмурилась, а Борис громко вскрикнул. И тишина.

Я приоткрыла один глаз. Медведь был цел. Он отпрыгнул от меня на добрых пару саженей, сгрудился в кучу и потирал нос. В воздухе пахло палёной шерстью.

– Боря, – тихонечко позвала я.

– Ты чего дерёшься?! – обиженно рыкнул Борис. – Больно же. Прямо по морде… – и он жалобно, совершенно не по-медвежьи заскулил.

– Давай посмотрю, – попросила я, подходя ближе.

– Давай лучше я! – сказал властный женский голос откуда-то сбоку.

Я обернулась. Василиса. Она подошла к медведю, пару раз дала ему по лапам, заставляя их убрать, и осмотрела повреждения. Затем обернулась и посмотрела на меня.

– А ведь ты не лекарь, Настенька. Совсе-ем не лекарь!

– А кто же я тогда?

В первую очередь вспомнился диплом, где красными чернилами красивым почерком была выведена моя специализация «ведьма-лекарь».

– Точно не ведьма-лекарь, – ответила Василиса. – Лекари магией огня не владеют и носов медведям не жгут.

– Вот-вот, – прогундосил Борис. – Боньно жуть!

– Иди сюда, вылечу, – предложила я.

Медведь спрятался за юбкой Василисы, выглянул оттуда украдкой, боднул свою защитницу мордой и спросил:

– А это не опасно?

– Ну, лечить-то она умеет, – ответила Василиса, отступая в сторону. – Давай!

Медведь тяжко вздохнул, сел и зажмурился. Я подошла и осмотрела рану. Носу досталось прилично: шерсть была опалена, усов почти не было. Кое-где ожог добрался до кожи.

Я накинула сверху лекарское плетение. Всё вышло легко как по маслу. Ни сосредоточенности не понадобилось, ни особых пассов. Простой ожог. Лечить такой, что пыль смахнуть: раз – и нету!

– Готово, – отчиталась я, с удовольствием глядя на результат: ожог затянулся, появилась шерсть и усы вернулись на место. Лучше прежних.

– И как же это вышло? – спросила Василиса, глядя на нас обоих.

Борис молчал и буравил меня исподлобья тяжёлым взглядом.

– Учились защите, – ответила я почти правду.

– Интересный результат. – Василиса хмыкнула. – Не то, чтобы совсем не получилось. После такого тебе, Настенька, к тебе ни один медведь не подойдёт. Но и не получилось то, что было задумано. – Она ещё раз пристально нас осмотрела. – Огонь откуда взялся? Если вы защите учились.

– Да я что-то неправильно поняла, – сказала я. Медведь фыркнул, и я тут же добавила ещё один вариант: – Или Борис мне что-то не неправильно объяснил.

– Разберёмся! – решительно сказала Василиса. – Огонь точно ты создала? Никто не подмог?

– Точно я.

– Как? Можешь сказать?

– Да я просто… – начала рассказывать я и замолкла на полуслове. А действительно, как я это сделала? Магия стихий мне не давалась. – Не знаю, – растерянно закончила я.

– Вот поэтому ты и не лекарь, Настя, – сказала Василиса. – Тебе специализацию кто ставил?

– Преподаватели в Академии.

– А проверка какая была? Стандартная?

– Ну да. Всё как у всех. Поставили вокруг предметы стихий и дали выбрать самой.

– И ты выбрала лекарство?

– Всегда хотела помогать людям.

– Помогла, – буркнул медведь.

– Помогла-а, – протянула Василиса задумчиво, а затем обратилась к Боре: – Иди, Боренька. Ты на сегодня свободен. Завтра приходи. – Он только открыл пасть, чтобы съязвить, и она тут же добавила: – С седлом, Боренька, с седлом. Вижу, как тебе не терпится Настю на загривке покатать. Иди. Успеешь лошадкой поработать.

Медведь недовольно заурчал и потопал в сторону мужских казарм, на ходу обернувшись человеком. Мы с Василисой остались одни. Она обняла меня за плечи и повела в сторону от полигонов.

– Дело в том, Настенька, что лекарям стихии не подвластны. Они могут, конечно, пыль с земли поднять или искрами из пальцев сыпать, но это всё не то, это всё происходит безо всякого их контроля. Стихийницы потому так и зовутся, что магией своей стихии обладают и могут её применять, когда понадобится. – Василиса усмехнулась. – И так, как понадобится.

Мы прошли мимо тренирующихся воинов и оказались на территории, отведённой для лекарства. Палатки с красным крестом, парочка раненых меж ними. В лагерь пострадавших с поля боя почти не доставляли, увозили в госпиталь. А здесь лежали те бойцы, кто на тренировках повредился: мечом поранился или сильный ушиб заработал.

– Скажи честно, Настя, обидел тебя Борис? – строго спросила Василиса.

Я потупила взгляд. Не знала, что ей ответить. Мы ведь с Борисом в паре, в паре нам и на войну идти. Как мне на него жаловаться?

– Ну хоть чуть-чуть обидел?

– Если только чуть-чуть, – тихонечко ответила я.

– Понятно!

Василиса дошла до открытого пространства между палатками, остановила меня и принялась за приготовления.