Даже я отвлеклась от СМС, чтобы посмотреть на пострадавший палец, которым Катюха добывала скидку.

– Психи, какие-то… Надеюсь, краски хоть не токсичные. Вон как Дашку торкнуло… Э-эй, подруга, ты чего?!

Вопрос был более чем закономерным. Так как Дашка, поднявшаяся с дивана, была сама на себя не похожа. Янтарные глаза горели ярко, лицо стало непривычно властным.

– И это она только картинки посмотрела, – шёпотом резюмировала Катя, глотая нервно мартини, – а что будет, если вживую увидит? Девки, вот что порно животворящее делает. Даже намёк на него в куцем каталоге. Надо будет ей экскурсию в мою лавку устроить. Вообще офигеет.

***

Пока офигевали мы. Больше всех Мина. Когда из странички каталога вырвался вихрь, разметавший по комнате все незакреплённые вещи.

Второй раз драить хату буду только за дополнительную плату, – мрачно сказала домработница, глядя на свинарник, образовавшийся вокруг нас.Коллеги, под стол! Все! Это землетрясение! – заорала Лариска, собирая всех в кучу, как цыплят, и заталкивая под стол. Благо, что места было много.– Под стол берёте только коллег, или домработницам тоже можно? – нервно уточнила Мина, забыв про беспорядок, и вталкиваясь к нам.

За ногу подтянули к себе застывшую Дашку, вокруг которой и творилось основное безобразие. Не хватало ещё писать объяснительную директору школы, Дашиной строгой маме, почему у меня в квартире её дочери прилетело по голове бутылкой мартини, коньяка, и облепило листками из неприличного каталога.

Попискивая, смотрели на всё усиливающийся вихрь.

– Вот никогда похабные каталоги не листала. Как знала, что не к добру это, – мрачно процедила Лариса, – не могла свои картинки нам под нос не совать?

– Главное, виноватого нашли, – возмутилась Катя, потирая ушибленную летающим утюгом ногу, – предлагаю начать возмущаться работой ЖЭУ. Кто так вентиляцию запускает?! Это же жесть, а не проветривание.

Отличная мысль. Давайте ещё обвиним ЖЭУ в том, что у меня в квартире разразился ураган. Очень избирательный. Кружил исключительно возле нашего стола. Пока не поднял его наверх, перевернул… Мы сами не поняли, как оказались сидящими на взбесившейся мебели. Да и думать было сложно, когда в ухо визжат сразу три перепуганные девушки.

Я сама орала в сторону Мины. В конце концов, когда её нанимала, та сказала, что готова выполнять все самые странные просьбы. Но имела в виду чистку полочек в ванной зубными щётками провинившихся членов семьи, судя по подмигиваниям в сторону плотно занятого дивана.

А вот мне пришла блажь поорать в ухо своей домработнице… Хотя подозреваю, что она имела в виду не совсем это.

Ураган закончился тем, что мы на столе зависли, судя по мерному покачиванию, где-то высоко над полом.

У тебя труба вентиляционная под линолеумом, что ли? – дрожащим голосом уточнила Лариска, глядя вниз. Она до упора держалась за свою почти нормальную теорию происходившего.

Клянусь, закрою похабный магазинчик, буду торговать сладостями… – причитала Катюха, обхватив ножку стола и закрыв глаза.

– А-а-а, пустите меня на работу, говорила же мне мама – будешь ходить по притонам, пожалеешь. Уже пожалела! А-а-а!

Я успела оскорбиться за то, что мою квартиру назвали притоном. Но высказаться в сторону нашей обычно молчаливой Дашки не успела.

Так как стол, на котором мы пытались сгрудиться в середине, резко пошёл на посадку.

После встряски, визга, грохота и поднявшейся клубом пыли, наконец, наступила тишина.

Которую прервала только Мина, кашлем.

– Софья Пална, говорила же, пора под диваном уборку сделать. Вон сколько пылюки надуло, пока ваш муж на нём лежал, подмести не давал!

Естественно, пылюку приписали мне в собственность моментально.

Хотя, открыв глаза, с уверенностью могла сказать – это не моя пыль. И не мой диван.

Нет у меня диванов в виде гробов, на который мы приземлились. Наверное, прикуплю похожий, поставлю дома. Может, такая мебель поможет почти возвращённому мужу писать стихи, которые купят.

С ностальгией вспомнила Вадика, свой кабинет. Даже судебный иск, над которым хотела поработать позже. И составить ответный. Этот Тимошков был бы должен две шубы! Жене и мне. За моральный ущерб.

Но как-то не тянуло начинать сочинять иск там, где пахло плесенью и стояли гробы, друг на друге.

Мина хищно осмотрела помещение, где мы оказались. Видимо, прикидывала, сколько можно слупить за уборку такого бардака. Профессиональная деформация налицо.

– Коллективный обморок, – сделала заключение Лариска, – бывает.

Она всё ещё тянулась к своему логическому объяснению. Которое с трудом натягивалось на действительность.

– У нас у девятиклассников такое было, – пробормотала Дашка отряхивая серое платьице, – чем-то в туалете надышались, и привет. Галлюцинации ловили массовые. И, судя по бреду, очень интересные. Мама тогда замучилась объяснительные писать. А я отчёты делать. Типа, коррекцию с этими укурками проводила.

Надо же. А в шоковом состоянии наша скромница разговорчива. И слова, оказывается, разные знает.

Очень неприличные слова. Это было нашим открытием, когда Даша, размахнувшись, вдарила отодранной от стола ножкой по чьей-то кудлатой голове, со стоном появившейся в обломках гроба.

Вскрикнув, стукнутый упал снова на пол и затих.

Мы отодвинулись подальше от школьного психолога с дубиной в руках.

– Интересно, если она всегда так коррекционные занятия проводит, то её мама полдня точно тратит на объяснительные, – почему-то шёпотом сказала Лариска, отползая подальше от неадекватной коллеги.

– Он шевелился, – в своё оправдание сказала Дашка, показывая деревяшкой в сторону пострадавшего, – а вдруг он злобный агрессор?

ГЛАВА 3

Сходить с перевёрнутого, в хлам грохнутого стола, никому не хотелось. Треснутая белая столешница была единственным знакомым предметом мебели. Вот и теснились, прижавшись друг к другу, не торопясь ступить на каменный пол.

– Я, конечно, не специалист, – наконец, сказала Катюха, – после института свою чудесную лавку открыла… Но даже мне кажется, что надо хотя бы диагностику какую-никакую провести с человеком. А не лупить его в лоб дубиной. Даже в БДСМ стоп-слова сразу уточняют. А не с ходу начинают причинять боль… и удовольствие. Кстати, девчонки, в свободное время листаните до седьмой страницы. Моя гордость – качели любви, и к ним в подарок плёточки милые идут. С кляпом…

– Спасибо, полистали уже, – отказалась я, осматривая мрачное помещение, куда нас занёс ураган, – нанюхались токсичной краски, до сих пор развидеть твой товар не можем… Кто-нибудь, хотя бы примерно, нам скажет – где мы?! И что за странный встречающий… С которым Дашка коррекцию провела?

Ответов не было. Столешница, жалобно скрипнув, развалилась окончательно. Пришлось сойти. К тому, же, хотелось оказаться подальше от мужика, вольготно развалившегося на полу. Спрашивать заросшего густой бородой стукнутого не хотелось.

Огляделась. Запах, как в подвале… Высокие готические своды. И двери под потолок.

Гробы, которыми здесь были вместо мебели, никуда не делись. Это выяснила Мина, осторожно откинув одну из крышек.

– Слышите? – настороженно спросила Лариса, стоя спиной к спине с Катюхой, – за дверью шум…

Переглянувшись и не сговариваясь, мы рванули к гробам. Более приятной мебели, чтобы спрятаться, к сожалению, здесь не нашли. Катька и Мина столкнулись у белоснежной домовины, почему-то она понравилась одновременно обеим. Красивый гроб отвоевала домработница. Катюхе пришлось срочно искать себе другое убежище.

Это я видела, прикрывая крышку за собой, с трудом подтягивая её обеими руками. Впрочем, я догадалась оставить себе щёлку, чтобы видеть, что творится снаружи.

Высокие двери со скрипом, заставившим поморщиться, открылись. В комнату скользнула чья-то тень. Остановилась на пороге. Тот, кому она принадлежала, заходить не торопился.