Может это все смешно и весело? Но почему-то жизнь совей серьезностью сильно меня цепляла за «кровоточащие раны». Тут вспыхнули и обиды, и горечь нереализованности, и трагичность моего существования. Я стала видеть, что попала в обман, сплошной, круглосуточный обман. И не понимая то ли я себя обманула, толи мне так голову задурили, я «выла от тоски». А кто не оставил себе свободы выбора? Кто создал для меня такую жизнь?
Мое настроение было, как ветер в этом городе порывисто и переменно!
Глава 8.
Все еще трясет, как на вулкане.
Хочется, чтобы проблемы улеглись, решились в конце концов, но как?
Нет ни понимания, ни представления. Мне не было понятно, как я могу повлиять на ту ситуацию, в которую я попала. Все, как –то шло не так… Ни работы, ни денег, ни самореализации. И тут я опять сдалась, решила, что раз ничего не могу предпринять в данной ситуации, то просто подожду. А вот знать бы чего ждать и когда оно – это не известно, что наступит? Вот тут был вопрос. Его решать на тот момент не хотелось, поэтому я его просто отодвинула. Как бы отошла не много в сторону от данной ситуации, стала просто наблюдать за своей жизнью.
Когда в жизнь пускаем трагедию, трагедия проявляется во всех сферах жизни. Тут же и в семейной жизни шла трещина, да еще какая. Из-за того, что ни настроения, ни внутреннего настроя на позитив не было, то и мои отношения с Матвеем стали страдать. Мои постоянные придирки, моя раздражительность, конечно же не клеили наши отношения, поэтому в семье наметился такой сбой, что даже не знаю, как же мы все это пережили. Было на тот момент всем трудно и тяжело на Душе.
Ребенок в тот момент был буфером, который собирал весь негатив в семье на себя, поэтому, думаю он и был капризен и гиперактивен. Проблема была вся изнутри, а ребенок нам показывал ее наружу.
Муж начал пить.
Эту проблему я уже не могла пережить. Настолько была широка бездна непонимания друг друга, а алкоголь все еще больше усугублял.
Выть на Луну оставалось.
Но кто же поверит, что с виду в благополучной семье – такие проблемы.
Каждый вечер я видела возле тарелки с ужином, бутылочку пива. И ничего не могла с этим сделать. Да, могла поистерить, поскандалить, но на следующий день ситуация повторялась снова и снова. Меня все раздражало и пугало. Я прекрасно понимала, что мой маленький сын видит мужа выпившим каждый день. А я мужа при этом ненавижу. И когда я кричала на Матвея, сын жалел папу и просил не ругать его.
Картина конечно, была душещипательная. Но что делать?
На тот момент уже не было ни сил, ни денег что- то изменить. Остались одни только грезы о лучшем будущем.
Застрять в этой ситуации можно было на долго, но помог в первую очередь долг перед сыном. Мой родительский долг, воспитать сына в любви и ласки, воспитать здорового и крепкого здоровьем, Духом мужчину.
Часто по ночам я плакала в подушку, понимая, что мои грезы о светлом будущем могут никогда не осуществиться. И эта страдальческая жизнь мне надоела до полного изнеможения.
Было даже такое, что, выходя на общий балкон, на десятом этаже – я хотела спрыгнуть. И только долг перед ребенком спас от этой мысли. Так шла моя жизнь. Я себя раскачала просто до истерии, поэтому уже стала замечать, что могу легко взбеситься от пустяка. И из легкой, доброй девушки превратилась просто в мегеру.
Почему-то все думала, что это обстоятельства меня делают такой, что, если бы я не жила с Матвеем, то обязательно моя жизнь сложилась бы по- другому. Я была бы просто счастлива только даже от того, что живу. Моя смекалка, мой мозг, мой мир не допускали того, что виновник всех моих бед – это я сама. Мой выбор. Мои стремления я, конечно же, осуществляла сама. А вот винила всех вокруг себя, чувствовала себя жертвой обстоятельств. Я хотела бы уйти от Матвея, но не понимала, как это осуществить. Ведь кроме моего жгучего порыва еще были нужны деньги. А я не работала. Сама себя засадила дома в выжидательную позицию.
И давай страдать! Страдать именно по собственной воле! Делаешь себе сама боль и потом все это в себе переживаешь! Странная, конечно, была цель…
И так прошло около полугода. Наступил месяц май. На улице красота, весна, все вокруг счастливы! А я, как раз, после майских праздников подошла к Матвею и сказала, что ухожу от него. Что заберу Мирошку и уеду к маме.
Матвей на это мне ничего не сказал. Молчание в ответ! Холодное молчание. А что было в тот момент у меня в Душе? Может я и не хотела никуда уезжать? Я очень надеялась, что меня становят и скажут добрые, теплые слова!!! А их не было. Просто молчание… Просто пустота.
И вот уже куплены билеты на поезд. Больно щимит сердце. А Душа все ждет заветных слов: «Дорогая, как же я тебя люблю! Я тебя не пущу! Я сделаю все, что ты хочешь! Я брошу пить!»
Билеты мне купил Матвей своими собственными руками и на поезд сажал нас с Мирошей тоже он. Он делал это со свойственной ему заботой и вниманием, а мое сердце «разрывалось на куски».
И только проводница вагона, смотря на всю эту картину, проницающим взглядом, громко, именно Матвею, сказала, с чувством горечи и сострадания: «Куда же ты их отправляешь!?»
И тут я окончательно поняла, что совершаю огромную ошибку! Но поезд уже тронулся…
Глава 9.
Лето в деревне.
Первые впечатления по приезду домой меня обрадовали. Появился воздух в легких, как-то спал груз обид с плеч. Я чувствовала, что в родном краю и небо голубее. Хотелось жить и радоваться. Как любая новизна чувств и смена обстановка – переезд к родителям меня взбодрил. Но это продолжалось целых три дня… А потом, в мою трагическую картину мира включились нравоучения мамы и укоры – папы…
Я опять почувствовала, что мне три года… Теперь за каждый свой шаг я должна была дать отчет маме и обязательно должна была делать, что они мне говорят. При этом со стороны отца были нескончаемые упреки, что я никчемная, неумеха, что лишила сына родного папы, а главное – «Что теперь об этом скажут соседи!?»
Вот и приехали!
Теперь мне стало еще хуже, чем с пьющим Матвеем в чужом городе.
Такие мытарства продолжались все лето. Я не знала покоя и минуты не было, чтобы не испытывать напряжение со стороны родителей. Они терзали меня словами, они давили по самым моим больным местам. Я уже и злилась, и ругалась с ними, и как только не пыталась укрыться от их недовольства за мой поступок.
Мирошка был еще маленький и доставлял тоже много хлопот, на него единственного мои родители еще переключались. Его они любят больше чем меня с братом вместе взятыми. Для меня не принципиально, я хорошо принимаю тот факт, что внуки дороже чем собственные дети.
Особенно была рада, что меня в какие-то моменты они не трогали, а, например, занимались с Миронм, его воспитанием. Мама самозабвенно готовила для внука первое, второе и компот, дед- без устали гулял с ним по парку, придумывая для него разные игры и занимался его спортивным образованием. Дедушка, действительно, с полной отдачей сил посвящал всего себя -Мирону. У них и сейчас связь. Хотя Мирон уже давно не малыш.
Меня дома доставали постоянные придирки: то это не так сделала, то почему наоборот ничего не делаю, а болтаю по телефону, сижу, стою, и в принципе, что угодно, лишь бы придраться? То есть родители постоянно указывали мне, что мне нужно делать и как жить.
И в один не очень прекрасный вечер меня они допекли так, что я сорвалась в чем была дома, покидала какие под руку попали вещи и уехала в город!
Ухала на ночь глядя, без денег. Но у меня там жил брат с семьей. На его поддержку я и рассчитывала.
Телефон на звонки от родителей не брала, но знала, что благодарна им за то, что они могут присмотреть за сыном, несмотря на наши отношения друг к другу.
В городе Курске у меня был не только брат, но и мои однокурсницы по институту и были, конечно же, мои подруги. Поэтому в городе я себя отлично чувствовала, только нужно было пожить где- то, залечить раны…
