– Сейчас дети взрослеют быстрее. Я не говорю, что ты должна позволять Бекки делать все, что ей вздумается, но не преувеличивай проблемы.

– Я этого и не делаю. Просто всякий раз, когда я пытаюсь объясниться с Бекки, мы оказываемся по разные стороны баррикады. Бекки упорно не хочет меня слышать, даже не пытается взглянуть на вещи с моей точки зрения. Поэтому ничего и не меняется.

– Вспомни себя в ее возрасте, – ответила Тара. – Ставила ты себя в двенадцать лет на место своей матери?

Они сидели на кухне Джиллиан. Был вечер понедельника. Бекки после школы сразу ушла к Дарси. Джиллиан в лондонском офисе допоздна разбиралась с одним скандальным клиентом. Потом поехала за покупками и, только выставила на стол пакеты с продуктами, кормом для Чака и наполнителем для кошачьего туалета, как позвонила Тара. Она допрашивала в Шоберинессе свидетеля, который, по ее словам, играл ключевую роль в актуальном на сегодняшний день расследовании, и на обратном пути решила заглянуть к Джиллиан, о чем и сообщила по телефону.

Спустя пару минут Тара уже стояла в дверях – как всегда, несколько напряженная и совершенно неотразимая в своем темно-синем брючном костюме, бежевых сапогах из дорогой кожи и такого же цвета пальто. Джиллиан, к тому времени успевшая накормить голодного Чака, лихорадочно рассортировала оставшиеся покупки и пригласила Тару за стол.

– А с Томом у нее как? – спросила Тара, имея в виду Бекки.

– С Томом? Прекрасно! – ответила Джиллиан. – Но в этом-то как раз нет ничего удивительного. Том редко бывает дома, и в эти немногие часы может позволить себе быть папой мечты, который все разрешает дочери и даже сам участвует в ее безумствах. Черная работа остается на мою долю.

Тара внимательно посмотрела на подругу:

– А у тебя как с ним… ну, с Томом?

Джиллиан глубоко вздохнула.

– Ничего хорошего. Ну, то есть… в общем и целом, все не так плохо… По крайней мере, мы не ругаемся. Мы вообще редко друг с другом разговариваем. Он почти не бывает здесь, как я уже сказала. Целый день занят то в нашем лондонском офисе, то в теннисном клубе. Остается не так много времени.

– То есть он все тот же заядлый спортсмен, что и раньше?

– Даже хуже. Приходит домой только переодеться – и на корт. Другие пьют пиво, чтобы снять напряжение после работы, а ему надо выпустить пар… По мне, так лучше бы пил, только дома. Но он ведь не только ракеткой машет. Есть еще нетворкинг, разные клубные мероприятия… Они собираются каждый вторник, и Том ни за что не пропустит очередной встречи, даже если я буду лежать при смерти… Не уверена, что ему нравится ходить в клуб, но, говорят, прогульщиков там не одобряют.

– И почему бы тебе не пойти вместе с ним?

– Я ведь не играю в теннис, а они ни о чем другом там не говорят. И потом, мне не нравится оставлять Бекки одну. Только не вечером.

Тара улыбнулась:

– Ты наседка.

Это прозвучало ласково. Джиллиан улыбнулась в ответ.

Они познакомились на курсах французского языка в Лондоне лет пять тому назад. Джиллиан решила освежить свой школьный французский и записалась в языковую школу. Тара, проработавшая несколько лет адвокатом в Манчестере, незадолго до того была принята в лондонскую прокуратуру. Так уж получилось, что первое дело, легшее на ее стол на новом месте, требовало хорошего знания французского. И Тара пошла учиться – характерное для нее поведение в подобных ситуациях.

На занятиях женщины сидели рядом и сразу прониклись взаимной симпатией. Так они стали подругами.

– Но… ты только не сердись на меня, ладно?.. Такое ведь невозможно, чтобы у Тома был роман на стороне?

– У Тома? Никогда в жизни! – ужаснулась Джиллиан.

И в этот момент одновременно произошли две вещи: зазвонил телефон и зажглась рождественская гирлянда на кухонном столе, подключенная к таймеру.

– Боже ты мой! – Тара ухмыльнулась, она ненавидела Рождество.

– Извини.

Джиллиан поспешила к телефону в коридоре и представилась в трубку:

– Джиллиан Уорд.

– Это Джон Бёртон. Не помешал?

Джиллиан удивило, что звук его голоса вызвал странное покалывание в животе. Что-то внутри напряглось, и этого ощущения у нее давно не было. На ум пришли слова незнакомой женщины на вечере в гольф-клубе: «Я стараюсь не давать волю фантазиям». «К чему бы это?» – спросила себя Джиллиан.

– Я только хотел узнать, как вы добрались домой в пятницу…

– О, спасибо. Все нормально.

Джиллиан ждала. Она сама слышала, как неестественно-возбужденно звучит ее голос. И Тара, конечно, насторожилась.

– Тут еще вот что… – продолжал Бёртон. – В среду вечером я снова собираюсь в тот паб. Буду рад и вас там видеть.

Джиллиан была ошарашена. В пятницу она слишком много выпила и флиртовала с Джоном Бёртоном самым бесстыдным образом. Она чувствовала, что расстроила его, и успокоилась за выходные одной-единственной мыслью, что такое было в первый и последний раз. До того Джиллиан, во всяком случае, удавалось привозить дочь в спортзал и забирать ее оттуда, не вступая в разговоры с тренером. Да это было бы и затруднительно, при всем ее желании, поскольку Бёртона вечно осаждали толпы восторженных родительниц.

Так оно и должно было продолжаться в будущем. Пятница была ошибкой, случайностью, которая скоро забудется. Да, Джиллиан разрыдалась, поэтому выпила, флиртовала – все одно к одному. Бёртон не мог этого не понять. А если все-таки не понял, какое ей до этого дело?

– В среду? – переспросила она.

– Да, я буду там около семи, сразу после тренировки в группе юниоров.

Бекки пока посещала детскую группу, и в среду у нее тренировки не было.

– Даже не знаю… – замялась Джиллиан.

– Я не тороплю вас с ответом, – сказал Бёртон. – Так или иначе, я там буду. А вы можете сомневаться до последней минуты.

– Зачем?

Это было единственное, что пришло ей в голову.

– Зачем что?

Было затруднительно беседовать в присутствии Тары, но если Джиллиан и дальше продолжала бы выдавливать из себя несвязные слова, у Бёртона могло сложиться впечатление, что на большее она не способна. Нужно было срочно менять стиль общения.

– Почему вы хотите со мной увидеться? – спросила она.

– Потому что нахожу вас интересной, – просто ответил Бёртон, чем окончательно поставил Джиллиан в тупик.

– Хорошо, я подумаю, – сказала она.

– Договорились.

«Он уверен, что я приду», – подумала Джиллиан.

– Ну, тогда до встречи, которая все-таки не исключена, – попрощалась она.

– До встречи.

Он повесил трубку.

«Какой ты все-таки самоуверенный», – мысленно добавила Джиллиан.

– Кто это был? – тут же поинтересовалась Тара. – Не хочу тебя смущать, Джиллиан, но ты так покраснела… Что произошло?

– Это был Джон Бёртон, тренер Бекки по гандболу.

– И что?

– Он хочет встретиться со мной в среду вечером в пабе.

Взгляд Тары стал подозрительным.

– Больше ты мне ничего не хочешь рассказать?

Джиллиан застыла на месте. Лицо ее горело, она это чувствовала.

– Пока нет. Между нами не было ничего, о чем можно рассказать, и я понятия не имею, будет ли.

Тара хмыкнула. Совершенно очевидно, что она ни на минуту не поверила в то, что отношения подруги и тренера были настолько невинны, какими Джиллиан пыталась их представить. И в то же время ясно понимала, что сегодня она больше ничего не узнает.

Тара посмотрела на часы, схватила сумочку и встала.

– К сожалению, мне пора. Еще одна встреча.

– Трудная? – спросила Джиллиан.

– Возможно. – Тара пристально посмотрела на подругу. – И ты пойдешь?.. В среду?

Джиллиан пожала плечами.

– Пока не знаю… Можно я скажу Тому, что иду на встречу с тобой?

На лице Тары появилась озорная улыбка.

– Договорились. Я обеспечу тебе алиби на любой день, дай только знать.

Джиллиан проводила ее до подъезда. Она только что ступила на тропу обмана и сделала по ней первый шаг, попросив подругу свидетельствовать против правды.