Всего этого Алисе показалось мало: она решила спуститься на лифте в нижний ярус. Там она с интересом наблюдала на макет тогдашнего, изначального вида села, скрытого под стеклом.

«Тут было большое озеро? Видимо, теперь оно осушено», — мелькало у Алисы в голове.21

Далее она с любопытством принялась изучать утюги тех времён — маленькие такие, чуть ли не с детскую ладонь. Телефон тех времён и мундир военного — наверное, какого-нибудь офицера или надсмотрщика, коменданта того лагеря боли, лагеря смерти. Какое-то огнестрельное оружие, чьи-то фамилии в алфавитном порядке…

Алисе стало дурно — настолько, что она имела желание подняться обратно — туда, вверх, на свежий воздух.

Она в лифте не одна — помимо гида и ещё нескольких человек Алиса лицезреет пред собою престарелую женщину, пристально глядящую на неё. Глаз плохой и злой; глаз чёрный, ведовской.

— Бабушка? — Только и успела вскрикнуть Алиса, как вдруг вертикальные линии превратились в горизонтальные — качнуло так, что… Последнее, что она запомнила — это голоса неупокоенных душ и их шаги.

Вернувшись с работы домой, Фелиб вместо Алисы застал клочок бумаги на столе и гелевую ручку рядом.

«Решила всё-таки бабулю навестить», — догадался Фелиб, но малость просчитался:

«Спасибо за всё. Звонила на телефон, который вы мне дали — отчего-то недоступны. Поехала к бабушке. Потом в музей. Оттуда к себе в город».

И приписка:

«Ещё раз благодарю за гостеприимство! Вы очень хороший человек; мне у вас понравилось. Кто знает — может, заеду как-нибудь в гости с тортиком?».

При словах «в музей» Фелиб аж похолодел. И сердце как-то сразу защемило…

«Не нужно ей туда, не нужно», — повторял Фелиб, на всех парах мчась в музей.

Поздно: оцепление. И полиция, и скорая, и пожарная. Всех собрали.

— Что случилось? — Выкрикнул Фелиб, ничего не понимая. — Что произошло? — Продолжал он, протискиваясь сквозь толпу зевак, но перейти через красно-белую ленту ему не позволили.

— Там была Алиса?

— Допустим. А вы ей кто?

— Кто я ей? — Фелиб осёкся и задумался. — Друг. У неё здесь кроме меня и одной дальней родственницы больше никого нет.

— Сожалею. Авария лифта и последующие события22. Никто не выжил. На опознание вызовем позже; сейчас там работает наша группа.

— Авария? Какая авария, вы что?! И что значит — последующие события?

— Все вопросы потом. Очистите сектор. Давайте, давайте…

Фелиб был разбит, растерзан, огорошен, уничтожен. Возможно, впервые в жизни он испытывал сейчас столь сильные, столь яркие, столь противоречивые чувства. Возможно, именно сегодня он был не эгоист; именно сегодня ему было не наплевать, что произошло с другим человеком.

«Какая ещё к дьяволу авария?», — сетовал, негодовал Фелиб, проклиная всё на свете. — «Зачем она попёрлась в этот грёбаный музей???».

Сам не замечая, в своей ругани он скатился к обычному неотёсанному мужлану, для которого бранное слово — словно в порядке вещей. Все великие ценности опрокинуты в один миг. Да что же это такое? Почему? За что?

Фелиб так привык, так привязался к этой своей одногодке! Она так понравилась ему! Как никакая другая… Он впервые раскрылся, он…

У него совсем нет друзей. Ни к кому не ходит в гости и к себе не зовёт. Общение только по работе, по существу, по теме. Может, и к лучшему — Фелиб не доверял никому, не единожды пройдя через ложь, обман, предательство, но в случае с той городской особой он словно заново начал жить — именно что жить; не существовать, точно Амёба (подразумевая понятие «плыть по течению») и Нарцисс (подразумевая понятие «жить собой»).

За всё то недолгое время, что Алиса провела в гостях у Фелиба — те несколько дней ненастья — он про себя окрестил её «мой маленький Питер», имея в виду величественный город по имени Санкт-Петербург, подразумевая понятия «культурная столица» и «окно в Европу» — ибо далеко не каждая современная молодая женщина ведёт правильный, достойный образ жизни, воплощая в ней высокие понятия о морали и нравственности. Не валяются на дороге девушки, от которых ещё не пахнет сигаретами и алкоголем, с которой мечтается прогуляться по скверу под руку, или же сходить на спектакль «Ревизор», вести высочайшего уровня беседу о чём-то возвышенном, не приземлённом; которых хочется пригласить на бал (а не на дискотеку или рок-концерт), и чтобы на ней был надет древнегреческий пеплос23 либо же платье, как у султанш из «Великолепного века»24 — с этими предлинными, не застёгивающимися рукавами. А он, смыв хлорной известью с себя всю свою серость и никчёмность, станет рыцарем, или мушкетёром, который не понаслышке знает о таких понятиях, как «доблесть», «честь», «отвага» и «достоинство». И спустя десятки лет в отчёте Богу скажет, что, наверное, жизнь свою (которая есть Дар) прожил не зря, и потратил её с умом, а не прожигал, как последняя pig25. И даже если бы дружба с Алисой не переросла в нечто большее — не конец света, ибо дружба крепче, ценнее, долговечнее. В этом случае он стал бы вторым Тургеневым, и писал бы ей письма, как Полине Виардо… И получал бы в ответ аналогичные, с волнением проговаривая каждую строчку, подводя подсвечник ближе ввиду сумерек и неважного зрения. И по другую сторону земного шара кто-то тоже получает новое письмо, и от этого перехватывает дыхание в груди; разум и сердце велят ногам идти к роялю, а руки наигрывают на нём какую-то весьма сентиментальную мелодию…

«Зря я дал Алисе прочесть тот рассказ! Не думал, что её настолько это займёт! Кто же знал, что подобному суждено случиться? Это лишь моя вина…».

Может, и впрямь — село как село, а он, Фелиб да Лясик — мастера преувеличения? Насмотрелись всяких шоу да сомнительного сюжета кино — де, организму захотелось немного адреналина пощекотать нервы жуткой байкой. К тому же, выражаясь просторечиво, негоже выносить сор из избы и порочить свой родной край (даже если там действительно творится невесть что).

Но как же тогда объяснить падение на ровном месте двух деревьев сравнительно недавно?26 Ветер был небольшой силы, а стволам — не больше 50–70 лет! Как объяснить такое явление, при котором вся техника, вся электроника попросту отказывается работать, всячески капризничая, а часы не хотят идти даже при новой батарейке?27 Как объяснить поведение тёмного голубя, который вот уже который раз пытается влететь в закрытое окно, словно жаждет он сообщить какую весть?28 Как объяснить поведение кота, который ведёт себя так, будто бы увидел и услышал то, чего не смог почувствовать человек? Точно призрак перед ним. Как объяснить поведение собак, когда они каким-то образом предчувствуют факт смерти какого-либо человека, непрестанно воя накануне?29 Как объяснить поведение животных в дикой природе, когда они практически со стопроцентной точностью предугадывают наступление катаклизма (будь то землетрясение, цунами, смерч, тайфун, извержение вулкана), укрываясь в убежищах? С другой стороны — как объяснить писающего прямо на улице, средь бела дня, у прохожих на виду, на проезжей части между двумя пятиэтажками пятилетнего мальчика?30 Одно из двух: или его так воспитывают (и воспитывают ли?), или у него не все дома. Чем объяснить, что многие старожилы (и не только) слышат голоса и чьи-то шаги? Выходит, все из них — шизофреники? Или наглотавшиеся галлюциногенов падшие люди?