Незнакомец истязает меня не одну ночь, и я уверена, эти сны являются не просто снами – он специально сводит меня с ума. Я практически перестаю спать, и даже мама замечает неладное.

– Перси, что с тобой происходит? Ты сама не своя последнее время. У тебя проблемы? – однажды спрашивает мама, наливая мне кофе в высокую чашку.

Утро снова выдается пасмурным, а в небе за большим кухонным окном собирается дождь. Вздрогнув то ли от холода, то ли от воспоминаний о сне, я качаю головой.

– Нет, все отлично, просто соскучилась по солнцу, – быстро отвечаю и перевожу тему: – Ты как? Выпила таблетки?

– Ох, точно, забыла! – сокрушенно говорит мама и медленно поднимается со стула.

Я замечаю, как ее расстраивает эта постоянная забывчивость.

Доктор сказал, что при ее болезни такое возможно, и назначил таблетки для улучшения памяти, которые она, опять же, забывала пить. В мои обязанности входит вовремя напомнить ей о них, иначе может случиться так, что мама забудет выключить плиту или не найдет дорогу домой из магазина.

– Хорошо, тогда я пойду! Сегодня смена, рано не жди!

Я целую маму в щеку, хватаю сумку и бегу вниз. Заскочить к Эбигейл я сегодня не успеваю. Увидев ее, выглядывающую из окна кофейни, я машу рукой в знак приветствия и лечу на учебу.

Чуть не опоздав на автобус, я впрыгиваю в салон и оглядываюсь. Неприметный черный автомобиль останавливается позади, прямо за стеклом у последних пассажирских сидений. Но как только мы отъезжаем, исчезает в дорожном потоке, сопровождаемый визгом шин. Осознание сваливается на голову пыльным мешком: это же тот самый автомобиль, замеченный мной после случая в баре! Я снова вздрагиваю, понимая, что это не может быть простым совпадением. За мной явно следят, но для чего? Может, сходить в «Гарду» и сказать об этом офицеру? Но что, если за мной наблюдают как раз для того, чтобы убедиться, что я никому не сболтну лишнего? Или они стерегут единственного свидетеля? Если так, то им легче было бы меня просто убить. От этой мысли все волоски на теле становятся дыбом. Ну что я за неудачница? Никуда не выхожу, только дом, работа и колледж, но и тут умудряюсь влипнуть. Если это будет продолжаться, придется рассказать об этом маме, офицеру, да кому угодно, но ждать неприятностей я тоже не стану.

Целый день я не могу взять себя в руки. Мои мысли то и дело переключаются либо на те пугающие сны, либо на странную машину, явно преследовавшую меня. Из-за этого я отвечаю невпопад, не успеваю записывать лекции и подолгу смотрю в одну точку, игнорируя вопросы преподавателей. Девчонки поглядывают на меня с подозрением, но стараются не лезть с расспросами, за что я им очень благодарна. К концу занятий я настолько себя накручиваю, что, выйдя из кампуса, шарахаюсь от каждой черной машины.

Снова начинается дождь, и я, прикрывая голову сумкой, бегу к бару. Вода стекает по волосам, превращая меня в чучело похлеще тех, которые болтаются на ветках деревьев в парке, чтобы пугать прохожих и создавать антураж к Хэллоуину. Ботинки промокают, а джинсы неприятно прилипают к ногам. Я пробираюсь к пабу, лавируя между спешащими прохожими. Мне уже становится видна наша вывеска, блекло мигающая в пелене дождя, когда я останавливаюсь, пропуская машину, чтобы перебежать дорогу. Но эта машина не собирается проезжать. Если бы не дождь, значительно ухудшающий обзор, я бы бежала со всех ног, лишь увидев ее издалека, но черный седан перерезает мне путь и тормозит у самих ног.

Из машины неторопливо выходят двое мужчин, и я сразу понимаю, что явились они по мою душу. Оценив ситуацию, я в ту же секунду мчусь к бару, оставляя их позади. Разбрызгивая лужи и уже не заботясь о прическе, я забегаю в паб. Сразу отыскиваю глазами Молли и лечу к ней, не обращая внимания на ошалевших посетителей.

– Что с тобой, Перси? – удивляется она.

– Некогда объяснять, Молли, спрячь меня, они пришли за мной!

Паника накрывает с головой, и я оглядываюсь на вход.

– Кто пришел? Ты о чем? – не понимает подруга, следя за моим взглядом.

Короткостриженые, высокие, в деловых костюмах, они приближаются к бару, не спеша переходя дорогу. И вот на пороге показываются двое мужчин, которых можно было назвать не иначе как машинами для убийств. Я застываю, словно каменное изваяние, крепко вцепившись в руку Молли. Ногти впиваются в нежную кожу, но, к моему удивлению, девушка никак не реагирует.

Я смотрю на нее и заторможено говорю:

– Извини, я нечаянно…

Но мне никто не отвечает.

Я оборачиваюсь, и тогда до меня доходит – все вокруг снова застыли так же, как было, когда приходил тот незнакомец. Значит, он точно за мной следит. А теперь ему надоело это бессмысленное занятие и он решает избавиться от единственного свидетеля.

Я стараюсь не двигаться, чтобы не выдать себя раньше времени. Спасает то, что мы стоим у дальней стены, а перед нами находится много посетителей. Из-за дождя в бар набилось очень много народу, и у меня остается надежда, что они уйдут, не увидев меня. Глупо, но что мне остается делать?

Кошусь на ближайший столик, но ни ножа, ни даже вилки, чтобы защитить себя, не вижу. Поэтому, не придумав ничего лучше, ныряю под столик, скрываясь за узорчатой скатертью. Мужчины переступают порог, останавливаются у входа и неспешно окидывают взглядом помещение. Я молюсь, чтобы они не заметили меня. Выглядывая в узенькую щелочку между краями скатерти, я стараюсь даже не дышать, но мне кажется, что стук сердца, отдающийся в ушах, слышен даже на улицу.

Тем временем мужчины двигаются дальше, цепко осматривая каждого посетителя. Они метают взгляды в каждого, словно острые ножи, а их дыхание, точно как у того незнакомца, наполнено тьмой. Но вся та мрачная сила, исходящая от них двоих, не идет ни в какое сравнение с ощущением от взгляда незнакомца на меня в ту ночь.

Пока мужчины медленно продвигаются по бару, я могу лучше рассмотреть их. Первым идет высокий парень в черном костюме, глаза у него серые как сталь, но темнота окружает его траурным ореолом. Квадратная челюсть и тонкий нос создают странный контраст, отчего по коже бегут мурашки. Он выглядит как смесь убийцы и психопата. За ним шагает второй – на полголовы ниже. В таком же элегантном костюме, которым ни на миг не мог меня обмануть. Я подкоркой чувствую, что передо мной настоящие душегубы, а не джентльмены со светского раута.

Первый из них подходит к парню в клетчатой рубашке. Студент застыл в странной позе. Остановка времени настигла его, когда он нес бокал пива, и в тот момент, когда время замерло, как раз огибал парочку девушек, задорно им подмигивая. Преследователь заносит руку над головой студента, легонько прикасается к рыжим волосам и закрывает глаза. На лице его появляется блаженная улыбка, а от парня в этот момент тянется свет. Он, словно вода в сухой песок, вливается в темноту глаз незнакомца. И чем дольше это продолжается, тем серее и старее становится лицо студента.

Я прикрываю рукой рот, чтобы не вскрикнуть. Даже мне понятно, он его убивает! Так вот что произошло с тем мистером хамом? Его выпили эти двое – или же их хозяин? – но суть одна. Эти неизвестные чудовища питаются жизненной силой! За несколько секунд молодой парень превращается в чахлого старика. Это, судя по всему, приносит сильнейшее удовольствие наемнику, в которого стекается свет студента. Я стараюсь дышать через нос, но тошнота накатывает с каждым мгновением все сильнее. Что это за твари такие? Как они могут так поступать?

Второй наемник подходит к другу и безжизненно произносит:

– Босавин, оставь его. Здесь полно света, не обязательно черпать все из одного. Хозяин нам этого не простит.

Босавин нехотя убирает руку и недовольно оглядывается:

– Ты прав, Гадриель, но тебе ли не знать, как приятно допивать последние капли света! Видеть, как жизнь покидает некогда молодое и сильное тело! Но так и есть, здесь есть еще чем поживиться! – Ехидная ухмылка трогает тонкие губы мужчины. – И раз мы на земле, я не упущу эту возможность. Неизвестно, сколько хозяин будет держать нас впроголодь.