Лилиан, по пути в беседку, старалась не обращать внимания на отца, который уже успел убрать лестницу и теперь разговаривал с каким-то мужчиной в стороне. На руках у Майкла громко лаяла Бусинка, а его собеседник опирался на складной мольберт, что-то активно рассказывая.

– С кем разговаривает папа? – спросила Лили, когда в беседку вошла Виктория.

– Это один из постояльцев. Николас Морел, он художник. – почти шепотом выдала Виктория. – Из Франции. – они выглядели словно заговорщики, обсуждающие, как минимум, секретные планы по захвату мира, поэтому, когда Майкл резко развернулся, попрощавшись с мужчиной, Лили чуть не выронила из рук тарелку. Теперь она могла рассмотреть собеседника отца. Это был тот самый любитель жарить блинчики, которому девушка утром готовила кофе.

Лили задержала на нем взгляд, рассматривая темно-синюю рубашку поверх белой футболки, заляпанной красками, кисти в левой руке и мольберт в другой. На миг девушка даже позавидовала ему. Наверное, здорово, когда ты знаешь, кто ты, когда живешь в стране, которая тебе нравится. Это здорово, когда твоя жизнь принадлежит тебе.

Мужчина слегка нахмурился из-за пристального внимания девушки, потом закатил глаза. Лилиан почему-то подумалось, что он непременно бы сказал какую-нибудь грубость, если бы она стояла ближе и не в окружении родителей. И любитель жарить блинчики точно бы заставил ее почувствовать себя невероятно глупой и неумелой. Все художники такие мрачные?

Лилиан зло сверкнула глазами в ответ, а потом вернулась к разговору с Викторией

– Вот уж не подумала бы, что он художник. – буркнула девушка, вспоминая утреннюю встречу. – По мрачности и грубости больше похож на адвоката.

– О, адвокат у нас тоже есть. – между делом заметила Виктория.

– Ага, вон он. – вклинился Майкл, кивнул в сторону дорожки, по которой неспешным шагом шел Себастьян. Вот уж в то, что он юрист девушка бы никогда в жизни не поверила. В представлении Лили, хоть она и не была склонна вешать ярлыки, адвокаты выглядят точь-в-точь, как мрачный художник, а не как мужчина в старомодной гавайской рубашке и улыбкой до ушей.

– Себастьян, не хотите с нами поужинать? – дружелюбно поинтересовалась Виктория, когда мужчина приблизился к беседке.

– Добрый вечер, спасибо за приглашение, но я только что из кафе. – он невинно поправил волосы, сверкнув ослепительной улыбкой.

– Может, чай?

– Я как раз купила сегодня с бергамотом. – мило выдала Лили, раскладывая приборы возле тарелок.

– От чая я бы не отказался. – Себастьян сел на край скамейки. – Особенно с бергамотом. – девушка спрятала улыбку, обычно она была в меньшинстве и сидела со своим бергамотом в углу, пока все пили обычный чай из пакетиков.

– Так, значит, вы адвокат? – поинтересовался Майкл, когда все уселись по своим местам – Себастьян сел рядом с Лили. Вот этого Лилиан и боялась – светский разговор ни о чем, заполнение пустоты.

– Да.

– Честно, так бы и не подумала. – смущенно отозвалась Лилиан, как раз в то время, когда Виктория принесла чай и разрезанный пирог на тарелке.

– Что, слишком яркий для адвоката? – ехидно заметил мужчина к явному удивлению Майкла.

О, боже…

Лилиан едва не покраснела от такой наглости. Не хотелось бы пересказывать родителям все произошедшее с ней в поезде, а потом слушать о том, что не все мужчины полны добрых намерений. Да ведь ей уже двадцать пять, она сама прекрасно все понимала!

– Скорее, очень позитивный. – добродушно поправила Виктория, к всеобщему спокойствию спасая ситуацию своим появлением. Удивительно, как женщина могла в мгновение ока расположить к себе любого собеседника, перевести тему в другое русло и легко узнать информацию. Виктория абсолютно точно была королевой светскости.

– На самом деле, если постоянно думать о том, что происходит в мире или о том, что я вижу на работе, то жить и вовсе не захочется. Вера в людей пропадет, а с ней уходит и смысл жизни. – необычно серьезно для себя выдал мужчина. – Путешествия, серфинг и оптимизм меня спасают. – что-то в этом человеке снова понравилось Лилиан. То самое ощущение свободы. При всей строгости его работы, Себастьян не терял веры в лучшее и любопытство к миру. Наверное, есть столько историй, которые он бы мог рассказать.

– Вы много где были?

– Несколько лет подряд я провел в путешествии, потом более менее осел, начал работать, но этот дух свободы и жажда нового никуда не делись. За плечами около двадцати стран. – гордо ответил мужчина. Лили едва не подавилась, от удивления выпучив глаза. Вот это действительно было достижением.

Лилиан долгое время мечтала о том, что однажды будет много путешествовать, увидит мир, пройдет тысячи километров, а ее паспорт будет вдоль и поперек заставлен таможенными печатями разных стран. Увы, на данный момент, она побывала лишь в нескольких странах, потом упала в карьеру и достигаторство. А сейчас, сидя рядом с путешествующим адвокатом, стало почему-то горько от того, что Лили забыла про еще одну свою мечту. Хотелось украсть этого мужчину и жадно слушать истории из путешествий. Она едва сдерживала все возникающие внутри вопросы, предоставив возможность Виктории и Майклу выуживать из него информацию, а Себастьяну рассказывать о приключениях.

Жизнь удивительная вещь.

Лилиан вспомнился весь сегодняшний день, мрачный художник и улыбчивый адвокат. Так оно обычно и работало – реальность всегда оказывалась другой, а человек не таким, каким показался на первый взгляд.

Лили бы никогда не подумала, что грубый любитель жарить блинчики окажется художником, а улыбчивый парень в гавайской рубашке в реальности серьезный адвокат, который любит серфинг и путешествия. Сколько раз в жизни человека воспринимали только по первому впечатлению? Что если люди это не только их внешний вид и манеры? Что если за улыбкой скрывалась строгость, а за нарочитой грубостью творческая душа, тянущаяся к красоте?

Этот день начался просто отлично. С того, к чему Лилиан привыкла дома – хорошего завтрака, чашки кофе и тишины. Никакие художники и прочие люди не мешали девушке наслаждаться утром. В конце концов, она слишком долго шла к ощущению праздника в каждом дне, чтобы позволять кому-то портить момент. Кроме Бусинки. Но и она скорее не портила, а украшала.

Утро прямо-таки кричало «наслаждайся жизнью, люби мир, слушай тишину». И Лили решила послушать и утро, и тишину, и себя – вдруг скажут что-то важное?

Поэтому девушка сидела на небольшом диванчике на веранде, оплетенной зеленым плющом, перед ней на столике стояла кружка с кофе, а в руках была книга. Именно так Лили и виделся идеальный отпуск – поющие птички, ранняя летняя прохлада, тишина еще не проснувшегося города, солнечные лучи, подернутые легким туманом и, конечно, хорошая книга, жизнь героев, которая через испытания приведет их к чему-то лучшему.

Бусинка лежала под боком, едва ли не похрапывая от удовольствия из-за легких поглаживаний. Лилиан же была погружена в историю настолько, что даже не заметила, как собачьи уши резко поднялись, а сама Бусинка едва не подпрыгнула на звук открывающейся двери. Она со всей грозностью, присущей породе, зарычала, вскочив на ноги. Магия утра вновь рассыпалась, когда Лилиан, испугавшись, чуть не выронила книгу и не пролила кофе на новое платье.

Дверь открылась, выпуская из дома сначала мольберт, а потом мрачного художника. Девушка поспешила спрятаться за книгой, но Бусинка решила иначе, спрыгнув с дивана и с громким лаем подбежав к мужчине.

– Нет! Бусинка! – сердито прошептала девушка в надежде остановить собаку.

Срочно захотелось провалиться под землю. Может быть, перелезть через забор и спрятаться в кустах? Поздно. Николас недовольно оглядел Бусинку, а потом повернулся к Лилиан.

– И почему утро перестало быть спокойным с тех пор, как вы приехали?! – выдал мужчина, пытаясь обойти собаку. Лилиан свела брови к переносице. Никогда еще ни один человек не вызывал у нее столько неприязни с первой встречи. Видимо, такой талант у него был – бесить всех.