Итого по расходу…
Розничный товарооборот…
Кроме мелкого опта…
Сумма… Сумма…
Заполняется материально ответственным лицом…
Товары… Тара…
И наконец-то глаза нашли самое главное в шапке документа:
Фамилия и инициалы материально-ответственного лица (бригадира) Гордеев В.Н.
Товарно-денежный отчёт №17
С 23/VI по 29/VI 1980 г.
Ой.
Значит, флаг над администрацией – никакой не флешмоб. Новые дома и загоны для скота на краю села – не новые. Значит, костюм Виктора – не старомодный. Значит, этот дом – пока не мой дом. Он только будет моим.
Через сорок лет.
Глава 3. Сон или загробный мир?
– Тебе пожиже или погуще? – заботливо спросила Настасья Михайловна, держа тарелку в одной руке и половник в другой.
– Как захватите, – я всегда терялась при таких гастрономических задачках.
Передо мной поставили глубокую тарелку с ароматным рассольником. Густой, наваристый бульон, крупные жёлтые кусочки картофеля, натёртые огурцы, перловка, укропчик для обострения потрясающе летнего вкуса. Вкуснотища какая, должно быть! Не терпелось погрузить ложку и отведать настоящее деревенское блюдо.
За окном поднялся ветерок, и свисающие ветки берёзы сдувались то влево, то вправо, открывая знакомый вид из окна на соседние домики и высокие липы вдалеке.
– Виктор! – громко позвала бабушка. – Наташа, Варя!
Пока домашние подтягивались, Настасья Михайловна поставила на стол до краёв наполненные тарелки с супом, чашечку сметаны, огромное эмалированное блюдо с разваренной в печи и разрезанной на крупные части курицей, хлеб, свежие огурцы и помидоры. Хозяйка озабоченно оглядела накрытый стол и хлопнула себя по полным бокам.
Как только мы стали рассаживаться, выяснилось, что небольшой круглый столик следует отодвинуть от окна, чтобы все поместились.
Варя с отцом осторожно и аккуратно занялись операцией по небольшой перестановке, а я начала было извиняться за неудобства, но бабушка строго сказала: «Ещё чего – неудобства какие выдумала!» и отправила Наташу в огород за свежим луком.
Когда все – включая лучок на тарелке с овощами – собрались, бабушка тяжело охнула, перекрестилась, и мы приступили к ужину. Ели молча, неторопливо, и только Варя, казалось, спешила куда-то.
«Это обычные люди. Просто из прошлого. Девочка Наташа и девочка Варя. Виктор и Настасья Михайловна. Ну вот ужин – всё настоящее и очень вкусное: суп, курица, овощи… Настоящий ветер за окном. Настоящая берёза. Дом. И это теперь – моё настоящее. Пусть это и загробный мир, но, судя по всему, второй раз окочуриться тут никто не даст. От голода – тем более».
– С вами всё в порядке? – Виктор отложил ложку и озабоченно смотрел на меня, упёршись руками в стол, будто готовый в любой момент встать и прийти на помощь, если я вот-вот грохнусь в обморок. Видимо, в задумчивости я сделала слишком серьёзную мину, замерев с ложкой в руке.
– Всё в порядке, спасибо, – поспешила я улыбнуться. – И всё очень вкусно!
Девчонки довольно улыбались похвале бабушки, а Настасья Михайловна, видя, как быстро я поглощаю суп, озаботилась не нужно ли добавки. Я только помотала головой – очень сытно.
– Пап, я сейчас к девчонкам, – потянулась за ярким полотенцем Варя.
– И к мальчишкам, – хихикнула Наташа.
– А как без них, – та показала кончик языка сестре.
– Опять с полным брюхом скакать будешь, – проворчала бабушка. – Как хоть охота?
– Да бабушка! – надула губы Варя. – У нас сегодня очень важная игра – с девчонками из И.! А потом картошки напечём. Я возьму несколько, пап?
– Иди, иди, Варя, и картошки, сколько надо, бери, – кивнул Виктор. Он легонько хлопнул себя по нагруженному плотным ужином животу и, отдуваясь, чуть откинулся на спинку стула.
– Играйте, пока погода хорошая. Потом, в городе сказали, дожди пойдут.
– Дожди – хорошо, – Настасья Михайловна одобрительно подняла указательный палец. – Картошку помочит.
– Только… – Варя подозрительно посмотрела на меня. – Ребята будут спрашивать, наверное… Вас же видели в селе, когда вы с папой шли…
– Говори, как есть, – я пожала плечами и улыбнулась. – Можешь даже небылицу какую выдумать про инопланетян, посмеётесь хоть.
– Ой, нет, это у нас Наташа – мастер истории придумывать, а я, как есть, скажу. Да мы и не знаем ничего. Обещаю, сплетен не разводить!
Я благодарно кивнула Варе, она встала из-за стола, убрав тарелку на соседний стол и, сказав спасибо бабушке, поспешила на улицу.
За остатками молчаливого ужина я всё время смотрела в окно, пытаясь увидеть между домами огромного динозавра или, на худой конец, Киркорова в ярчайшем и эпатажном сценическом наряде. Обязательно с перьями! А лучше – пусть он будет верхом на рептилии. Вымерший гигант и современный певец своим появлением успокоили бы меня окончательно – я во сне.
Но ни между домами, ни по дороге, ни на небольшом поле перед домом не было никого, кроме селян. Они копошились на огородах, шли по своим делам вдоль дороги, катались на велосипедах.
После ужина Виктор попросил меня остаться в кухне. Когда Наташа вышла, сложив всю грязную посуду в мойку, Настасья Михайловна задёрнула тяжёлые бледно-оранжевые шторы, которые служили импровизированными дверями из коридора, и уселась к нам за стол. Нужно было решить вопрос моего пребывания в их доме. Как надолго и где именно. Думаю, они боялись оставлять меня наедине с девчонками.
– Софья, – начал Виктор, чуть кашлянув, – мы сожалеем о том, что с вами случилось.
– Это ж надо.. – попробовала вклиниться бабушка с причитаниями, но Виктор, нахмурившись, посмотрел на неё и продолжил.
– Вы можете остаться у нас, мы найдём место. Завтра идём к участковому. Наверное, приедет сам следователь из посёлка. Дело тёмное. Не ясно, сколько вы у нас пробудете.
– Виктор, я понимаю, – смущённо начала я. – Ещё раз спасибо за приют, деваться мне и правда некуда. Я лишь хочу уверить вас, что никому не желаю и не причиню зла. А за что, что вы так тепло приняли меня, готова отблагодарить любой работой. По дому, на городе, в любое время.
– Вот и мне помощница нашлась, – тепло улыбнулась Настасья Михайловна. – Ладно, Виктор, чего тут пустословить, видишь, девушка как девушка. Испугалась, растерялась. Завтра разберёмся, кому какая работа, как подоспеет. А сейчас иди, Соня, в гостиную. Скоро баня истопится, надо Наташу отправить, посмотреть.
– Да я сам сейчас, – кивнул Виктор и снова обратился ко мне. – Софья, с любыми вопросами обращайтесь ко мне, если где что по селу нужно. По хозяйству – это к матери.
Выходя из кухни, я услышала беспокойный шёпот Настасьи Михайловны:
– Господи прости, грешно так говорить, но хорошо, что Соня так попала. Глядишь, поможет нам с Юликом…
Как бы ни хотелось, я не позволила себе подслушивать и ушла в гостиную, как и велел Виктор.
После ужина без лишних слов меня определили на постой в Наташину комнату. Настасья Михайловна принесла мне стопку свежего белья и принялась сама расстилать кровать, несмотря на мои протесты.
– Нет, хватит тебе забот сегодня, – по-доброму поворчала бабушка. – Завтра к Нуратдиныч пойдёте, будете разбираться. Варя или Наташа проводят, а то Виктору с утра в самую рань на работу. По дому я сейчас всё покажу.
– А скажите, а где у вас тут… – тихо начала я и замялась.
– Поганый чугунок? – подмигнула бабушка и засмеялась, приметив моё смятение. – У нас тут цивилизации немножко есть. Ты выйди в коридор в сени, там по нему прямо иди и вот синяя дверь – оно самое. Найдёшь?
– Думаю, да…
А как иначе, когда это и мой дом тоже?!
В моём настоящем прошлом заглядывать в ныне-наташину комнату не было особых поводов. Когда здесь отдыхали бабушка или дедушка, я старалась их не тревожить. В остальное время они сами чаще бывали в гостиной да на кухне. В этом прошлом глазу было где остановиться. В невысоком угловом шкафу поселилась коллекция игрушек: мягкий бурый медвежонок, будто вельветовая, бежевая, косоглазая собачка с красным ошейником, котёнок Гав, пластиковый заяц и стеснительный Чебурашка. Над столом – самодельные деревянные полки для книг и учебников. На стене в свете закатной красноты – политическая карта мира, где бледно-розовым гигантом выделялась территория РСФСР.
