Через секунду у меня на внутреннем экране нейросети появилась виртуальная карта и маршрут движения. Мы сразу же направились по нему и через пять минут уже рассматривали, так сказать, мозг этого корабля. Ну что же, весьма аскетично, информативно и функционально. Я сразу же занял центральное место и начал с интересом изучать приборы управления.
— Искин, ты можешь связаться с кораблем, про который я тебе рассказывал?
— Вызываю.
Один из экранов засветился, и буквально через несколько секунд на нем появилось изображение пилота-инструктора Шокли Мунса, как будто он только и ждал этого вызова.
— Шокли, привет, мы смогли, сейчас я дам тебе доступ к управлению курьером, и тебе надо подлететь поближе. Надо попытаться спасти наших людей. Тут есть медицинские капсулы.
— Принял, Сол. Рад, что у вас получилось. Тут один уже отходит. Вылетаю, как только получу доступ.
Я скинул код доступа искину своего нового корабля и попросил передать его на курьер.
— Выполнено, — доложил искин, — регистрирую прирост энергетической активности «Лимара».
— Ты уже с ним успел познакомиться? — слегка удивился я.
— На уровне обмена кодами опознавания. У него отключена личностная матрица.
— А у тебя, значит, нет?
— Именно так, командир. Предыдущий хозяин, да переродится его разум в новом теле, очень давно активировал мою личность. Ему было скучно в одиночестве во время наших длительных рейдов.
— Так почему он не взял себе кого-нибудь из членов экипажа, было бы веселее?
— Рейнджеры Дагора всегда путешествуют в одиночку.
— Что это вообще за организация?
— Это исследователи неизведанных пространств, их всего пятьдесят, и эта миссия очень почетна и важна, — пояснил искин.
Между тем я видел, как курьерский корабль плавно поднялся на небольшую высоту и начал приближаться. Профессиональный пилот уже через минуту опустил его на вершину ближайшего холма, и мы увидели, как из открывшейся аппарели появляются выжившие беглецы. Многие несли на себе раненых товарищей, кое-кого поддерживали по двое.
— Искин, что там с капсулами?
— Процедура расконсервации закончится через пятнадцать минут. Новые члены экипажа как раз успеют прибыть на борт. Для использования медицинских капсул необходимо наличие специализированных баз знаний. Кто из членов экипажа имеет допуск к работе медтехника?
— Я имею кое-какие базы знаний по медицине, изучал в академии.
— Командир, необходимо ваше личное присутствие для разблокировки медицинского оборудования. Пересылаю спецификацию, — мне тут же упал файл с описанием оборудования и тем, что мне необходимо сделать
— Хорошо, давай маршрут, и скинь его Лакину Стаксу, это вон тот, — показал я рукой, — только ты его называй Широм, надо, чтобы он проводил раненых в лазарет.
— Шир, поможешь? — спросил я у сибурианца, который с интересом рассматривал устройство рубки.
— Как скажешь, командир, — меланхолично согласился он и направился в обратный путь к шлюзу.
Добравшись до медицинского блока рейдера, я первым делом осмотрел капсулы. Таких модификаций мне не встречалось и в моих базах знаний они прописаны не были, видимо, уж очень они устаревшие. Благодаря описанию я все же достаточно быстро разобрался в их работе и те знания, которыми я обладал, оказались достаточными для того, чтобы ими управлять.
Картриджи пришлось устанавливать вручную, выглядели они по сравнению с современными гораздо крупнее, но мне на это было абсолютно наплевать, лишь бы рабочими оказались. К тому моменту, как в блок начали подходить наши ребята с ранеными товарищами, я уже был готов их принять. Выбор пал на самого тяжелого, у него были повреждены внутренние органы, его и загрузили первым. Ему предстояло стать подопытным кроликом. Если выживет, то и остальных сможем спасти. Эта капсула отказалась принимать одетого человека, и пришлось его вытаскивать и раздевать. Ничего, лишь бы сработало. Крышка капсулы закрылась и через прозрачную часть мы увидели поступление усыпляющего газа. Прикрыв глаза, я начал настраивать капсулу на лечение. Ничего сложного в этом не было. Судя по данным слабенького искина, часть препаратов все-таки пришла в негодность. Пришлось корректировать работу в полуавтоматическом режиме. Приняв все мои манипуляции, искин капсулы выдал свой вердикт — пять с половиной часов на восстановление. Нормально, значит, работает.
Рассортировав раненых по степени тяжести полученных повреждений, я выбрал еще двоих и определил на лечение, у каждого время нахождения в капсуле оказалось разным по длительности, остальных буду приводить в норму по мере освобождения медкапсул.
На интерактивной карте, передаваемой на мою нейросеть, периодически отображались отсеки корабля, в которых атмосфера становилась пригодной для нашего дыхания. Жилой отсек был уже в зеленой зоне, так что я повел людей туда. Хоть Рорук и был единственным членом экипажа, но рассчитан-то рейдер на размещение почти сотни разумных. Не для всех нашлись маленькие каюты, часть должна была проживать в шестиместных кубриках, но нас-то было гораздо меньше сотни, так что места на всех хватит с лихвой.
Искин выдал рекомендации по размещению личного состава, и я приступил к распределению мест. Это не заняло много времени, и как только я освободился, то сразу же принялся изучать отчеты по техническому состоянию корабля. К нашему счастью, ничего критического с ним за время вынужденного бездействия не произошло, в его распоряжении была небольшая команда ремонтных дроидов, оперативно устранявших те небольшие повреждения, которые иногда возникали. За время его нахождения на планете несколько раз в корпус прилетали мелкие астероиды и пробивали внешнюю обшивку. Ничего критичного при этом, к счастью, не пострадало. К сожалению, все пищевые картриджи однозначно были испорчены, и пришлось думать над тем, как нам прокормиться. Выход оказался всего один. Демонтаж пищевого синтезатора с борта аграфского курьера. Я сразу же направил туда ремонтных дроидов под контролем искина. Уже в первые минуты изучения структуры корабля стало понятно, что разместить «Лимар» нам просто негде и его предстоит оставить тут, летная палуба для небольших ботов тут, конечно, была, но весьма скромных размеров. Но я уже кое-что понимал в экономике Содружества и знал, что любая аграфская техника стоит весьма и весьма немало. Так что надо нам все, что сможем, с него снять и складировать на борту рейдера. Вполне возможно, что некоторое оборудование можно будет установить на наш новый корабль.
Хор, как звался искин корабля, очень, как мне показалось, обрадовался этой информации, он, оказывается, уже успел оценить конструктив искина «Лимара» и попросил добавить его мощности к собственному кластеру, предварительно обнулив его. Он сам, по его словам, состоял из трех искинов, соединенных в один массив, это и позволяло ему осуществлять управление кораблем практически без экипажа. Я согласился на все его предложения, и началась мародерка. Пока я занимался лечением товарищей и изучением рейдера, дроиды без устали разбирали шустрый кораблик, спасший нам всем жизнь. Ничего с этим поделать было нельзя, такова, видимо, его судьба.
Пока неутомимые технические дроиды разбирали «Лимар», я успел немного отдохнуть и отправить в капсулы следующую партию раненых. Попутно я разбирался с состоянием самого рейдера. На удивление, он оказался во вполне приличном состоянии. Конечно, мощность гипердвигателя оставляла желать лучшего, да и вообще скорость корабля по современным меркам была низковата, но он был еще ого-го. Искину «Пламени Дагора» делать было абсолютно нечего, и он только тем и занимался, что проводил диагностику и профилактику систем. Я достаточно долго с ним разговаривал и успел сложить в голове картину произошедшего. После того, как он понял, что с его хозяином что-то случилось, он решил законсервировать большую часть корабля и начал ждать. Хозяина все не было, и когда время ожидания перевалило за максимально возможную продолжительность жизни дагорианина, он понял, что Каур никогда не вернется на корабль. Оставалось ждать и выполнять заложенные директивы. И он ждал, очень долго ждал и наконец-то дождался. За годы, проведенные в вынужденном одиночестве, его личностная матрица очень сильно развилась, это стало открываться постепенно. На первых порах он старался выглядеть обычным искином, но в его словах иногда проскакивали вполне эмоциональные высказывания.
