– Сейчас не лучшее время повышать мой уровень боли. – Нервно усмехнулась Кира.

С двенадцати лет под присмотром отца она тренировала уровень боли. Каждый раз, когда ей удавалось задержаться в сознании на заклинаниях высшего уровня, ее устойчивость к боли увеличивалась. Год за годом, капля за каплей. Сейчас у нее пятнадцатый рабочий и двадцать первый летальный уровень, и только это позволяет ей заниматься той работой, для которой ее приняли в Министерство Магии. Только это дает надежду дожить до того дня, когда можно будет освободить свою истинную сущность. Обе свои истинные ипостаси.

Отец убрал руки, несколько мгновений смотрел на плотно сжатые губы Киры, потом мягко привлек ее к себе:

– Прости. Я погорячился.

Кира уткнулась в его плечо и медленно выдохнула, не давая воли слезам. Нет, он не погорячился, отец всегда ловит ее на острие момента и внимательно наблюдает, как она реагирует, на что уже хватает выдержки и сил, а что еще предстоит огранять и отшлифовывать.

– Что мы будем делать с экзаменами? – Отгоняя неуместную обиду, поинтересовалась Кира. – Время вступительных уже прошло.

– А поступать без них ты, естественно, не хочешь? – Отстраняя дочь, с усмешкой произнес лорд Олрикс. – Тебя легко возьмут без них, достаточно одного моего слова.

Кира фыркнула, окончательно освобождаясь от рук отца:

– Мне и диплом выдадут хоть в первый учебный день, достаточно одного твоего взгляда. Только зачем? Такой диплом не спасет меня от новых ударов Ордена. И не научит жить.

Ронатан отошел от дочери и задумчиво посмотрел в окно:

– Через неделю бал. – Он качнул пальцем, увидев в окне, как Киру передернуло. – Подожди, не морщись. Это бал в честь Дня знаний. На него приглашен ректор Королевской Академии и все более-менее известные профессора. Думаю, там мы сможем уладить все интересующие нас вопросы.

Это был первый бал, который Кира действительно ждала. Она даже устраивала танцевальные вечера с братьями. Климентин охотно танцевал с сестрой, и младшие лорды, еще не бывавшие на балах, завистливо смотрели на старшего брата и то и дело просили Киру потанцевать с ними тоже. Она смеялась, брала кого-то из малышей на руки и кружила с ним по залу. Иногда на танцы заглядывал Алекс, второй из братьев, серьезный и угрюмый маг, специалист по проклятиям. Даже он не мог удержаться и проходил пару кругов с Кирой. Несколько раз звуки мазурки привлекали отца, и он, смеясь и подмигивая дочери, минут на пять отвлекался от вечных дел. Пропускали танцы только близнецы Джонатан и Джейкан, но лишь из-за того, что находились на обучении в Военной академии.

А еще подготовка к балу отвлекала от мыслей об Ордене. Пока он больше никак себя не проявлял, но Кире казалось, что она шеей чувствует занесенный над нею меч.

– Мы договаривались с Алом, что я дам ему шанс. – С улыбкой шепнул Климентин, кружа сестру в вальсе. – Но он им, похоже, так и не воспользовался. Ты пойдешь со мною на бал?

Кира дождалась конца танца и серьезно покачала головой:

– Я иду с отцом. У нас дела.

Климентин закатил глаза и с усмешкой выпустил воздух:

– О, конечно! Как я мог забыть, что бал для тебя – либо работа, либо пытка! – Он мягко сжал ее плечи. – Расслабься хоть раз и танцуй в свое удовольствие, Кирунь! Свет давно принял тебя. Никто и думать обидно не посмеет о моей сестре!

Кира опустила глаза и вздохнула. Что толку ей от принятия света, когда Ордену совершенно необязательно думать о ней обидно, достаточно просто найти. Да и со светом все не так просто: многим еще претит видеть рядом с собой приемыша.

– Ну что такое, маленькая? – Климентин наклонился, пытаясь поймать ее взгляд. – Расстроил я тебя? Ну прости, не хотел. Просто ты с таким лицом всегда собираешься на бал, будто тебе стекла в туфли насыпали.

Кира вдохнула:

– Да уж лучше стекла в туфли.

– Кирунь, в чем дело? Так радостно все эти дни танцевала, и вдруг приуныла. Не заболела? – Плечи окутала лечебная магия, Климентин внимательно осмотрел ауру сестры. – Ну, все же в порядке, правда?

Кира пожала плечами:

– В порядке. Просто бал. Как всегда.

Брат прижал Киру к себе:

– Мы будем рядом, маленькая. Тебе нечего бояться.

Кира сердито выпрямилась:

– А я не боюсь!

– Вот и правильно! – Он с усмешкой поцеловал Киру в макушку. – Отец просил тебя заглянуть перед сном. Младших беру на себя.

Кира улыбнулась брату, подошла к резвящимся у камина малышам, поцеловала и обняла каждого и направилась к отцу.

Разговор с братом всколыхнул в душе поутихший страх, и сердце снова выстукивало слишком быстро и нервно. Каждая тень заставляла Киру замирать и проверять щиты, за каждым шорохом устремлялась ее ментальная магия. Она попыталась подумать об Академии, но покоя это не принесло: с кем и когда они будут говорить о поступлении, как лучше говорить, чтобы ее не приняли без экзаменов, и как вести себя с экзаменаторами – вопросы пульсировали в голове, причиняя боль и лишь усиливая страх. Никогда еще дорога до отцовских покоев не казалась Кире такой долгой и выматывающей.

«У меня лорд Вилор. Если ты не против его общества сейчас, заходи. Он будет рад тебя видеть», – поймал ее мысли голос отца.

Кира улыбнулась и почти бегом бросилась по коридору. Конечно, она не против! Как она может быть против общества лучшего, единственного друга?!

Лорд Эрнст Вилор был одним из немногих демонов, кто всегда разговаривал с Кирой на равных, без надменности перед человеческим приемышем или лебезения перед той, кого сильнейший из демонов назвал своей дочерью и главой рода. Эрнст был молод по демонским меркам, статен и красив лицом, умен и выдержан. Светские красавицы вздыхали и ахали, с восхищением глядя, как небрежно поправляет он упавшую на глаза лунную прядь или чуть улыбается уголком тонкого рта. Увы, улыбки эти были адресованы не им и становились еще одним поводом той неприязни, которую королевский двор питал к Кириане Олрикс. Потому что самые искренние и теплые улыбки ледяного демона были обращены именно к ней.

Будь Эрнст человеком, можно было ожидать, что когда-нибудь он посватается за Киру. Но он был демон, как и она, а демоны могут любить только свою истинную пару. Осознание того, что их отношения никогда не перерастут во что-то более сложное и неоднозначное позволяло Кире быть максимально искренней и непринужденной с молодым демоном. И Эрнст всегда отвечал тем же.

Кира помнила его с тех пор, как в принципе начала осознавать и запоминать мир. В доме Олриксов Эрнст был почти членом семьи. Легкий и бережный в обращении, он никогда не вызывал у нее того смущения и растерянности, которые часто испытывают хорошо воспитанные дети при общении с посторонними взрослыми. Эрнст всегда непринужденно и искренне разговаривал с ней и внимательно слушал, и Кира легко делилась с ним своими надеждами, тревогами и находками. Особенно сильно укрепилась их дружба четыре года назад, когда умерла леди Хелена Олрикс, а Ронатан, потеряв свою истинную пару, едва не лишился рассудка и долгие семь месяцев почти безвылазно провел в Черном лабиринте. Кире было двенадцать, она работала в Министерстве чуть больше двух месяцев, и все смотрели на нее свысока и общались с ноткой пренебрежения. Эрнст стал единственной опорой, он научил ее не только постоять за себя перед сильнейшими демонами этого мира, но и помог найти тот внутренний стержень, который потом много раз давал ей силы поднять себя с пола и идти дальше. И сейчас, когда сердце ее уже неделю не находило покоя, разговор с единственным другом был нужен ей, как воздух тонущему!

Кира замерла, не доходя несколько шагов до покоев отца. Что толку от этого разговора, если даже с Эрнстом не сможет она поделиться своими страхами? Он поймет, что ее что-то тревожит, от Эрнста она этого скрыть не сможет. Он как-то говорил, что ее доверие наполняет его силами, как источник магии. Что он почувствует, когда она не сможет раскрыть ему причину своей тревоги?