– Хорошо, – согласился я.

Следующий камень оказался тяжелым и поблескивал золотом.

– Они ценные? – спросил я.

– Да, некоторые из них очень дорогие. Но я пообещал в фонде, что у меня они будут в полной сохранности, потому что приглашен частный детектив, который останется в доме до тех пор, пока я не верну образцы.

Я засмеялся и принялся заполнять новые этикетки, списывая названия с инвентарного листа. Камни уже не умещались на столе и перекочевали на пол, хотя Чарлз по-прежнему нырял в ящик.

– В прихожей еще один, – заметил он.

– О нет!

– У меня большая коллекция, – гордо объявил он. – И не забудь, пожалуйста, что я собираю минералы уже долгие годы. Долгие годы. Запомнил?

– Долгие годы, – подтвердил я. – Вы специалист по кварцам. Да и кто не стал бы специалистом по камням, проведя всю жизнь в море?

– В моем распоряжении ровно один день, чтобы изучить свою коллекцию, – улыбнулся Чарлз. – Завтра к вечеру я должен знать все названия наизусть.

Он принес второй ящик, который оказался гораздо меньше и был весь в печатях, что придавало его содержимому особую важность. Чарлз принялся доставать оттуда образцы, каждый из которых был закреплен на черной пластинке. Фонд Карвера оценил их в ошеломляющую сумму и, должно быть, совершенно серьезно воспринял сообщение о приглашенном детективе. Там не выпустили бы из рук эти камни, если бы увидели, в каком я состоянии.

Мы работали вместе, обмениваясь этикетками, и Чарлз, словно заклинание, бубнил под нос названия минералов:

– Хризопраз, авантюрин, агат, оникс, халцедон, тигровый глаз, сердолик, басанит, кровавик, цитрин, морион, раухтопаз… И почему я только за это взялся?

– И правда, почему?

Он опять окинул меня невидящим взглядом:

– Теперь можешь проверить, я все их знаю.

Мы перенесли кварцы в столовую, где он уже освободил для них книжные полки над камином от классиков в кожаных переплетах.

– На полки поставим кварцы позже, – решил Чарлз, накрывая обеденный стол толстым фетром, – пока давай их сюда.

Мы разместили все камни на столе, и Чарлз начал ходить вокруг, запоминая названия. Камней было около пятидесяти разновидностей. Когда он попросил проверить его, естественно, что половину названий он забыл. Трудно держать в голове разные названия так похоже выглядящих кристаллов.

– Теперь время выпить, – Чарлз вздохнул, – а тебе, Сид, пора в постель.

Мы прошли в маленькую гостиную, которую он, обмолвившись, назвал кают-компанией. Чарлз налил в два бокала крепчайшего бренди, один протянул мне и сам с видом дегустатора сделал глоток. Я заметил, что он старается скрыть возбуждение и его непроницаемые глаза загадочно поблескивают. Потягивая бренди, я пытался понять, что он задумал.

– Я пригласил на уик-энд нескольких человек, – небрежно бросил он, глядя в бокал. – Мистера и миссис Рекс ван Дизарт и мистера и миссис Говард Крей, а кузина Виола будет за хозяйку.

– Старые друзья, – пробормотал я, хотя знакомо мне было только имя Виолы.

– Не сказал бы, – задумчиво протянул Чарлз. – Они приедут завтра к обеду, тогда ты с ними и познакомишься.

– Но я буду лишним… Лучше я поднимусь к себе в комнату и весь вечер постараюсь не попадаться вам на глаза.

– Нет, – пылко возразил он.

Пожалуй, слишком пылко, я даже удивился. И тут до меня вдруг дошло, что и возня с кварцами, и предложение поправляться после больницы у него – все он спланировал заранее лишь для того, чтобы я познакомился с его завтрашними гостями. Мне он предложил отдых. Мистеру Дизарту или, возможно, мистеру Крею предложил посмотреть камни. И мы все проглотили наживку. Я решил позволить ему сделать подсечку, потому что мне стало интересно, что задумал рыбак.

– Пожалуй, я все же останусь у себя наверху. Вы ведь знаете, мне нельзя есть нормальную пищу.

Моя диета состояла из бренди, мясного сока и различных паштетов из тюбиков для космонавтов. Эти продукты не вредили моим изрешеченным пулей кишкам.

– За обеденным столом люди расслабляются… Они свободно разговаривают. Их лучше узнаешь. – Чарлз явно осторожничал, стараясь не проявить излишней настойчивости.

– Они будут свободно разговаривать и без меня, даже еще свободнее. И я не выдержу, когда увижу, как вы втыкаете вилки в сочные бифштексы.

– Ты можешь выдержать все, Сид, – весело проговорил он. – Но думаю, тебе будет интересно. Обещаю тебе. Еще бренди?

Я покачал головой и решил, что пора уступить:

– Хорошо. Если вы хотите, я буду сидеть с вами во время обеда.

Он расслабился, но только слегка. Хорошо владеющий собой, хитроумный человек. Я улыбнулся, и он догадался, что я разыгрываю его:

– Ублюдок!

У него это прозвучало как комплимент.

Транзистор возле кровати сообщал утренние новости, а я завтракал едой космонавтов – паштетом из тюбика.

«Скачки в Сибери, назначенные по расписанию на сегодня и завтра, отменяются, – объявил диктор. – Вчера во второй половине дня, в сумерках, цистерна с жидкими химикатами столкнулась со встречной машиной и перевернулась на дороге, огибающей ипподром. Почва на скаковых дорожках сильно загрязнена, и сегодня утром, осмотрев ипподром, стюарды с сожалением установили, что грунт не годится для скачек. Есть надежда, что ко времени следующих скачек, то есть через две недели, загрязненный грунт заменят чистым. Объявление о дне соревнований в Сибери будет сделано позже. А сейчас прогноз погоды…»

«Бедный Сибери, – подумал я, – несчастья так и валятся на него». Всего лишь год назад накануне соревнований там дотла сгорели конюшни. Тогда тоже пришлось отменить скачки, потому что восстановить за ночь постройки невозможно, а Национальный охотничий комитет, посоветовавшись с Рэднором, решил, что с точки зрения безопасности размещать лошадей в соседних деревнях слишком рискованно.

Скакать на лошади на этом ипподроме – одно удовольствие: скаковые дорожки длинные, без резких поворотов, грунт пружинящий. Но весной там снова случилась беда. По неизвестной причине в одном месте под землей скопилась вода, и почва слишком раскисла. Из-за этого во время скачек лошади, приземляясь после прыжка через препятствие, оставляли глубокие ямы. Передние ноги одного несчастного скакуна попали в яму глубиной восемнадцать дюймов, и он сломал ногу. В общей свалке еще две лошади, налетев на него, переломали себе ноги, а один жокей получил тяжелое сотрясение мозга. На карте ипподрома никакие подземные резервуары вообще не были отмечены, и я слышал, как тренеры обсуждали, нет ли в Сибери и других подземных источников. Но распорядители скачек, разумеется, клялись, что ничего подобного нет.

Я опять лег, закрыл глаза и мысленно провел заезд в Сибери с хорошей лошадью. И снова меня обожгло бессмысленное, бесполезное, мучительное желание провести такой заезд наяву.

Постучалась миссис Кросс, спокойная, ненавязчивая женщина с темно-русыми волосами и серо-зелеными глазами, несколько отстраненно глядевшими на мир. Она казалась очень кроткой, говорила редко, но хозяйство у нее шло, как хорошо смазанная машина, без толчков и рывков. Для меня ее главная добродетель заключалась в том, что она недавно появилась в доме и не принимала ничью сторону в наших отношениях с Дженни. Я не доверял ее предшественнице, которая так фанатически любила Дженни, что с наслаждением добавила бы касторки в мой мясной бульон.

– Мистер Холли, адмирал хотел бы знать, хорошо ли вы сегодня себя чувствуете? – спросила миссис Кросс, забирая поднос из-под завтрака.

– Спасибо, хорошо.

«Более или менее», – мысленно добавил я.

– Адмирал спрашивал, не спуститесь ли вы к нему в столовую, когда будете готовы?

– Опять камни?

Она улыбнулась:

– Сегодня утром он встал раньше меня и позавтракал у себя в спальне. Могу ли я сказать ему, что вы спуститесь?

– Да, пожалуйста.

Когда она ушла, раздался телефонный звонок. Вскоре сам Чарлз поднялся ко мне.

– Звонили из полиции, – сердито бросил он и нахмурился. – Они нашли тело и хотят, чтобы ты приехал и опознал его.