Я сложил бумаги так, как они лежали прежде, запер кейс, спрятал его в чемодан, проверил, чтобы все выглядело так же, как в тот момент, когда я вошел в спальню Креев.

Божественная Дория не разделяла страсти мужа к аккуратности. Ее вещи валялись в непринужденном беспорядке, поэтому трудно было не поменять их положения. Но с другой стороны, она, в отличие от мужа, вряд ли заметит, если что-нибудь окажется не на месте.

Платья, хоть и дорогие, она покупала готовыми, а не шила на заказ и обращалась с ними небрежно. Ее туалетные принадлежности хранились в пластиковой сумочке на молнии и состояли из зубной щетки, шампуня и флакончика с тальком. Просто чепуха по сравнению с коллекцией Говарда. Никаких лекарств. Спала она, судя по всему, голой, а красивый белый стеганый халат висел на вешалке у дверей ванной на петле от пуговицы.

Она еще даже не распаковала свои вещи. В чемоданах и сумках, которые открытыми валялись на полу и стульях, лежало белье и такие предметы дамского туалета, которых я не видел с тех пор, как ушла Дженни.

На туалетном столике, хотя горничная, видимо, старалась по возможности прибрать его, царил хаос. Баночки с кремами, флаконы с духами, лаки для волос, коробка с бумажными салфетками, сумка с косметикой – все это в беспорядке громоздилось перед зеркалом, отражаясь в нем. Чемоданчик из крокодиловой кожи с золотыми застежками стоял на полу. Я поднял его и положил на кровать. Он был заперт, я открыл его и заглянул внутрь.

Дория была та еще дамочка. Она владела двумя парами накладных ресниц, коробкой с накладными ногтями и пучком волос, которые на обруче из панциря черепахи дополняли ее прическу. В единственной аккуратной вещи из всего багажа – большой шкатулке с драгоценностями – в одном отделении хранились серьги с сапфирами и бриллиантами, которые она надевала вчера вечером, бриллиантовая брошь в виде солнца с расходящимися из центра лучами и кольцо с сапфиром; в другом – ожерелье, браслет, серьги, брошь и кольцо из золота и платины с цитрином. Все украшения необычные, варварские по рисунку и, несомненно, изготовленные специально для нее.

Под драгоценностями лежали четыре романа в бумажных обложках, судя по всему порнографические, что невольно вызывало сомнение в способностях Крея как любовника. Дженни утверждала, что по-настоящему удовлетворенной женщине нет необходимости читать о грязном сексе. У Дории такая необходимость явно была.

Рядом с книгами лежал дневник в толстом кожаном переплете, в котором красивая миссис Крей признавалась в не совсем обычных мыслях. Похоже, что ее жизнь была такой же хаотичной, как и одежда: смесь принятого в обществе поведения, фантастических мечтаний и извращенных супружеских отношений. Если верить ее дневнику, то она и Говард получали более глубокое сексуальное наслаждение от того, что он бил ее, чем от нормального любовного акта. Хорошо, что это устраивало их обоих. Несколько случаев развода, которыми занималось агентство Рэднора, было связано с тем, что один из партнеров получал сексуальное удовлетворение, причиняя боль другому, у которого это вызывало протест.

На дне шкатулки я нашел еще два интересных предмета. Первый – кожаная плетка в коричневом бархатном мешке, о назначении которой легко было догадаться, учитывая дневник. И второй – пистолет в коробке из-под шоколада.

Вызвав по телефону такси, я поехал в Оксфорд покупать фотоаппарат. Хотя в субботний полдень в магазине было много покупателей, парень, обслуживавший меня, так неторопливо подбирал камеру для однорукого фотографа, словно у него в запасе была целая геологическая эпоха. Мы вместе выбрали миниатюрный немецкий шестнадцатимиллиметровый аппарат длиной три дюйма и шириной полтора дюйма. Я мог с легкостью держать его одной рукой и пальцем нажимать кнопку.

Продавец научил меня пользоваться фотокамерой, вставил пленку, на которую можно было снимать при искусственном свете, и положил аппарат в черный футляр, такой маленький, что он даже не выпирал из кармана. Парень также предложил зайти к нему, если я не сумею перезарядить пленку. Мы расстались почти друзьями.

Когда я вернулся, вся компания уютно сидела у камина в маленькой гостиной и ела сдобные пышки. Очень мучительно и соблазнительно: я так любил сдобные пышки.

Никто не обратил на меня внимания, кроме миссис ван Дизарт, которая тут же начала выпускать коготки. Она несколько раз злобно куснула нахлебников, которые ради денег женятся на богатых. Чарлз не возразил ей, что, дескать, его зять не относится к их числу. Виола встревоженно взглянула на меня и озабоченно открыла рот. Я быстро подмигнул ей, и она облегченно вздохнула.

Из разговора я понял, что утренняя добыча охотников состояла из стандартного набора: пары фазанов, пяти диких уток и одного зайца. Чарлз предпочитал бестолковой стрельбе в собственных угодьях охоту с загонщиками в специально созданных для этого хозяйствах. Дамы вернулись из Оксфорда с плохим мнением о тамошних продавцах и с буклетом о производстве стекла в Италии пятнадцатого века. Нормальный уик-энд в деревне. Этой мирной обстановке совсем не соответствовали моя задача и игра, затеянная Чарлзом, в которую он втянул и меня.

Крей не мог оторвать глаз от полки с кристаллами. Снова пришлось открыть дверки шкафа. Устроенная Чарлзом подсветка кварцев сработала на все сто. Один за другим он вынимал образцы, они переходили из рук в руки под восторженные возгласы гостей. Крей долго разглядывал каждый камень и нехотя расставался с ними. Миссис ван Дизарт особенно привлек красивый кристалл розового кварца. Она гладила пальцами его гладкую поверхность, играла с ним, кристалл искрился на свету и пускал зайчики.

– Рекс, ты должен собрать для меня такую коллекцию! – приказала она, невольно выдав, что под ее сдобностью и пухлостью скрывается железный характер. И Рекс послушно кивнул, в свою очередь продемонстрировав, кто в этом доме хозяин.

– Знаете, Роланд, – говорил Крей, – здесь собраны по-настоящему великолепные, замечательные образцы. Лучшие среди тех, которые мне доводилось видеть. Ваш кузен, должно быть, был исключительно удачливым и влиятельным человеком, если ему удалось найти так много великолепных кристаллов.

– Да, именно таким он был, – спокойно согласился Чарлз.

– Я буду очень заинтересован, если вы надумаете продать эти кварцы… Надеюсь, вы предоставите мне право первого выбора?

– В любом случае первый выбор ваш, – улыбнулся Чарлз. – Но, уверяю вас, я не собираюсь продавать их.

– Боже мой, так вы говорите сейчас. Я попытаюсь убедить вас позже. Но не забудьте: первый выбор за мной.

– Конечно, – подтвердил Чарлз. – Даю слово.

Крей улыбался камню, который держал в руках, роскошному кристаллу аметиста, похожему на окаменевший букет фиалок.

– Смотрите, чтобы этот аметист не упал в огонь, а то он пожелтеет.

И Крей уморил всех лекцией об аметистах, которая могла бы быть интересной, если бы он попытался говорить проще. Но затуманивать смысл ненужными словами стало у него привычкой или политикой. Пока я еще не понимал, зачем это ему.

– …Конечно, в Южной Америке или в России марганец встречается в жеодах или агатовых конкрециях, а в связи с их широким распространением в мире естественно ожидать, что в первобытных обществах им приписывали сверхъестественные свойства…

Внезапно я почувствовал на себе его взгляд, а на лице у меня, в чем я не сомневался, отражалось отнюдь не восторженное внимание. Скорее насмешливый сарказм. Это ему не понравилось. В глазах его мелькнул гнев.

– Очень симптоматично, что трущобный склад ума, – прервал он свою лекцию, – насмехается над тем, что не в состоянии понять.

– Сид! – сердито воскликнул Чарлз, бессознательно выдавая мое имя. – По-моему, вам есть чем заняться! До обеда вы свободны.

Я встал. Разумеется, во мне вспыхнуло раздражение, но я не позволил ему вырваться на свободу. Стиснув зубы, я проворчал:

– Вот и хорошо.