Данил цокнул языком и вновь недовольно насупился, но вскоре прилип к окну и с интересом разглядывал ассортимент морепродуктов и фруктов в местных лавках.

Их высадили последними. Автобус свернул с главной береговой дороги на оживленную улицу, а затем в небольшой тесный переулок.

– «Пэрэдайз Инн», – устало выдохнул гид.

Данил уже стоял с рюкзаком у двери. Как только та открылась, его лицо тут же окатило знойной жарой, а в нос ударил запах незнакомых пряностей и жареных кальмаров из какой-то забегаловки напротив. Сглотнув слюну, он спрыгнул со ступеньки, подал Лере руку, вытащил чемоданы и огляделся вокруг.

– У меня, конечно, с английским не очень, – начал он, – но вроде бы пэрэдайз – это рай?

– Рай, рай, – ответила Лера, сдунув со лба налипший локон.

Они стояли перед унылым трехэтажным строением, стены которого, наверное, были когда-то выкрашены в белый цвет. Сейчас же большую их часть покрывала черная плесень, а местами штукатурка и вовсе отсутствовала, придавая зданию еще больший вид запущенности.

– Чего морщишься? С любимой рай и в шалаше, слышал такую поговорку?

– А чего мы не «Рамаду» выбрали, любимая?

– Вот когда зарабатывать начнешь, а не ерундой заниматься, тогда и будем заселяться в Рамады, Тамады – куда скажешь. Ну, чего встал?

Она схватила один из чемоданов и зашагала вперед, к отелю. Весело звякнул дверной колокольчик, когда она потянула створку.

Молодой администратор-таец, застенчиво улыбаясь, принял паспорта и ваучеры, после чего долго и упорно пялился в старенький монитор так, как будто видел его впервые.

– Уважаемый, а можно как-то побыстрее? – нетерпеливо обратился к нему Данил.

Администратор вновь заулыбался и виновато закивал, будто понял русскую речь. Спустя еще каких-то пять минут он, наконец, вручил им ключ с огромным бесформенным брелком и указал пальцем в сторону лестницы.

Обшарпанная дверь их номера со скрипом отворилась, когда Данил с третьей попытки умудрился-таки провернуть ключ в замке.

Номер ожидаемо выглядел скромновато, под стать внешнему облику отеля: серые, потемневшие в углах то ли от плесени, то ли от избыточной влажности стены с многочисленными следами убитых комаров, потертая мебель из светлого дерева, допотопный ламповый телевизор неизвестной Данилу фирмы и пожелтевший от времени громоздкий кондиционер под потолком, снабженный перемотанным скотчем пультом на стене. Однако вместе с тем комната оказалась довольно просторной и была снабжена дополнительной кроватью, на которой можно раскладывать вещи. Имелся шкаф, небольшой холодильник и чайник с одноразовыми пакетиками сахара, кофе и чая, а в туалете и вовсе обнаружился работающий фен.

Лера прошла к окну, рывком раздвинула шторы, с усилием оттолкнула в сторону стеклянную раздвижную дверь и вышла на балкон.

– Ну, думаю, это перебивает все минусы. Иди-ка посмотри, – позвала она.

Данил прошел за ней, по пути ткнув пальцем в кнопку ON на пульте управления кондиционером. Кондей с тяжким вздохом ожил и, дребезжа, погнал в помещение прохладный воздух.

– Ох, нихрена себе!!! – среагировал Данил на открывшийся перед ним пейзаж.

Несколько минут они простояли молча, наслаждаясь щебетанием птиц и глядя на простирающиеся почти что от самого их отеля до вершины горы джунгли. Той самой горы, на которой так удобно уселся огромный белый Будда.

– Ну Джамиля, ну красотка! – закачала головой Лера.

– А что она?

– Выбила-таки нам номер с видом. Обычно без доплат они такие не дают. Но она обещала постараться. Надо будет ей привезти чего-нибудь.

– Круто, – согласился Данил. – Тут можно вечерами зависать…

– А ты будешь мне сюда кофе по утрам приносить? – мечтательно спросила она.

– Слушай, давай переодеваться уже. На море хочется, – внезапно сменил тему Данил и проскользнул обратно в номер.

Выйти на улицу в шортах и сланцах в феврале оказалось делом настолько непривычным, что Данил поначалу чувствовал себя сконфуженно, стесняясь своей белой, как сметана, кожи на фоне смуглых тайцев и загорелых туристов. Его футболка выглядела старой и изрядно поношенной. Собственно, таковой она и являлась, так же, как и другие две в чемодане. Логотип NIKE на груди потрескался и давно уже начал крошиться от многочисленных стирок. На даче-то в такой не стыдно, а тут – как-то прям очень даже. И пока Лера выбирала в ближайшей аптеке крем от загара, Данил заглянул в соседнюю лавку с одеждой.

– Боже, что это? – среагировала Лера на его новую черную майку с принтом этикетки JACK DANIELS.

– В смысле? – напрягся Данил. – Четкая же вроде, не? Типа как крутой вискарь. Я еще и сторговался, прикинь?

Лера тяжело вздохнула:

– Пожалуйста, не покупай больше ничего из одежды без меня, ладно? Просто пообещай.

– Ладно, пофиг, – пожал плечами Данил.

Он бы поспорил ней, но солнце неумолимо клонилось к закату.

Не успела Лера даже поставить сумку на брошенные ими прямо на песок полотенца, как раздетый до плавок Данил уже вовсю несся к воде. С детским задором и брызгами он с разбегу занырнул в прохладные объятия Андаманского моря.

«Боже, какой кайф…»

Проплыв под водой несколько метров, он вынырнул на поверхность и встряхнул головой.

– Уоу! – выкрикнул Данил в сторону пляжа. – Лер! Иди скорее, че ты там копошишься!

Лера покрутила пальцем у виска. «Не ори, дурак», – прочитал он по ее губам.

Она тщательно намазывала лицо и плечи водостойким кремом от загара и, глядя на Данила, думала о том, а нужны ли ей вообще дети, когда у нее уже есть Он. Ведет себя как большой ребенок, с которым приходится возиться, кормить, следить, воспитывать… «Одевать», – вспомнила она его сегодняшнюю жуткую майку.

– На фиг он тебе нужен? – сказала ей как-то подруга Светка. – Нашла бы себе нормального мужика, ты вон какая. А Даня твой что? Стоит на месте, не шевелится, будто все зашибись у него, а перспектив – ноль вообще. И что ты с ним таскаешься, не пойму? Не знаю, Лерка, думай сама, конечно…

И Лера думала. Много раз думала об этом, пытаясь понять саму себя. Но ответа так и не находила. Была у нее какая-то устоявшаяся привязанность к этому человеку, чем-то он ее брал. Причем вряд ли осознанно. Возможно, подсознательно ей нравились эти постоянные качели с ним: то выбесит, то заставляет скучать по себе; то глаза б не видели, то не могу без него; то скандал, то страсть. При этом она очень желала, чтобы он наконец повзрослел, расставил жизненные приоритеты, обрел позиции, цели, к чему-то начал стремиться. И пока у нее еще хватало сил пытаться вдалбливать ему все это, воспитывать и направлять в правильное русло, она не готова была менять его на кого-то другого. С этой мыслью она разулась, поправила купальник и не спеша пошагала к морю.

Солнце коснулось линии горизонта, окрасив небо в нежно-розовый. Влюбленные парочки на берегу достали свои телефоны и наперегонки защелкали ими, будто это был конкурс на самый красивый снимок заката. Данил и Лера же проводили солнце, стоя в обнимку, по грудь в соленой воде.

Уже в сумерках покидая пляж, Данил наступил на какой-то небольшой предмет, и тот хрустнул под его ногой.

– Осторожнее, – дернула его за руку Лера, – что там?

Данил поднял с песка треснутый черный пластиковый диск с надписью NIKON:

– Ничего, крышка от объектива, – ответил он и небрежно кинул ее в ближайший мусорный бак.

Утро Леры началось не с кофе. Данил безбожно храпел, не реагируя на будильник. Из его приоткрытого рта на подушку тягучей нитью стекала слюна. Пришлось его растолкать.

– Дань… Да-ань!

В ответ ей было мычание.

– Мартынов, вставай давай, на завтрак опоздаем.

– Ща, еще пять минуточек, – промямлил он, не выходя из сна.

– Вставай, говорю!

Данил недовольно застонал и, потянувшись, разлепил глаза. За окном было уже светло, вовсю щебетали птицы. Лера была накрашена и одета.

Вчера они легли рано: сказалась накопленная за перелет усталость. Данил даже не успел допить свою банку местного пива Chang, купленного по пути в отель в супермаркете, как вырубился. Та все еще стояла на его тумбочке, но теперь на ней сидела пара мух.