В другом интервью писательница заявила: «Я твердо убеждена, что искусство это правда, а правда всегда тенденциозна»[3]. В этих словах она четко выразила свое творческое кредо, неразрывно связанное как с ее мировоззрением, так и с ее политической позицией.
Турборг Недреос — не только автор художественных произведений: ее многочисленные выступления в печати затрагивают различные актуальные проблемы современности. Она — активный участник движения «Нет — Общему рынку», борец за мир, искренний друг Советского Союза.
И вот перед нами новая повесть Турборг Недреос «В следующее новолуние». «Как удивительно быть человеком! Ведь человек — это не просто существо, обладающее руками, ногами, глазами, ушами, носом, животом и всем остальным, что ему положено. Человек — это еще все то, что он переживает. Каким-то загадочным образом в нем сочетаются люди и вещи, с которыми он так или иначе связан». Эти слова, несущие на себе печать детской непосредственности Хердис, ее радостного удивления перед жизнью, открывают повесть, являющуюся продолжением «Музыки голубого колодца», книги, известной советскому читателю[4].
В духовном мире Хердис, представленном писательницей, органически сплелись ощущение своей эпохи и сугубо индивидуальное, личное: чувства пробуждающейся женщины и восприятие красоты окружающей природы.
Торговый Берген, где происходит действие обеих книг, представлявший в 20-е годы, по словам современницы Недреос писательницы Йоханны Бугге Ульсен, «кипящий недовольством котел», нашел в них свое конкретное отражение.
Вначале разговоры окружающих о войне, революции в России, бирже и росте цен как бы скользят по поверхности сознания одиннадцатилетней Хердис, героини первой книги, скользят, не задевая ее глубоко. Но тот холод, который она однажды ощущает, видя выселенную из квартиры подругу Эвелин на улице среди разбросанных вещей, проникает в «уютный замкнутый круг», «который был домом» Хердис, и накладывает тень на ее дальнейшее существование. Хердис ощущает свою причастность ко времени, которое «шагает над миром в сапогах, подкованных железом». Она начинает понимать, что это время задело дом дедушки и бабушки, откуда исчезли все картины, превратившись в кофе, сахар, хлеб. Оно побудило ее отца, скромного конторского служащего, заняться неподобающими спекуляциями на бирже, что привело его — об этом рассказывается уже на страницах повести «В следующее новолуние» — к краху и отчаянию. Хердис хочет спастись от всего этого, спрятаться в мир своих детских иллюзий. Когда в городе начинается пожар, она бежит на чердак, чтобы взять свое «волшебное стеклышко» и вновь увидеть через него окружающее в радужном свете, унестись в мир сказок и грез. Но она теперь видит только то, что видит каждый. Колдовство исчезло. «Впервые и душой, и нервами, и всеми чувствами она поняла, что такое ВОЙНА. Тяжел был груз этой новой истины. И Хердис держала его в руках как горький кровавый и бесценный дар».
Наступает прозрение, важный сдвиг в пробуждающемся сознании Хердис.
Повесть «В следующее новолуние» охватывает отрочество героини. Новолуние — новая фаза луны, новый период становления личности Хердис. Героиня вся устремлена в будущее, переполнена предчувствием того загадочного, тайного, неизведанного, что готовит ей жизнь, постоянно прислушивается «к тайне, что спрятана в ней самой». «В следующее новолуние», так же как и «Музыку голубого колодца», трудно пересказать, в книге нет развития сюжета в привычном понимании, так как отдельные события в жизни Хердис, часто не равноценные сами по себе, одинаково важны для ее внутреннего мира, стоящего в центре повествования, — каждое из них поворачивает ее образ новой гранью к читателю.
Хердис — поэтическая натура, окружающий мир представляет для нее гармонию красок и звуков. Она фантазирует о замерзшем эхе, которое, когда вернулось солнце, оттаяло и «запело, заговорило, закричало, забормотало, заплакало», прислушивается к журчанию ручья, в котором ей слышится песня. Музыка слышится ей повсюду, она неотделима от ее существования.
Вот героиня, почти уже ставшая молодой девушкой, плывет на пароходе из Копенгагена к себе на родину. «Она распевала во все горло и протягивала руки к струе за кормой, словно хотела одарить море радостным изобилием своих песен». Оказавшийся рядом с Хердис случайный спутник, человек в выгоревшем кителе, который заслушался ее пением, вызывает у нее неожиданный порыв откровенности. Завороженная красотой окружающей природы, присутствием незнакомого человека, внушившего ей доверие и симпатию, ощущением своей «взрослости», Хердис начинает рассказывать о себе, о своей жизни в Копенгагене, о Юлии, своей рано умершей подруге. Ее сокровенные мысли и чувства, как будто бы долго сдерживаемые, прорываются неожиданным потоком. И, быть может, под влиянием того, что они проплывали «опасную зону» (ту часть моря, которая еще не была окончательно разминирована), или при взгляде на выгоревший китель своего спутника, Хердис заговорила о своем кузене Киве, пропавшем без вести во время войны. Все его родные надеются, что Киве жив. Ибо невозможно поверить в смерть юноши, писавшего оптимистические письма, в которых была уверенность, что эта война — последняя в мире, что войны больше никогда не будет — ведь было бы слишком жестоко «сбрасывать на людей бомбы с аэропланов». И вдруг, вопреки собственным словам, Хердис понимает, что Киве больше нет, что «три года спустя после окончания «последней в мире войны» от Киве Керна из Гамбурга осталась лишь одна тишина».
Так неожиданно в лирическую струю повести врывается столь характерная для Турборг Недреос тема войны. События общечеловеческой значимости предстают в неразрывной связи с сугубо личными, интимными переживаниями Хердис, миром ее грез и фантазий, казалось бы далеких от этих событий.
Основные черты характера героини Турборг Недреос — искренность, жизнелюбие и то нравственное чутье, которое делает ее непримиримой к лицемерию. Хердис решает отказаться от конфирмации, несмотря на все связанные с ней соблазны — подарки, наряды, праздник. «Я не хочу давать обещания, которые не смогу выполнить», — говорит она. И только сострадание к бабушке, ждущей этого праздника чуть ли не как главного события в своей трудной и безрадостной жизни, заставляет ее переменить решение.
Интересен образ Давида, в чем-то оттеняющий и дополняющий образ героини. Неизлечимо больной, он, так же как и она, полон любви к жизни.
Хердис переживает «трудный» отроческий возраст. В ней сильно стремление к независимости. Она пытается отстоять свое право принимать самостоятельные решения, делать свой нравственный выбор. В изображении молодой девушки с ее непосредственностью и эмоциональностью, живым и пытливым умом и критическим взглядом на окружающее можно видеть преемственность Турборг Недреос по отношению к выдающимся норвежским писательницам прошлого — Камилле Коллет, Амалии Скрам и Сигрид Ундсет, в творчестве которых судьба женщины, поступающей в соответствии со своими устремлениями, вопреки традиционной морали, занимает главное место.
С другой стороны, мотив «бунта» Хердис («Мы отказываемся от всего, что давит и стягивает») перекликается с темой «бунта» подростка из буржуазной среды, характерной для всей западной литературы XX века, в особенности второй его половины. Этот мотив приобретает своеобразное звучание в связи с тем, что действие повести происходит в начале века, в норвежской провинции.
Характеризуя писательское мастерство Турборг Недреос в своем исследовании о норвежской прозе 40—70-х годов, критик Вилли Далл пишет: «Она — трезвый реалист как в выборе темы, так и в подаче материала, но именно потому, что она реалист, она понимает: мечта и фантазия являются элементами действительности». Эта особенность творческого метода писательницы проявилась и в ее последней книге.
Э. Панкратова
