В этой главе описаны четыре истории и даны четыре варианта симоронского самообгона.
Первая история
Эта история о том, как работать с внутренним состоянием. Любым. Например, с негативными эмоциями или переживаниями, неприятными ощущениями или нехваткой энергии.
Суть техники заключается в том, чтобы отыграть, отобразить подручными средствами своё состояние. В этом процессе дополнительно используется навык зеркалки. Изображая гротескно‑утрированно своё состояние, эмоции, ощущения, мысли, картинки, мы отыгрываем их, и они теряют свой негативный заряд. Порой удаётся полностью исцелиться, порой – снять часть заряда. Чем четче и точнее (причём с гротеском!) отображение, тем лучше обычно получается результат.
Увы, подобные практики лучше всего показывать. Вживую – на тренинге или на видео. Задача описать подобное действо словами в книге так, чтобы стало понятно человеку, незнакомому с Симороном, мне кажется сложной. И тем не менее я попробую.
***
Рассказывает Белый трактор в смокинге:
«Просыпаюсь утром после второго симоронского занятия. Как всегда, полуползком вылезаю на кухню и ставлю кофе. В висках ломит, ноги подкашиваются. Понятное дело, пятница: конец трудовой недели, недосып накопился, а дел на весь день столько…
– Как же мне неохота на работу! Ма-а-ама, роди меня обратно! – и тут спасительная мысль: – СТОП!!! ЧТО Я ДЕЛАЮ?
Вспоминаю слова Юнии, со смехом сказанные на занятии: «В Симороне самое сложное – вовремя вспомнить о Симороне». Понимаю, что пора переходить от наслаждения страданиями к работе с помощью освоенных технологий.
В голову приходит зеркалка внутреннего состояния подручными предметами (смотри главу «Симоронский словарик»). Эта техника мне показалась очень забавной и несложной. На занятии я её пробовала, вроде бы получилось. Но там не было острого состояния, а сейчас – есть. Значит, надо попробовать, как это работает в более сложном случае.
В данном случае подручными средствами оказываются продукты, приготовленные для завтрака. Булка, хлеб, колбаса, банка кукурузы, помидорка.
Первое, что я чувствую – это «неохота». От этого аж подташнивает. Её накопилось столько, что лезет наружу. Очень неприятная барышня – моя «неохота». Взгляд падает на буханку хлеба и колбасу. Нарезаю буханку, складываю кусочки горкой. Прокладываю колбасой. Хлеб и колбаса – это разные виды «неохоты». Они слегка шевелятся и складываются горкой. Пошевеливаю и пробую озвучить… Выходит что‑то наподобие «бе-е-е, бе-е-е, бе-е-е, фу-у…бе-е-е‑фу-у-у».
«Бе» – это звучит неохота хлебная (та, которую я отыгрываю‑зеркалю хлебом). А «фу»– это неохота колбасная (та, которую я отыгрываю колбасой).
Горка периодически рассыпается. Всё правильно! Ведь неохоты накопилось столько, что уже не помещается внутри меня – вот и рассыпается.
Ещё сбоку ко мне пристроены полочки – я на них тоже неохоту коплю, только уже в консервированном виде (вскрываю банку кукурузы и насыпаю на гору бутербродов с колбасой по бокам.
И в амбарах коплю. И в резервуарах. Это изображаю уже кухонной посудой и другими продуктами.
В какой‑то момент увлеклась так, что забыла о работе. Очень яркое и точное получилось отображение моего состояния.
И вот в этот момент я чётко почувствовала, что эмоции будто бы стали растворяться, таять, исчезать. Похоже, мне удалось изобразить это всё достаточно точно и в то же время – достаточно гротескно и забавно.
Смотрю ещё и ещё раз на всё, что наворотила. Изнутри сам собой идёт смех, и я очень явно ощущаю, что меня отпускает. Грядущий день уже не кажется таким тяжелым, скорее, наоборот – интересно, что новенького сегодня сможет произойти. Я даже слегка ощущаю, что мне удалось изменить своё будущее вместе с выходом из состояния неохоты. И от этого становится очень интересно. Я удивлена: неужели я предвкушаю какие‑то приятности или чудеса? Ведь я иду на нелюбимую работу!
Однако ощущение именно такое, что от меня и до самой работы растянулась большая висящая в воздухе улыбка.
Позавтракала я прямо «зеркалами». И ещё часть взяла на работу. Они для меня в какой‑то момент перестали символизировать мою неохоту, и это ощущение сменилось на улыбку. Бутерброды как будто зарядились новой энергией. Поэтому я их и на работу взяла: подумала, что если что‑то испортит мне настроение, то я смогу подпитаться заново, вспомнив свою утреннюю практику.
После этого я помчалась на работу.
Только доехав, я сообразила, что обычно на своей станции с трудом втискиваюсь в вагон. А в этот день даже не заметила, как доехала.
В течение дня я ещё несколько раз применяла эту практику. И каждый раз мне становилось ощутимо легче, состояние менялось, а улыбка чеширского кота, висящая в воздухе, начинала сиять всё ярче и ярче.
А ещё я обнаружила, что на эту технику мне с каждым разом требуется всё меньше и меньше времени. Будто «соскребать» приходится всё меньше. Если поначалу эта процедура заняла у меня порядка 20 минут, то к вечеру того же дня стало достаточно двух‑трёх фраз. Будто бы видишь сразу начало игры и её абсурдный финал. И всё!»
Юния: «Прошла неделя с прошлого занятия. И я хочу спросить, как у вас теперь с утренним настроением?»
Белый Трактор в смокинге: «Чудесно! Я даже думать забыла про утреннюю хандру. Я теперь утром «заряжаю» день. В смысле, работаю со своими ожиданиями от предстоящего дня, пока завтракаю. Порой вылезают «негативчики», но с ними сейчас очень легко справиться: пару «волшебных» бутербродов – и я как новенькая. И рабочие дни стали проходить как‑то по‑другому. Не скажу, что я полюбила свою работу, нет! Но она определенно перестала приносить мне страдания. Я играю в симоронские техники и любую проблему теперь воспринимаю как возможность попрактиковаться. Это приносит шикарные результаты!»
Вторая история
В предыдущем примере мы рассмотрели работу с внутренним состоянием. Самообгон и зеркалка были про эмоции, ощущения и чувства. В следующем примере будет сюжетный самообгон. То есть предметами будет отыграна сюжетная линия с начальницей, и автор истории придёт к изменению своего внутреннего состояния и, как следствие, отношений с «зубастенькой» начальницей.
***
Рассказывает Телевизор, цветущий наискосок:
– Я тоже в основном на работе симоронские Самообгоны применяю. Иногда просто на словах сюжетную линию придумываю, но чаще всего пишу или прямо из того, что есть на рабочем столе, отыгрываю. Оказалось, там у меня столько нужных вещей. Вот степлер, к примеру, в роли начальницы у меня почти всегда выступает. Они чем‑то похожи: зубастенькие оба. И всё время замечаю что‑то новенькое после симоронского самообгона. То вдруг обратила внимание, что у начальницы брошка малюсенькая на воротнике, то на факс‑аппарате заметила отражение из окна, то на стене пятнышко в виде котика. Это новое будто другой энергией обладает. Как будто этой брошкой или этим отражением на факс-аппарате мир мне подмигивает, говорит, что всё хорошо.
Юния:
– Всё верно, ведь самообгон – это переход к новому восприятию. А значит – расширенный взгляд, снятие барьеров, разделяющих нас с людьми, предметами и с окружающим миром в целом. Это очень хорошо, что что‑то новенькое замечаете.
Телевизор, цветущий наискосок:
– Начальница у меня довольно сложный человек. И раньше мне частенько от неё «прилетало». Но после одного из занятий я решила, что с меня хватит, и попробовала отыграть историю своих переживаний. Выложила и отыграла предметами то, как я страдаю от её «наездов», обыграла кучу своих страхов. Всего не расскажу, я много раз пробовала. Мне становилось легче, но до конца не отпускало.
Тогда я решила сделать самообгон событийный. И включила в сюжет начальницу и ещё нескольких своих сослуживцев.
Степлер идеально выглядит в роли начальницы! Меня это всегда смешит сразу же. А себя я обычно представляю пуговкой. Разыгрываю прямо у себя на рабочем столе, как степлер на пуговку «давит», как ругается. И как пуговка от него то под стол, то под плинтус, то в коробочку прячется.
