Пока Аня могла смотреть на Ромку. Интересно, она же, наверное, и невидимой может становиться? Если способна телепортироваться.

Женщина, следившая за мальчиком, вскрикнула и подскочила. На её глазах девушка, сидевшая на ограждении, растворилась в воздухе. Галя схватила Рому за руку и потащила домой… скорее домой. Аня обругала себя: ну что она за дура! Но зато теперь ей точно известно: она может быть невидимой. Стоит просто подумать об этом.

Невидима была Аня. Невидима была и её магическая пирамидка. Сенсор, как назвал её Велиал. Новоиспечённая скупщица душ усилием воли заставила себя не думать о Роме. Чтобы не дай Бог снова не очутиться рядом с ним. Потом. Она ещё успеет.

Стоп! Аня поняла, что кое-что забыла уточнить. Как только Дьявол упомянул о сыне, у неё абсолютно всё вылетело их головы! На какой срок её наняли? Сколько лет, десятилетий, или веков ей предстоит болтаться по земле в чужом теле, собирая души? И как вообще это всё происходит? Получается, Аня просто исполняет желание человека в обмен на его душу? Именно она исполняет? Это входит в список её возможностей? Или это уже не в её компетенции?

Есть ли срок, через который душа несчастного окажется в аду? Или, он доживёт до глубокой старости, а уже потом расплатится с Дьяволом? И вообще, зачем Сатане души?

Вот как при жизни Аня ничем таким не интересовалась, так и сейчас сидела невидимая на невысоком металлическом ограждении, и не очень представляла себе дальнейшие действия. Одни вопросы, и ни единого ответа. «Дальше сама» – сказал Велиал, её непосредственный начальник. А что сама-то?

Она смотрела на мигающие грани пирамидки. На всплывающие и исчезающие имена и фамилии. Просто имена… и ничего больше. Никаких подробностей. Какие жизненные обстоятельства заставили человека молиться силам зла? Логически – а логика у Ани была всегда – ей просто следует выбрать имя, и встретиться с тем, кто хочет продать свою душу Дьяволу. Ну, хорошо… и с кого бы ей начать? Нет, ну хотя бы возраст и место нахождения писали, что ли! Хотя… какая ей разница? Ну, предположим, вот. Матвей Сливцов.

Матвей Сливцов сидел в обнимку с бутылкой и изредка капал на пустой стол скупой мужской слезой. Как же он так опарафинился-то? Только недавно у него было всё. Бизнес, квартира, жена, сын. Женился Матвей поздно, почти в сорок лет. Через год у них с Любой родился первенец. Вадик. До сорока мужчина не женился, потому что пытался встать на ноги. Ну, хотя бы на одну. Ему удалось организовать небольшой бизнес по производству мебели. Начинали вдвоём с братом, с Колькой. Тот рисовал эскизы в программе, а Матвей отвечал за производство. За десять лет они собрали небольшой коллектив сотрудников и обросли благодарными клиентами. В основном делали кухни. Коля всё время изучал новые дизайны, старался привнести в готовые шкафы и тумбы что-нибудь поновее, поинтереснее. Фантазировал, комбинировал. Люди были готовы ждать несколько недель, чтобы их мебель была не ширпотребом, а индпошивом.

А потом брат Коля не пережил проклятого ковида. Умер в сорок четыре года. Матвей, убитый горем, похоронил брата, и лишь спустя время вдруг понял, что родственника-то он оплачет – не он первый, не он последний. Но кто будет разрабатывать уникальные гарнитуры? Матвей не обладал таким художественным вкусом, как Коля. Не сёк фишку в дизайне. Он мог производить только то, что уже было спроектировано. Или тот самый ширпотреб, который хотят далеко не все. Бизнес покачнулся, но пока устоял. Однако, клиентов стало меньше, денег тоже. Сотрудники искали себе работу получше. Потом начались проблемы с поставками материалов. Матвей сел и крепко задумался. Осмотрелся. Получалось, что без брата Коли он не вывозит.

Попытки нанять дизайнера не увенчались успехом. Во-первых, он не тянул их зарплату по рынку. А во-вторых, за бешенные деньги, они все почему-то были хуже Николая. Ситуация для Матвея осложнялась тем, что его жена, Люба, была бесполезной. Она была… женой. Всё, что супруга умела – привести себя в порядок, проследить за сыном, вести хозяйство. И то, хозяйство, это так… с серединки на половинку. Раз в неделю Люба вызывала клининг для генеральной уборки. Еду предпочитала заказывать, а не готовить. Для обеспеченного бизнесмена жена была подходящей. Для теряющего позиции в бизнесе Матвея Сливцова такая жена была уже обузой.

Он, дурак, попытался с ней поговорить начистоту. Мол, так и так, дорогая. Прошли прежние беззаботные времена. Нужно пересмотреть наш жизненный распорядок. А мне нужна поддержка от тебя, как от самого близкого человека.

Жена повела себя странно, по мнению Матвея. Она развелась с ним, забрала сына, и оттяпала всё, что получилось оттяпать. Наняла адвокатов, и отсудила. Бизнес пришлось продать, чтобы не захлебнуться в долгах и убытках. Жена после развода осталась довольна, а Матвей – морально раздавлен, и ни с чем.

Он стал пить, ел через раз. Вспомнит о том, что надо бы пообедать – съест бутерброд какой-нибудь. А то просто кушал беленькую, оплакивая своё прошлое. Брата Колю и их замечательный тандем. Тихие семейные вечера с Любой и Вадиком. Поездки к морю. Свою трезвость и ясность ума тоже оплакивал.

Однажды ему стало нехорошо, и он вызвал скорую посреди ночи. Строгий пожилой доктор взял у Матвея кровь на сахар и снял ЭКГ. Похмурился, пожевал губами и сказал:

– Вам не пить надо, а сердце лечить. Идите с утра прямиков в поликлинику, и пусть вас направят в стационар. Если продолжите, инфаркт вам обеспечен.

– Хорошо. – равнодушно сказал Матвей.

Доктор поставил ему укол, и стало полегче. И врач, и Матвей знали, что в поликлинику он не пойдёт. Но так было положено: доктор предупредил, Матвей согласился.

На следующий день он сидел у себя в кухне, пил, и опять оплакивал свою нелепую судьбу. Матвей был готов продать душу Дьяволу, чтобы вернуть хотя бы часть своей прежней жизни из обломков. В тот момент, когда очередная рюмка была опрокинута, а редкая слеза тяжёлой каплей упала на столешницу, за столом напротив Матвея вдруг возникла девушка. В каком-то балахоне с капюшоном и тёмных очках. Он помахал рукой перед глазами, желая отогнать видение. Поморгал. Девица никуда не делась.

– Что у тебя случилось? – спросила она. – Почему ты хочешь продать свою душу?

Матвей всхлипнул и рухнул на пол.

Аня выругалась и проверила, жив ли мужик. Вызвала скорую помощь и открыла дверь, чтобы врачи попали в квартиру. Когда скорая приехала, Аня сделалась невидимой, и наблюдала за тем, что происходило. Слышала, как прозвучало слово «инфаркт». Видела, как Матвея Сливцова погрузили на носилки и начали выносить из квартиры.

В этот момент, когда бригада, матерясь, примерялась, как пройти с носилками в дверь, рядом с Аней появился Велиал. Тоже невидимый, судя по всему. Он с усмешкой смотрел на неё своими невозможно-голубыми глазами, из которых лился холод.

– Чего? – огрызнулась Аня.

– Да ничего. Думаю, что с тобой не так…

– Вот, представь себе, что ты – обыкновенный человек. Не служащий ада, побывавший на том свете, а именно простой и обыкновенный. Не готовый к сверхъестественному. Представила?

Велиал сидел на подоконнике и смотрел в окно. Аня, как провинившаяся школьница, стояла в углу кухонного гарнитура, опустив глаза долу. В этой кухне, в квартире Матвея Сливцова, было пусто и сиро. Словно из жилища вырвали жизнь. С корнями вырвали, с мясом. Это чувствовалось очень хорошо. Аня не была уверена, что почувствовала бы такое раньше, а вот теперь…

И только кухонный гарнитур, около которого она стояла, был живым и красивым. Словно инородное тело в организме квартиры. Оригинальный дизайн, необычное сочетание цветов… как будто эти шкафы и тумбы позабыли тут прошлые хозяева квартиры. Которые были благополучнее Матвея Сливцова.

Велиал заметил, что Аня гладит рукой блестящую поверхность столешницы. Он прервал свою лекцию и сказал:

– Это память о его брате. Брат был дизайнером мебели. И конструктором по совместительству. А мог бы стать художником. И не стал, и не прожил, что полагалось.