Нет.

Потому что невнимательный. Я внимательный. Мне, когда зубы вырывали, я сразу замолчал. Потому что знал, чего будет. Чего скажешь, могут под наркозом, например, и язык. Проснешься, а сказать ничего не можешь. Мычишь. М-м-мне м-м-м-мо м-м-м-мы м-м-м-ма. Вот так. А никто не понимает, и смеются. Всегда так смеются. А я сяду такой, голову накрою. И нет меня. Ты есть, а я вот. Понимаешь.

Нет. Ты успокойся.

А потом вода полилась. Отовсюду. Как будто оттуда. Я даже испугался. Капает долго, по лбу, вот так. Кап-кап. Знаешь, она может череп прокапать, насквозь, до мозга, как в чашку, в емкость. Долго так капает. Точит. Камень точит. Кап-кап-кап. И всё. Дырка у тебя в черепе. Сквозная. Как от выстрела. Кап.

Мне страшно.

Вода, она все знает. Но мне больше нравится летать. У меня руки не так, а вот так стали однажды. Я на крышу даже забрался. Я в те дни все время на полу спал, осанку выпрямлял. Полезно. Всегда говорят, тут у меня. Что-то. Пошли туда. Потому иначе нельзя было. В подвале. А там их нашли. Потом отовсюду вышла пустота. Они все время у меня тут говорят. Идешь по улице, а там пустота. И уводят, одного за другим. А я им машу вслед. Фотографирую. А обратно несут, тяжелые. Одному не унести, надорвешься. Все время тут говорят. А я слушаю, подслушиваю.

Меня пугает, что ты говоришь.

Не бойся. Теперь все спокойно. Пока спокойно. Только туда не надо. Испортишь. Потом по испорченному никак. Она мне говорит, не ходи. Я, я просто в коридор выйду ненадолго. Она говорит, только вернись. А я не пошел потом обратно. Выхожу, а там снег. Красивый такой. А в комнате летают голуби. А посередине дырка, в ней вода, и сверху лед. Я туда аккуратно наступил и провалился. Душно там, нечем дышать. Выкарабкался. Пошел по стеклу. Там везде стекло было. И бородатый на меня смотрит. Автобусы проезжают, а он смотрит. Внимательно.

И что ты сделал.

Что тут сделаешь. Что тут поделаешь. Ничего тут не поделаешь. Стоял как вкопанный. Говорю, пропустите меня. А он, не положено. А я, но у меня разрешение есть. Он, покажи. Показал. Он, с разрешением можно, но на указанный срок. Я и прошел. А там дорога такая, фонари, и люди одинаковые ходят. Я с ними пошел. Потом нам говорят, дальше группами. Мы разделились на группы. Пошли так. Потом нам говорят, а теперь раздевайтесь. Мы разделись, пошли так. Потом нам говорят, а теперь туда, и на домики такие указывают. Мы туда. А там одежда лежит одинаковая. Нам сказали одеться. Мы оделись. Дальше нам показали, туда надо идти. Мы пошли. А потом стало пусто. Никого из нас не было. Я один такой, стою, оглядываюсь. А кругом ничего нет. Только собака мертвая лежит, сопит, смотрит на меня. Я рядом с ней лег, на лед, чтобы почувствовать, что там. А из-подо льда слышу, говорят, опять они. Так я и лежал. Долго лежал, как вода. Жидкий. По самые волосы. Вот посюда. Поди отыщи в траве, как озеро, идешь-идешь, и провалился. Нет, то болото, в болоте земля вперемешку. Я не так, из-подо льда смотрю, снизу, пристально, вот-вот мог и выскочить, для угрозы.

А потом что было.

А потом оказался тут. Так было. Они тебе врут. На самом деле было так. Я не сразу понял. Когда снег пошел. Тогда стало понятно. А до того нет. Я поэтому сюда пришел. Чтобы отдохнуть. Устал очень. Им же не объяснишь ничего. Она говорит, вернись. А я не пошел обратно. Я видел уже такое раньше. Когда-то давно. Ничего этого тогда не было еще, а я уже видел, что начинается. Они повылезали, из норок, ходят с важным видом, хозяйским. Было же понятно, откуда ветер. Я и одеваться тогда стал потеплее. Умеешь спрятаться так, чтобы не нашли. Я умею. К такому надо внимательно подходить. Сосредоточенно. Нужно самому решить, раз и навсегда, что найти нельзя. Вот сядь. Теперь хорошенько зажмурься и постарайся понять. Вон они. Видишь. Так они тут передвигаются. На четвереньках. Вот от них надо прятаться. Потому что иначе ничего не получится. Надо хорошенько постараться. А то они только и хотят. Ты отвернешься. И проворонишь. Мама так говорила. Не проворонь. Или бабушка. Я уже никого не помню.

Тебя это волнует.

Чего. Не волнуйся. Не придут. Я и тебя защищать буду. Не придут. Побоятся. Я тут все хорошенько обдумал. У меня подготовлено. Вот тут вот все расставил как надо. Потом еще расставлю. Я к ним вот тут прислушиваюсь.

Не бей по лбу.

Прислушиваюсь внимательно, не пропускаю ни слова, ни единой подсказки. Мне он подсказал как надо.

Но его нет.

Он тогда на меня так внимательно посмотрел и сказал, я тебе помогу. И помог. Подсказал. Как и куда прятаться. Чтобы правильно было. Надо накрыться.

Чем тебе помочь.

А я хорошо устроился. Мне теперь не страшно. Иногда спокойно так. Вот тут сяду, в уголке, подальше. И отсюда смотрю, вот так, с животным. И сразу так спокойно становится. Так никогда не было. И как будто снег идет. И их иногда даже не слышно. Вот это самое важное. Они иногда ничего не говорят. Видел, как они там раньше ходили. Теперь не ходят. Испугались меня. Так что вы не бойтесь.

Хорошо. Понимаю.

Не боишься.

Не боюсь.

Правильно. Потому что не ходят. В уголке. И как будто снег. Не страшно.

Хорошо.

Я не обманываю. Отсюда вот так смотрю.

Ну хорошо.

Тебе спокойнее.

Да.

Ты, если что, говори. Я тут. Если что. Я тут, если что.

Хорошо. Если что, зайду.

Мы ходим повсюду, если проголодаемся, делаем остановку. Мы промокаем до нитки. Мы много молчим. Мы движемся медленно, чтобы не расходовать силы. Мы заходим в дом, рассматриваем вещи, разбросанные по полу, мебель, следы обитания. Мы смотрим в разбитые телевизоры. Мы ищем свидетельства о тех, кто здесь жил. Мы садимся и молча сидим, переглядываясь. Мы боремся со сном, просыпаемся, ищем воду в разбитых раковинах. Мы переговариваемся, короткими фразами, чем короче, тем лучше, повторяем заученные заранее слова, строим из них диалоги. Мы рассматриваем игрушки в углу комнаты, фотографии, портреты на стенах, запылившиеся тарелки на кухне, обувь в прихожей, сваленные в кучу одеяла с подушками, распахнутые шкафы, вещи. Мы исследуем вещи, пытаемся прочесть их историю, мысленно выстроить обстоятельства, разобраться, что именно случилось, в каком порядке, с чего началось, чем закончилось. Мы вспоминаем запах стирального порошка, вкус кофе, запахи, с которыми связаны наши собственные воспоминания, когда просыпаешься, приходишь на кухню, смотришь, что готовит мама, отказываешься есть, хотя выглядит вкусным, идешь умываться, чистить зубы, потом обмениваешься короткими фразами, уходишь в комнату, включаешь телевизор, или что-то читаешь, или одеваешься, куда-то идешь, на встречу, по необходимости, прогуляться, в магазин, идешь. Мы вспоминаем, как выглядела окружающая декорация, постройки, прохожие, по каким законам было утроено пространство прежде, сравниваем, по каким законам оно устроено сейчас, здесь. Мы подолгу молчим, обмениваемся редкими короткими фразами. Иногда нам кажется, что это вымышленное, ничего этого на самом деле не существует, оно представлено нами, выдумано на основании предложенных фактов, по итогам проведенных исследований, поскольку именно так, согласно выводам и наблюдениям, должно выглядеть, нас не удивляет подобный ход мыслей. Иногда нам кажется, что мы уснули, давно, либо были уложены спать силой, например, в изолированных камерах, например, вдали от среды обитания человека, разноцветных полимеров, химических соединений, искусственных веществ, определяющих жизнедеятельность, например, в отграниченном от прочего месте, куда подведены водопровод, электричество, коммуникации, обеспечивающие жизнедеятельность, например, в небольших, довольно тесных помещениях из монохромного бетона либо в помещениях, облицованных глянцево-белой плиткой, например, в индивидуальных упаковках, как детали для прихотливой машины, или в резервуарах в жидкостью, обеспечивающей жизнедеятельность, например, среди сплющенного опустелого ландшафта, где больше не растут растения, поскольку удалены за ненадобностью, как гнилые зубы, или пораженные органы, или парные придатки, обособленные от туловища и головы, движимые мускульной силой по велению реакций, импульсов, приговоренные к ампутации, например, в вакууме с пластиковыми трубками в носу и глотке с дозированной подачей кислорода и сопящей помпой где-то рядом. Мы представляем этот процесс, как надуваются и сдуваются наши легкие, как мы не издаем звуков, даже когда говорим, потому что не говорим, но предполагаем. Мы заходим в другой дом, идем по ступенькам, сначала на самый верх, затем постепенно спускаясь. Мы видим двери различных оттенков коричневого, бледно-зеленые стены, тусклый свет из слоисто-стеклянных квадратов, пепел, грязь, пыль, вывернутый наизнанку мусоропровод, надписи, значение которых не понимаем, рисунки, значение которых пытаемся расшифровать. Мы останавливаемся, садимся на ступени, сидим, переглядываемся. Мы представляем себе, как возникает многоклеточный организм, комбинация органов и тканей, от стадии оплодотворенного сгустка через дробление и унылое наращивание луковой шелухи, питаясь веществами из маточной жидкости, затем из кровяного русла, прислоняясь к стенкам, покрываясь упругими оболочками, кровеносными сосудами, представляем, как раскрываются, сокращаются мышечные волокна, как проливается влага, как толчками происходит изгнание, извлечение посредством произвольных вращательных движений, исторжение, отторжение, представляем, как назревает секреция, желудок, кишечник, процессы всасывания и переваривания, моторики, нейроны, речь, момент, когда млекопитающее обретает человеческое. Мы поднимаемся, идем дальше, спускаемся, открываем очередную дверь, заходим, рассматриваем вещи, делаем предположения о том, что здесь было раньше, садимся на корточки, листаем тетрадку с записями, чернильные строчки расплылись от сырости, сбоку от основания стены примерно на двадцать сантиметров вверх ползет черновато-зеленая плесень, мы морщимся от отвращения, как если бы увидели, как происходит процесс распада, мы поднимаемся, медленно вышагиваем вглубь, смотрим на птичий скелет и перья на полу, на разбросанные книги, распахнутую балконную дверь, желтоватый шкаф с обрывками плаката на боковой стенке, снова на скелет птицы, возвращаемся обратно, открываем дверь, вдыхаем запах, рефлекторно отворачиваемся, пятимся, закрываем дверь, осматриваемся, переглядываемся. Мы сидим возле дома, изредка говорим. Иногда нам кажется, что существует некая схема событий, сценарий, предусматривающий действия, взаимодействие организмов, одушевленных, неодушевленных предметов, природных явлений, наподобие стихийных либо искусственных, согласно которому организмы передвигаются по игровому полю, по размеченной плоскости, где предусмотрены многочисленные пути развития, правила, определяющие последствия, иногда нам кажется, что можно разобраться в значениях явлений, в веществах, приводимых в движение незримыми процессами, спрятанными внутри, что можно подобрать ключ или, по крайней мере, речевое обозначение, чтобы распределить накопленную информацию по соответствующим категориям, систематизировать, добираясь таким образом до природообразующих узлов, где, неспособные соприкоснуться, сталкиваются молекулы либо осуществляется синтетическая связь, кажется, что можно окунуться, проникнуть в уровень ощущений, на ограниченное время стать частью нутряных последовательностей, кажется, что, если распознать зыбкое, доселе неразличимое нагромождение явлений, можно выявить, по мельчайшим следам, границы игрового поля, правила, искусственные законы, согласно которым то или иное тело перемещается, застывает, парализуется либо выполняет функцию, например переносит предмет с одного места на другое, следуя указаниям либо принимая решение, предположительно, самостоятельно, сидит за столом на скрипящем стуле и ест суп, спускается по лестнице, выступает перед множеством подобных тел, например говорит по телефону, плачет, смеется, изучает источники, не подтверждающие ничего и являющиеся частью обобщающего сюжета, проникает в предмет, другое тело, открытое пространство, продолжается, завершается, создает нечто пустотное, материальное, но по своей сути эфемерное, например умирает, но не меняет положения, либо живет, но не меняет положения, стремится к созиданию или разрушению, но не меняет положения, сливается с множеством наряду с прочими осязаемыми объектами, например испытывает страдание, счастье, боль, растерянность, власть, бессилие, сострадание, прочее, но не меняет положения. Мы открываем дверь, заходим. Мы осматриваем пустую прихожую, следы от мебели, пыль, обрывки обоев, пятна оголенного бетона, паркет, провод с патроном без лампочки, заплесневелую миску домашнего животного, потемневшие пятна у прохода в комнату, идем вглубь, в комнате на полу пятна крупнее, от ветра на окне вздымаются занавески, заостренные куски стекла, похожие на зубы, по периметру, сквозь стеклянные зубцы поодаль поблескивают капли дождя, пахнет плесенью и чем-то еще, затхлым, но приемлемым. Мы прохаживаемся, переглядываемся. Мы смотрим на обрывки обоев на стенах и пытаемся представить, как выглядел узор целиком, что именно было на нем изображено, цветы, геометрические орнаменты, скорее всего цветы, не можем представить. Мы осматриваем комнату, пустоту, следы от ножек, вероятно, дивана, стола, царапины на лакированном паркете, вероятно, от стульев, прямоугольный след, вероятно, от шкафа. Мы представляем, как по комнате передвигались млекопитающие, по каким траекториям, от двери к центру, от двери к месту расположения стола, от двери к окну, например полить цветы и реже посмотреть в окно на поблескивающие капли дождя. Мы идем обратно, запинаемся о миску, содержимое не расплескивается из-за отсутствия жидкости. На ступенях мы делаем остановку, вытаскиваем упаковки, разрываем, молча едим, переглядываемся, изредка произносим фразы. Мы думаем о вымерших существах, членистоногих, о полукруглых ребристых спинках, соединительной ткани, швах, остроконечиях, о голове, внутри которой располагается желудок, сердце, мозг, о крошечных щупальцах, о простейших, величиной в несколько миллиметров, незаметных невооруженному, одноклеточных, о бактериях от греческого палочка, хищнических свойствах и пожирании организма изнутри, об амебах и псевдоподобиях в процессе заглатывания пищи, о клеточных ртах, о переваривании, о кишащей почве, пресных водоемах, кислых источниках, исторгающих влагу и тем самым порождающих благоприятную среду, о бактериальных клетках внутри млекопитающего, обеспечивающих химический обмен веществами, уничтожение организма изнутри, поедание микротканей, изначальное присутствие среди форм, четном количестве миллиардов лет, преимуществе над укрупненными организмами и неизбежной долговечности, ископаемых останках, представляем, какими останками станут нынешние организмы, будет ли это окаменелость, можно ли посредством исследования окаменелости будет распознать, скажем, каким образом к телу крепились отростки, какой формы была голова, какой образ жизни вела конкретная особь, в каких условиях обитала, чем питалась, как вела себя с прочими представителями вида, на что была способна ради соответствия правилам, из чего состоял ее обыкновенный день, порядок, вещи, что будет извлечено из мельчайших следов человеческой особи, не содержащих достаточной информации, вероятно, ввергающей в некоторое заблуждение, точно как силуэт трилобита, вросший животом в поверхность камня, сопровождаемый многословными объяснениями его жизнедеятельности, строения, функций, вероятно, не имеющими к нему никакого отношения, представляем, как могут развиваться события, не можем ничего представить. Мы поднимаемся, идем дальше. Мы открываем дверь, заходим. Мы осматриваем прихожую, сваленные в кучу стулья, разбросанные вещи, обувь, кляксы на ободранных стенах, обходим, наступаем на стекло, оно лопается под ногами, в кухне на полу валяются кастрюли, обломки посуды, в углу фартук выцветшего синего цвета с масляными пятнами, ложки, вилки, металлический чайник, бумаги с надписями, возвращаемся обратно, вглубь, в комнате пусто, на полу нет следов мебели, оставляем на полу следы, по пеплу, пыли, никаких больше следов, балконной двери нет, подходим, на балконе размякшие картонные коробки, на одной различим рисунок, изображающий грузовую машину, коробки покрыты черной плесенью, на полу вода по щиколотку, смотрим вниз, видим подъезд, машины, наши следы, не видим своих следов, но знаем, что они там были, но теперь их смыло дождем, идем обратно. На улице мы некоторое время стоим неподвижно, молчим, переглядываемся. Мы думаем об изменении органов, тканей, биологическом угасании, о высыхании слизистых оболочек, роговицы, белковой части глаза, участков кожи, в зависимости от влажности и прочих условий, о помутнении зрачка, о желто-бурых участках, о процессе охлаждения тканей, о замедлении и прекращении метаболизма, о сокращении мышечных волокон, об окоченении, поперечно-полосатом, гладком, прочем, о сине-фиолетовых пятнах, проявляющихся под силой тяжести, о самопереваривании тканей, разрушении клеточного обмена, о разложении белков, жиров, углеводов, образовании воды, сероводорода, углекислого газа, аммиака, прочего, о распаде на отдельные химические элементы, упрощении, минерализации, превращении в предмет, объект исследования, любопытную конструкцию, метафору, клетку, материал, формулу, экспонат, словарную статью. Мы заходим, мы смотрим на пустую прихожую, деревянную табуретку у стены, покрытое бетонной крошкой черное пальто, сваленное в углу, чувствуем едкий сладковатый запах, переглядываемся, проходим вглубь, в комнате на полу, полуистлевшая, раскинув ноги, животом вверх, слышим, как едва слышно жужжит несколько мух, издалека кажется, что слегка вздымается, лишенный формы и контуров зыбкий хаос, смотрим в разбитое стекло, чувствуем, как холодный ветер сквозняком продувает прямоугольное помещение, осматриваем, не прикасаясь, переглядываемся, возвращаемся обратно, по лестнице вниз, за дверь, берем носилки, возвращаемся обратно. Мы долго стоим на улице, курим, думаем о снижении памяти, умственной работоспособности, говорим об искажении, например, представлений о событиях в зависимости от дистанции, обстоятельств, когда, будучи убежденными в определенной интерпретации, последовательно преподносим свидетельство, сопровождая фактическими деталями, в подлинности которых не приходится сомневаться, однако впоследствии сталкиваемся с подтверждением иного, не исключено, что обратного, и так далее, например, собственных воспоминаний, связанных с конкретными явлениями, так или иначе имевшими влияние, в действительности несвязанными, но в сложившейся среде подкорректированными из соображений целесообразности либо чего-то еще, например, всеобщего заблуждения о том или ином явлении, его сущности, предпосылках, последствиях, например, конкретных предметов под воздействием других предметов, влекущих разрушение первых, их непреодолимое разрушение при чьей-нибудь заинтересованности, например, нас самих под воздействием других существ, веществ, вещей, предметов, объектов, субъектов, целесообразностей, обусловленных обстоятельствами, кем бы то ни было зафиксированными согласно принятому решению, например, наших последствий, свидетельств о нас, результатов наших речевых актов, невербального поведения, перенесенных нами болевых импульсов, плотных соединительнотканных образований, наших регенераций, воспалений, потовых желез, плазмы, сукровицы, секреции, прочих оставленных нами сведений о существовании, изделий, изготовленных нами, сосудистой оболочки головного мозга, паутинной оболочки головного мозга, твердой оболочки головного мозга, импульсов, зародившихся внутри волокон, их проникновения в борозды, например, дальнейших комментариев, разъяснений, искуплений, полемик, систем верований, основанных на бесспорных подтверждениях той или иной системы познания, утверждений, парадоксальных умозаключений, очевидных умозаключений, прочих результатов жизнедеятельности. Мы долго стоим на улице, переглядываемся, молчим, переглядываемся, говорим о распорядке дня, об испортившейся погоде, об осадках, их влиянии на физическое и психическое здоровье, о последствиях происходящих процессов, о времени, о питательности той или иной пищи, принимаемой в то или иное время дня, ночи, о вреде курения, о запланированных действиях, о причинах, следствиях, связях, о продолжительности, переглядываемся, говорим о погоде, осадках, распорядке дня, о проблемах со здоровьем, характерных для нашего возраста, о составе среднестатистической семьи, о многочисленных категориях допустимого молчания, о завтрашнем дне, о запланированных на завтра действиях, о категориях допустимой речи, о допустимости работы, о целеполагании, о полезных свойствах пищи, принимаемой в то или иное время дня, ночи, переглядываемся, говорим о распорядке дня, об осадках, о влиянии погоды на физическое и психическое состояние организма, о последствиях, о спорности последствий, о бесспорности последствий, о вреде курения, о возрастных особенностях организма, о составе среднестатистической семьи, переглядываемся, говорим о питательности той или иной пищи, о пользе, о целеполагании, о допустимом отчаянии, о категориях допустимого молчания, об утраченных воспоминаниях, о целесообразности, о распорядке дня, о погоде, о запахе, помещениях, лестницах, осадках, переглядываемся, возвращаемся обратно.