Войдя в квартиру (кстати, шикарная квартира), Алина сразу же сняла юбку и трусики и пошла писать, открыв дверь в туалет. (Я обнаружил, что в квартире две ванны) Алина так и осталась, раздетая до пояса, снизу.

– Теперь ты расскажи что-нибудь. А то я тебе уже всё, что могла, рассказала. Как у тебя было первый раз?

– Стыдно рассказывать. У меня были, и сейчас есть, три двоюродные сестры – одна на год старше, другая – ровесница, третья – на год младше. Сейчас все замужем, две – во второй раз… Они-то меня и растлили.

– Как?! Все три сразу? Какая прелесть!

– Да нет. Не сразу. Они, кажется, что-то вроде соревнования устроили, какая меня соблазнит: Люба, Вера, Таня. Это было в подростковом возрасте. Я к ним ездил в гости каждый выходной. Мы ходили гулять в парк и там целовались – по очереди. День с Любой, следующее воскресенье – с Верой, потом с Таней. И так далее. Сначала только целовались. Они развитее меня были. Все. Поэтому их забавляла моя неумелость.

– Вы были совершеннолетние? Странно, что ты был такой неопытный.

– Да, но то время все было по-другому. Они были старше меня, а я только достиг совершеннолетия. И я тогда ещё не совсем представлял, что с членом надо делать. Я думал, надо просто тереться друг об друга. Тогда я и кончил первый раз. (Пока я рассказывал, Алина устроилась на ковре у меня в ногах и играла с моим, уже вставшим членом)

– Ну а дальше? У вас с ним что-нибудь было?

– Нет. Мы испугались. Стали удовлетворяться порознь.

– А с сёстрами?

– Мы ходили в парк около их дома. Я потом узнал, что две других подглядывали. Сначала меня учили целоваться. Так прошло почти всё лето. Потом одна из них – сейчас уже не помню, кто, показала мне грудь. Дала поласкать и пососать соски. Так я впервые узнал, как девушка заводится.

– О… я уже завелась. Сейчас бы сюда твоих кузин. А потом, во взрослом состоянии, вы трахались?

– Ну, потом нет. Они замуж повыходили. («Не далее, как в прошлое воскресенье. С Танечкой. Не плохо. Жалко, что быстро. Ей домой скорее надо было.») А тогда, в парке, одна из них и отдалась мне в первый раз – для меня в первый. Они уже все три были открыты для общения, если можно так сказать. Прямо в парке, на лавочке, верхом на мне, не снимая платья. Потом пошли дожди, пришла осень, и мы перестали встречаться на природе. А дома всегда кто-то был из взрослых… Да, вот так приятно. – это она взяла мой член в рот и начала работать с ним.

– Давай-ка я на тебя сверху сяду. Не боишься, что раздавлю?

– Попробуй.

Я лёг на ковёр. Алина перекинула через меня ногу, взяла руками член и ввела в себя, потом начала качаться на мне, лицом к моим ногам.

– Тебе хорошо?

– Да…

– А теперь мне в задницу.

Я вытащил член из её влагалища и сунул в открытую заднюю дырку. Снова стало очень приятно. Двигалась только Алина. Я лежал неподвижно, наслаждаясь, постепенно стал поддавать её вверх. Она покряхтывала. Мы трахались не спеша, с расстановкой, растягивая удовольствие. И зазвонил телефон. Алина слезла с меня и поползла к трубке, лежавшей на тумбочке у кровати.

– Вас слушают… Да, это я. Это ты, Марина?… Да, баланс сделали, завтра сдаем. Да, была ошибка в проводках… Не знаю, кто сделал. Виктор завтра скажет – у него записано, кто какие проводки ввёл… Да, отмечаем… Как чем, обыкновенно: водкой, до виски еще не добрались… До секса тоже не добрались, ну может, чуть-чуть… («Ничего себе чуть-чуть!») Вахтанг где-то трахается… Как почему я дома? А где же мне быть?… Нет, не одна… Конечно, с мужчиной… Хочешь приехать? Конечно, приезжай… Свою бутылку не надо – ты же знаешь – всё есть.

Она положила трубку, и мы продолжили. Я очень старался не кончить, чтобы оставить силы на оставшуюся часть вечера, или, скорее, ночи. Было пол первого.

Начался этот звездец с мысли, что если работать на панели с несчастным видом, то все подумают, что у тебя просто проблемы и тонкая душевная организация, да я и сама толком не помню, почему мечтала стать шлюхой и зарабатывать деньги своим телом. Просто так получилось.

После совершеннолетия нужно было как-то зарабатывать, а в школе я училась не особо хорошо. А если учитывать мою склонность к приключениям, то теперь я эти приключения получаю в огромном количестве.

Каждый день абсолютно трэшовый, а вернее, ночи. Бывают хорошие ночи, а бывают не очень. Раньше было интереснее, сегодня это просто ночь с очередными татуированными мышцами с большим членом, имя владельца которых я даже не знаю.

После секса с очередным клиентом, я закуталась в одеяло и уснула. Утром побрела домой, впервые задумавшись, к чему я двигаюсь. Что будет дальше?

Потом, дождавшись благословенного вечера, я засунула в рот непривычно вкусные покупные пирожные, выпила кофе и пошла одеваться.

Холод и болезненные укусы снежинок, духота такси и, наконец, клуб. «Наконец» отнюдь не потому, что я рада была его видеть, просто это хоть какая-то конечная точка. Правда, в моей жизни такие заведения все чаще становились двоеточиями перед перечислением череды любовников. Я болезненно ухмыльнулась, представив себе предложеньице, в которое должна была бы уписаться моя жизнь, и вошла в прокуренное мигающее помещение. Басы чужой музыки вдавились тисками в грудь, я мотнула головой и начала равнодушно скользить по залу взглядом в поисках своего очередного богатенького «папочки».

Стать конченной шлюхой я не боялась – я и так ею была. Когда мое тело, ставшее мне в этот момент особенно мерзким и отвратительным, сдавили грубые жадные лапищи, я прикрыла глаза и незаметно вставила в ухо бусинку полупрозрачных наушников. Музыка – единственное, пожалуй, что помогало мне спастись от духоты ночей. Единственная непорочная эрогенная зона в моей жизни.

Я послушно откинула голову, позволяя жадному влажно-шероховатому языку пройтись по моей шее, раздвинула ноги, подчиняясь грубости чужих рук. Что значат слова "противно", "гадко", "мерзко", "брезгливость" по сравнению с желанием девочки, не имеющей почти ничего, кроме накачанной жопы, красиво жить? Нет, конечно, я занимаюсь всем этим не только из-за денег. Горы мышц, грубые ласки и резкий запах мужского пота… Сексуально.

Но я все же шлюха. Прежде всего.

А в наушниках крылышками мотылька трепетала музыка. Так надо. Я должна. Вздыхать, истекать, сочиться пошлостью. Пить похоть в их вдохах.

Ведь если бы я была нежной и трепетной, меня бы все равно трахали, так почему не так?

В наушниках заиграла скрипка, и я вздрогнула и забилась в оргазме, благодаря гладкое стекло неба за разрядку. Через какое-то время ушел и он. Я забилась в душ, стараясь превозмочь тошноту. Привычно. Больно, гаденько… зато денег много. Можно купить алкоголя, можно арендовать тачку и покататься по полупустому центру.

Рассвет. Снежинки по лицу, кокон одеяла, сон. Чай с пирожными. Почти час гигиенических процедур. Снежинки. Ожидание вечера. Снова такси. Клуб, который проще и честней было бы называть борделем.

Почти дом.

Меня закрыли в темной пустой комнате со стенами из бамбука и рисовой бумаги. Сегодня будет какой-то важный клиент. Писец неизбежен.

Отъехала створка двери, свет заслонил высокий стройный силуэт. Я привычно потянулась к наушнику…

Стоп.

Я едва не закричала, поняв, что забыла зарядить вчера плеер. Музыки не было. Бежать некуда.

– Зови меня Котом, – мурлыкающим бархатным баритоном попросил силуэт и сел вдалеке от меня на тростниковую циновку. Я кивнула. Практически дефлорация – еще ни разу не приходилось иметь дело со столь странным человеком. Зачем-то заказал восточные декорации, представляется и рассматривает, вместо того, чтобы наброситься и оттрахать, как прочие. Но это все не важно. Сейчас проблема в том, что нет музыки. Без музыки клиенты меня напрягают. Они пугают меня. Я почувствовала, что начинаю задыхаться от страха. Он похож на маньяка.

– Как тебя зовут?