Бертран, кряхтя, поднялся, пытаясь расшевелить закоченевшие члены. Все тело ломило, а в ушах начинал нарастать легкий гул — верный признак простуды. Еще немного, и ручьями польются сопли, голова станет расколотым кувшином, а кашель начнет разрывать грудь. Можно будет лечь обратно под куст и злорадно надеяться, что когда начнется лето, жаркие лучи солнца заставят залежавшегося покойника провонять всю округу.

— Надо что-то менять, — вытер мокрый нос Суи и заперхал, пытаясь прокашляться. Комок встал поперек горла и застрял, ни туда, ни сюда.

— Кхе-кхе, — снова зашелся Бертран, сильно ударил себя в грудину. Слизь вылетела, расплескалась мерзким комком под босыми ногами.

Суи отдышался, справился с кружащей головой.

Утреннее солнце неохотно вылезло на небо. Вроде бы весна, а мрачность и холод, как в конце осени. Наверное виноваты каменные стены, что выпивают тепло и жизнь из каждого, кто рискнет надолго тут задержаться.

— Город — страшная сила! — Бертран снова вытер сопли и медленно побрел к рынку. Там иногда выпадала мелкая работенка — помочь разгрузить телегу, донести до дома мешок… Платили мало и не всегда, но это лучше, чем подыхать с голоду.

Суи похлопал себя пустой ладонью по плечу, с тоской вспоминая надежную теплоту обмотанного шнуром топорища. Но топор, кольчуга, сапоги и большая часть денег лежали в глубокой яме у двух приметных сосен — деревья переплелись стволами — сущая девичья коса! С собой в Таилис Бертран захватил только нож убитого пастуха, да десяток грошей — на первое время. Гроши давным-давно были проедены, а на отполированном когда-то клинке начали появляться рыжеватые пятна — дыхание ржавчины.

И что обиднее всего, даже приключений никаких не выпало! Город оказался удивительно скучным, грязным и тоскливым местом. Что хорошего в местной жизни находили потомственные горожане, Суи понять не мог, как не старался. С другой стороны, если ночевать в теплом доме на мягкой постели, возможно все выглядит немного иначе? Кто знает…

За нехитрыми размышлениями, Бертран добрался до рынка. Сперва сунулся к мукомолам, но у тех поставка была вчера, а сегодня пришло всего полдюжины мешков крупчатки, а ради такого нанимать работника… Жаба горло передавит!

Не смутившись неудачей, Суи направился к зеленщикам, но и там ждала неудача. Потом — к горючникам. Но, как назло, ни колоть, ни разносить дрова необходимости не было.

Будь это вчерашний день, то у невезучего поденщика оставался последний вариант — в кирпичный цех, к мастеру Маге. Но плата за работу настолько не соответствовала оплате, что мастера вчера вечером кто-то сунул головой в сральник. И держал, пока из мастера Маги не вышли последние пузыри. С обеих сторон. Теперь у дома покойника деловито выли его жены, размазывая по усатым лицам вымышленные слезы. Любимые овцы блеяли с заднего двора. Не скорбели по мертвецу только парочка слепых нищих, притулившихся у забора. До Бертрана доходили слухи, что Мага хреново делал не только кирпичи…

Оставалось только шататься по рынку, в надежде, что какой-нибудь хозяйке понадобиться помощь, чтобы донести пару набитых корзин до дому…

Впустую прошатавшись до полудня, Бертран, обессилев, присел у входа в кабак. Оттуда пахло едой и выпивкой. Кружилась голова, тряслись руки и ноги.

— А я ведь даже городского пива не попробовал, — горько вздохнул Суи. Нужно, пока живой, уходить из Таилиса, откапывать захоронку и пробовать какой-то иной путь. Парень больно задел локтем рукоять ножа. По всему телу словно молния пробежала. Что он творит? Куда катится его жизнь⁈ Не такую судьбу он планировал для себя и города!

Злость подбросила, словно вилами в зад кольнули, придала сил.

Бертран хищно прищурился, ощутив себя орлом, сидящим на отвесной скале. Кто ты, та глупая утка, что первой попадет в стальные когти повелителя неба?

Глава 7

Четкий, по жизни ровный

Все оказалось проще, чем Суи ожидал. Намного проще! Хотя, разумеется, не так гладко, как могло бы пойти, поверь он Хунтею. Покойник-то, щеголяя красивым и сложным словом «криминальмаэстро», про некоторые детали умолчал. Наверное, потому что и сам их не знал. Впрочем, на утопленника Бертран и не думал обижаться — какой смысл поносить того, кого раки доедают?

Встреченный в темном переулке толстяк, увидев блестящий (Бертран, пока сидел в ожидании, тщательно стер все пятна) клинок, побледнел, покраснел, покрылся каплями крупного, остро воняющего пота… Но кошелек отдавать не захотел. Наоборот, распахнул было пасть — то ли на помощь хотел позвать, то ли по-простецки обругать нахального грабителя. Суи опередил, изо всех сил ударив рукояткою в ухо. Толстяк съежился, сдулся, рухнул на колени, закрыв голову руками. И тут же передумал вопить.

Бертран лихорадочно охлопал пояс, сдернул увесистый мешочек, и, с трудом сдержав желание уподобиться всполошенному зайцу, пошел медленно и степенно. Как пристало почтенному жителю восхитительного Таилиса, а не глупой деревенщине, которая без году неделя прожила средь высоких стен и трехэтажных домов! Хотя столь хитрые сооружения, если не врать себе, все же малость пугали. А как не выдержат, а как сложатся разворошенным муравьиным домом? Бертран такие дома старался обходить стороной. Внутрь его не звали — некому. Да и к лучшему.

Не успел Суи отойти и на десять шагов, как на несчастную оглушенную страхом и метким ударом жертву, накинулись мальчишки, которые до этого болтались поодаль. Миг, и на толстяке остались только поношенные шоссы. Сущая стая гиен! Разве что куски плоти не вырывали. Впрочем, последнее не точно.

Разумеется, Бертрану, который в этот момент чувствовал себя победителем по жизни, было совсем не до злоключений отожравшегося неудачника! За пазухой лежал кошель, мелодично позвякивающий на каждом шагу, за поясом, на спине, грелся верный нож, а пустой желудок предвкушал скорую встречу с жареным мясом и пивом. А то и вином! Надо же попробовать напиток тех, кто идет по жизни ровно и четко! Иначе победа будет неполной.

Благоразумно решив, что отмечать первый успех в трех шагах от валяющегося в грязной луже бесчувственного тела, выйдет слишком нагло — сверх меры искушать судьбу чревато, Бертран прошел мимо «Ебливой овцы», первого кабака, если идти в глубь квартала. На облупившейся вывеске, пастух, рожею больше похожий на внебрачного ребенка медведицы и мастера Маги, яростно сношал эту самую овцу. Почему ебливой назначили именно овцу, а не пастуха — никто не знал. Ну и баранину тут не подавали. Все равно, никто не брал.

Скрепя зубами, Суи миновал и «Веселого бобра» — на вывеске с бобрами ничего плохого не происходило, но у входа со слишком безразличным видом терся переодетый стражник, с которым Бертран не раз пересекался на рынке.

Такая же участь постигла и «Зеленого голубя» с «Плешивой мохнаткой» — слишком многолюдно, да и публика грязновата! Потолкавшись среди низов, Бертран с первого же взгляда определял кто перед ним. С полным кошелем — и пить среди презренных и грязных поденщиков⁈ Низко, господа, низко!

А вот «Нос на полдень» подходил по всем статьям! И от переулка далеко — если мерить, как ворона летит, то пара перестрелов, а то и больше — для путанной городской застройки расстояние огромное. И стражники не толкутся, и пахнет хорошо, без тонких ароматов тухлятины. Вообще, Бертран сперва недоумевал, что заставляет горожан жрать всякие гадости — вот что в руки попало, то и едят. Пожив же с брюхом, прилипшим к спине, он понял, что не от хорошей жизни такое, совсем не от нее!

Толкнув дверь, Суи оказался перед крутой лестницей вниз. «Нос на полдень», как оказалось, располагался в подвале.

— Под землю лезть… — с сомнением покрутил носом Бертран. Желудок обиженно заквакал целым болотом лягушек, намекая, что пусть хозяин ебалом покрутит в другой раз.

Суи пожал плечами и начал осторожно спускаться — как только он закрыл дверь, воцарилась темнота. В коридоре не было ни единого слухового окошка, а тратить свечи или жир хозяева не собирались — да и сопрут лихие люди, не побрезгуют!