С кухни доносились звуки возни. Тихо брякала посуда, хлопнула дверца холодильника. Николь приподнялась на локтях и втянула носом манящие запахи. Желудок возмущённо заурчал. Ведомая чувством голода, Николь соскользнула кровати и, небрежно отбросив в сторону домашний халатик, натянула на голое тело рубашку Тома. Прихватила две пуговицы на животе и довольно улыбнулась своему отражению в узком зеркале. Каштановые пряди, ещё вчера собранные в аккуратный пучок, беспорядочно лежали на плечах. Глаза сияли, как сигнальные огни. Николь закусила губу, одёрнула полы рубашки, едва прикрывающие ягодицы, и на цыпочках, по-кошачьи ступая, вышла в кухню.

У плиты, спиной к ней, стоял Том. Николь замерла в проходе, разглядывая его. Скользнула взглядом от шеи по обнажённой спине до резинки домашних штанов, и вновь взгляд поднялся выше. Она рассматривала его плечи, руки ловко орудующие лопаткой. Всегда опрятный и ухоженный, по утрам Том был совсем другим. По-мальчишески взъерошенные тёмные волосы и заспанное лицо смягчали привычный строгий образ и делали его более земным.

Не в силах сопротивляться порыву, Николь приблизилась, обняла его со спины и поцеловала плечо. Том повернул голову чуть назад и улыбнулся.

– Доброе утро.

– Доброе.

Она заглянула на плиту, и застонала.

– Ммм, обожаю твои блинчики!

Том усмехнулся, когда Николь бесцеремонно схватила с тарелки остывший блин и откусила. Он сложил руки на груди, смотрел как она довольно жуёт и жмурится.

– Официально заявляю, на кухне ты тоже Бог, – мурчащим тоном с нотками восторга выдала Николь и провела ладонями по груди Тома. Коснулась губами его губ.

– Теперь ты ко мне предвзято относишься, – Том улыбнулся, пока Николь запихивала в рот очередной кусочек.

– Боже… Я когда-нибудь привыкну к этому?

– Надеюсь, нет.

– Говори, чем помочь?

Том ткнул лопаткой в шкаф с посудой.

– Накроешь на стол?

– Да, шеф.

Николь игриво закусила губу, полезла доставать тарелки и, обернувшись, с показным возмущением выгнула бровь, увидев как Том разглядывает её еле прикрытые его же рубашкой ягодицы. Она прошла мимо него к столу, амплитудно покачивая бёдрами, вернулась к шкафу, и в следующую секунду оказалась в объятиях.

Блинчики подгорели. Кофе из турки выкипел на плиту, и теперь на кухне стоял лёгкий туман и аромат сожжённых зёрен.

– Когда ты улетаешь? – спросила Николь, пряча грусть за глотком.

– Сегодня вечером.

– Так скоро…

– Да. Я сам думал, что в запасе есть хотя бы несколько дней. Решилось спонтанно, буквально вчера утром.

Николь обвела взглядом кухню, будто смотреть на Тома сейчас было больно. Он сдвинул тарелку в сторону и взял её за руку.

– Если хочешь, ты можешь остаться здесь. Все равно, когда вернусь, будем заниматься переездом. Часть твоих вещей тут есть, потом перевезём оставшееся.

Николь грустно улыбнулась, сжала в ответ его пальцы.

– Нет. Не хочу жить здесь без тебя. Оставаться в твоей квартире, где всё напоминает о тебе, это всё равно что во время диеты жить в кондитерской.

Том притянул её к себе и поцеловал в макушку.

– Ладно, если тебе так будет лучше. Если передумаешь, ключи у тебя есть. Проводишь в аэропорт?

– Спрашиваешь. Конечно!

После завтрака переместились в гостиную, позже в спальню. Со сбором вещей покончено было быстро, так что до вечера времени хватало, чтобы провести его вдвоём, не тратя на суету. Николь косилась на часы, внутренне умоляя стрелки двигаться медленнее, но упрямые секунды продолжали бег в том же темпе.

К вечеру Том вызвал такси в аэропорт. Николь уже не пыталась скрывать свои эмоции. Пока они ехали в машине, в её голову закрадывались гадкие опасения. Отчего-то становилось страшно. Казалось, разлука не пройдёт бесследно и ставшая привычной жизнь изменится не в лучшую сторону. Она покрутила пальцем кольцо в надежде успокоить нервы и сжала руку Тома так сильно, что наверняка оставила на коже следы от ногтей.

В зале регистрации Николь прижалась к любимому всем телом. Тёплые руки обхватили её в ответ, губы коснулись виска.

– Всего месяц, родная, – шепнул Том, проводя ладонью по её спине. – Мне уже тебя не хватает.

– Обещаешь звонить?

– Каждый день.

Прощальный поцелуй сделал взгляд влажным. Том подхватил чемодан и ушёл на паспортный контроль. Николь смотрела ему вслед, пока среди толпы пассажиров было видно его спину и тёмную макушку.

Через час самолет Тома поднялся в воздух. Николь села в такси до дома, но вышла в паре кварталов от своей квартиры, желая пройтись и остудить мысли. Короткий миг счастья и разлука длиною в месяц. Тревога в груди заматывалась в клубок. Всеми силами Николь отгоняла дурные мысли. Остановилась около окна кафе, куда Том пригласил её на День Благодарения. Тёплые воспоминания чуть сбросили гнёт уныния.

– Всего месяц, – шепнула она себе. – Тридцать дней, и всё снова будет как раньше.

На следующее утро Николь проснулась сама, задолго до будильника. Спала она плохо, беспокойно. На работу ехать было рано, а сон окончательно прошёл.

Телефон на тумбочке настойчиво зажужжал. Николь взяла в руки гаджет, улыбнулась сообщению от Тома.

«Сели в Париже. Люблю тебя».

«Скучаю. Люблю», – ответила Николь и стиснула подушку.

Она позволила меланхолии ещё десять минут править своим сознанием, после чего начала собираться в офис. Николь любила свою работу, но именно сегодня она ей была жизненно необходима, чтобы отвлечь мозг от мыслей о Томе. За скромным завтраком вспомнила вчерашние блинчики, допила растворимый кофе и, предусмотрительно взяв зонт, поехала на работу.

Едва она переступила порог своего отдела, к ней кинулась Моника, схватила за руку и потащила к рабочему столу.

– Ты обещала позвонить вчера, – строго начала подруга, но тут же хитро улыбнулась. – Видимо, было некогда?

Николь мотнула головой, чувствуя, как довольный румянец раскрашивает лицо. Моника уселась за стол и подпёрла кулаком подбородок.

– Как всё прошло?

Воспоминания о вчерашнем вечере вновь приятно кольнули. Николь подняла руку, демонстрируя подруге кольцо. Та открыла рот от восторга, радостно улыбнулась и стиснула Николь в объятиях.

– Поздравляю, дорогая!

– Спасибо!

– Не буду спрашивать, рада ли ты. По глазам всё вижу. У меня только один вопрос. Какого чёрта ты приперлась сегодня на работу? Твоя святая обязанность сейчас наслаждаться жизнью рядом с будущим мужем, а не прозябать в офисе в кипе бумаг.

Ответить Николь не успела. За соседним столом раздался смешок. Лицо Моники из дружелюбного стало сердитым.

– Что-то не так, Сьюзен?

– Наоборот. Радуюсь, что мистер совершенство сделал Николь предложение.

– И что тебя так веселит?

– Да мне вообще плевать, – Сьюзен положила локти на стол и ехидно повела бровью. – Но, сдаётся мне, наша Николь та ещё сказочница. Столько рассказов, а никто этого Тома до сих пор не видел. Он вообще существует?

– Что ты несёшь? – щеки Николь вспыхнули. – Разумеется, существует.

– Так познакомь.

Будто пытаясь продемонстрировать своё преимущество перед субтильной Николь, Сьюзен сложила руки под грудью, отчего бюст стал казаться ещё объёмнее. Наглый прищур и нарочито вытянутые губки не вязались с образом талантливого дизайнера, однако в этом была вся Сьюзен. Она сладко рассмеялась, когда Николь не нашлась, что ответить, и поднялась.

– Расслабьтесь, мисс Адамс. На вашего мужчину здесь никто не претендует. Поздравляю с помолвкой.

Сьюзен ушла неспешной походкой. Моника махнула рукой.

– Не бери в голову. Зависть плохое чувство, – она наклонилась к Николь и с игривой улыбкой добавила: – Но, я надеюсь, нас ты познакомишь до свадьбы?

Николь рассмеялась.

– Конечно.

– Вот и чудненько. Что ещё он тебе сказал?

– Ему предложили должность шеф-повара в «Le Chat nourri», но…

– Это же замечательно! Какое ещё может быть «но»?

– Для этого ему пришлось уехать в Европу на стажировку. На месяц.