Найденный хостел оказался лучше, чем я представляла. Несмотря на скромную обстановку, он был чистым и малозаселенным. В комнате из пяти двухъярусных кроватей было занято всего три места, я оказалась четвертой. Окинув взглядом комнату, оценила контингент, получить второй раз за вечер по лицу или вляпаться в еще одну дерьмовую ситуацию не хотелось. Маргинальных личностей не наблюдалось, поэтому я тихо прокралась к своему месту и, затолкав сумку под кровать, не раздеваясь, забралась под одеяло. О сне не было и речи, просто хотелось по-детски забиться в темный угол и спрятаться, и кровать первого попавшегося дешового хостела стала именно таким углом для меня сегодня. Когда напряжение начало немного отпускать, откат от пережитого стресса начал активно иметь мое тело: крупная дрожь и озноб, словно разряды тока проходили через внутренности, встряхивая и оседая неприятной тяжестью в конечностях. Хотя физически холодно не было, но я лежала, поджав колени, натянув одеяло до подбородка, вглядываясь в темноту комнаты, пытаясь справиться с собственной слабостью. Несмотря на то, что я осознавала, что сейчас нахожусь в другом районе города, страх никуда не делся, тревожность не уходила, продолжая сжимать до спазмов грудную клетку, сжимать, нехорошо перекрывая дыхание. Страшно было элементарно закрыть глаза, казалось, что сейчас откроется дверь и в комнату ввалится пьяный Данилов.

Заснула я только под утро, но уже в половину седьмого, будто чем-то подгоняемая, открыла глаза. На дисплее телефона, который я безотчетно всю ночь сжимала в своей руке, мигал номер мужа. Дождавшись, когда вызов останется не отвеченным, я бросила его номер в черный список, тяжело выдохнув. Пытаясь подавить новую волну паники, поднялась, направляясь в ванную комнату и, умывшись холодной водой, набрала номер Ленки.

– Я могу к тебе сейчас приехать? – произнесла в трубку, склонившись над раковиной, подавляя и запихивая поглубже чувство собственной ущербности.

Ей понадобилась секундная пауза, чтобы проанализировать и понять, что случилось какое-то дерьмо, поэтому:

– Да, конечно, – лаконично и без долгих душещипательных разговоров.

Спустя час я сидела на Ленкиной кухне и пила горячий кофе, наблюдая, как она собирает детей в школу. Когда за веселой троицей сорванцов закрылась дверь, подруга, вернувшись на кухню, села напротив меня. Она не задавала лишних вопросов, она уже по одному моему виду поняла, что случилось; синяк на моем лбу чуть выше виска красноречиво ей об этом рассказал.

– Что делать будешь?

– Надо работу найти срочно, только не знаю, что с жильем делать. Придется по хостелам месяц, а то и больше слоняться, пока первую зарплату не получу.

– Оставайся у меня, я же уже предлагала.

– Лен, тебе и так сложно. Перестань, я справлюсь.

– Упертая, как баран, – произнесла, отхлебывая из чашки обжигающий кофе, но в тоне не было ни злости, ни непринятия. Она понимала насколько сейчас было важно делать все самой, строить все самой, дабы почувствовать опору под ногами, как бы не было трудно. – А если тебе на старую работу попроситься, ну…, в тот ресторан, где ты работала? Если хозяин тот же, вдруг пойдет на встречу и рассчитает тебя вперед, угол снимешь, а на продукты наскребем. Тем более вас там кормили обедами, насколько помню, небольшая, но экономия.

– Ага, прямо все там сидят и ждут, когда же Валерия Игоревна к ним вернется. В таких заведениях штат чаще всего укомплектован, и текучки почти нет, потому что зарплата нормальная, и люди держатся за место.

– Чем черт не шутит, Лер, – Ленкина мысль имела право на жизнь, поэтому я особо спорить не стала, мысленно поставив зарубку заглянуть в «Эларию».

– Сейчас себя немного в порядок приведу, – я шумно выдохнула, ощущая жуткую усталость от всей ситуации и предыдущей полубессонной ночи, – и побегу по всем местам, где возьмут, туда и пойду. Смысл сидеть, гадать и что-то планировать? Можно я душ у тебя приму?

– Конечно, я сейчас тебе полотенце выделю и ключ от квартиры дам, а то мне на работу уже надо бежать.

***

– Валерия Игоревна, – стараясь не быть грубым, произнес я, встречая тяжелый взгляд девушки, сидящей передо мной, – штат укомплектован, я не могу вас определить на ту же должность, в которой вы значились ранее.

Данилова работала у меня администратором года так два, а то и три назад. Вспомнить какие-то нюансы ее работы не мог, значит, крупных косяков за ней не было, но и по лицу я ее тоже не вспомнил, лишь фамилия подсказала мне, что это не просто человек с улицы. Либо она так изменилась, либо у меня начала развиваться старческая деменция.

– Я понимаю, Ильдар Сергеевич, я готова на любую работу: официанткой, уборщицей, посудомойкой, – и она, сделав неглубокий вдох, выдавший ее волнение, одернула рукава кофты, которые секунду назад нервно приподняла, дав мне возможность заметить кожу, исчерченную свежими ссадинами. Повисшая пауза, и я, скользнув взглядом от ее рук к лицу, потянулся к телефону, набрав номер администратора.

– Зайди, – коротко бросил в трубку, мысленно отмечая, что сидящая напротив меня девушка была довольно привлекательна, хоть и имела немного изможденный и уставший вид. – Документы с собой? – обратился к Даниловой. Она кивнула, вытащив из сумки паспорт и трудовую, протянула мне, искоса бросая взгляд на вошедшую Оксану.

– Оформи официанткой, – кивнул Семеновой, снова переключая внимание на Валерию, – с какого числа можете выйти?

– Сегодня, – ответила, даже не задумываясь.

Значит ситуация, в которую она попала, не простая, а то, что у нее какие-то проблемы, было очевидно.

– Хорошо, – кивнул и уже обращаясь к Оксане: – подготовь Валерии Игоревне форму и кабинку в служебном, впиши в график и поставь ее на зал вместо Григорьева, он сегодня на банкете будет трудиться.

– Что-то еще, Ильдар Сергеевич? – поинтересовалась Семенова, делая пометки в своем планшете.

– Все.

– Размер одежды? – она обратилась к Даниловой.

– Сорок четвертый, – нервно сжимая пальцами ремешок своей сумочки. Дверь за Оксаной закрылась, а моя гостья даже не пошевелилась.

– У вас будет еще какая-то просьба ко мне? Я правильно понял? – произнес, откидываясь на спинку кресла.

– Если возможно…, я могу получить оклад наперед? Я отработаю все, честно.

– Валерия Игоревна… – начал я, но она перебила.

– Я понимаю, что это наглость с моей стороны…

– На что уйдут эти деньги? – произнес, не дав ей договорить и не отводя взгляда от ее лица, стараясь поймать любую эмоцию, которая могла бы мне сказать о ее лжи, и давая весомый повод отказать.

– На жилье, мне негде сейчас жить.

Но она, судя по всему, говорила правду. Взгляд прямой, открытый, ответ без заминок, но отражающий, что она стыдилась своего положения в данный момент. Это чувство стыда сквозило в ее взгляде, в положении тела, в отрывистых нервных движениях. Наверняка, получив уже не один отказ, она боялась получить его и здесь. Но и я не мать Тереза, что бы просто так направо и налево бабки раздавать, вдруг она, получив энную сумму, завтра просто пропадет с радаров.

– Расписку можете написать?

– Да, конечно, – ответ снова без раздумий, с промелькнувшим во взгляде облегчением.

И мысль всплывающим титром в голове: что я слишком хорошо знаком с подобным взглядом, затравленным, с читающийся уязвимостью и страхом за завтрашний день. Когда- то я встречал ежедневно, в отражении собственного зеркала.

Стоя в коридоре возле двери кабинета, из которого я вышла на ватных ногах от волнения и страха получить очередной за сегодня отказ, ожидая, когда меня позовет Оксана Викторовна для подписания трудового договора, я до конца не могла поверить в свою удачу. Потому что все это делалось в потоке произошедших событий, в некой агонии и безысходности, и только страх толкал вперед, заставляя стойко держать спину ровно, делать шаг за шагом, когда хотелось сгорбиться от усталости, забившись в угол. И только понимание успокаивало, что когда есть хоть какой-то базис, хоть маломальский доход, то уже появляется возможность направить свою жизнь в правильное русло, а понимание что эта работа мне могла его дать, внушало не только надежду, но и радость. Чтобы не говорили диванные философы, как бы не проповедовали позицию «не в деньгах счастье», деньги в современных реалиях, это тот инструмент, с помощью которого ты можешь улучшить свою жизнь и избавиться от девяносто процентов проблем, не бояться, что завтра тебе нечего будет есть и негде будет спать.