Короткий взгляд через плечо. С этаким прищуром, многообещающим… Роковая женщина, блин, иначе не назовешь. Но почему-то в Стефином исполнении это как-то смешно и неправильно.

Но раз ей так хочется – пусть играет. Мне жалко, что ли? Главное, пусть разденется уже!

И, ты ж погляди, какая смелая: легким движением руки она стянула свои трусики, прямо из-под комбинации… Зажала в кулачке, гордо выпрямив спину, так и не обернувшись ко мне.

– Я как-то не заметил, что теперь изменилось.

Стринги и до этого не сильно были видны на ягодицах. И их исчезновение ничего не изменило… Если не считать того, как кровь меня стукнула по голове. Аж в ушах зазвенело.

– Старость – не радость. Могу подсказать упражнения на развитее внимания. Очень помогают от возрастных проблем с мозгом. Тебе они точно пригодятся.

А сама стоит, оглядывается по сторонам. Хорохорится, держит спину прямо, а плечи вздрагивают. Боится? Стесняется? Жалеет, что разделась?

Стриптиз вышел очень коротким. Самым коротким представлением на моей памяти. Но я не гордый, я могу и помочь женщине, благо, опыта хватает, и времени – вагон.

Подполз к ней сзади. Притянул, поставив между своих колен.

– Отдай. Это тебе больше не понадобится…

Маленький кулачок послушно разжался. Тонкий клочок кружева остался в моей ладони.

– Понадобится. Мне домой нужно в чем-то возвращаться!

Ты глянь-ка! Передумала… Женщины – такие женщины.

– Я тебе свои дам. Новые, ни разу не надевал. Потом выберешь любую упаковку.

Мне, конечно, ни к чему не сдались чужие красные веревочки, и хранить их как память не собирался. Но не сейчас же их натягивать обратно, на самом-то интересном месте?

– Я в них утону!

– Зато не замерзнешь.

Под разговор с особым кайфом поглаживал ей коленки и бедра. Хотелось уже тискать сильнее, надежнее, без ограничений… Но оставался риск, что получу какой-нибудь из коленок по морде… А оно мне, такое, надо?

– Зануда. – Она попыталась вывернуться из рук.

– Заботливый. – Притянул обратно.

– Маньяк. – Притворилась, что не замечает, как мои пальцы подобрались к ягодицам. Смяли их несильно… И все равно заставили ее ежиться, ахать, прикрывать глаза.

– Зато сексуальный.

– Тебя обманули. – А сама уже руками упирается мне в плечи, чтобы на ногах удержаться.

– А мне нравится в это верить. – Усадил ее верхом на себя. Заставил прижаться к паху и потереться.

С удовольствием наблюдал, как ее глаза опять закатываются. Как бы ни противилась, а ей весь процесс по кайфу!

И уже ни слова против не сказала, когда с нее стягивал остатки одежды. Молча и послушно поднимала руки, позволяя себя раздеть. Коротко и тяжело вздохнула, когда грудь улеглась в мои ладони, – тяжелая, плотная, упругая грудь с острыми темными вершинками…

Не удержался, чтобы не попробовать каждую…

– Ммм, симметрично…

– Что? – Совсем сбитая с толку, она еще пыталась поддержать разговор.

– Одинаково вкусные, говорю…

Пальцами пробежался по позвоночнику, вбирая в себя ее легкую дрожь, разбегающуся от каждой тронутой косточки. С трудом держался, чтобы сразу не уронить на простыни, не подмять под себя… С ней такое не прокатит.

– Некрасиво разговаривать с набитым ртом.

Да, не прокатит. Будет еще каждое движение критиковать. Рано ее ронять, ой, как рано…

Стефания

Батюшки. Ой, мамочки. Ой!

Это что же деется такое?

Это куда же меня несет?

Это кто меня заставил раздеться и усесться на колени к взрослому чужому мужику? Да еще и засунуть ему в рот свою грудь?!

Это точно я сама делаю, а не смотрю кино? И почему мне все это нравится?!

И даже то, как он пытается что-то мычать, не выпуская соски из губ, тоже нравится!

Секс еще даже не начался, а у меня полностью вытек мозг. И не факт, что потом получится залить его обратно! Вот так и становятся озабоченными нимфоманками. Если Тихон сейчас остановится – убью на месте.

Нет. Сначала сама изнасилую, получу все, что надо, а потом уже по-настоящему убью!

И вот сейчас – почему-то радуюсь, что он стащил меня с коленей, уложил на подушки обратно, начал стягивать свои штаны.

Любопытно до ужаса, что там за модные такие трусы, которыми он хвастался… Хотя. Кому я вру? Самое интересное – что же спрятано под ними…

– Можешь не жмуриться. Не ослеплю своим великолепием.

Черт! Заметил, что я закрыла глаза в самый ответственный момент. Рефлекс. Мама с детства приучала, что нельзя подсматривать за мальчиками, даже если они специально своим богатством размахивают…

– Хочу на ощупь сначала оценить, а потом сравнить ощущения с реальностью.

Ощущения уткнулись мне в бедро. Горячие, крепкие, очень интересные ощущения, между прочим. В памяти нет ничего подобного, чтобы понять, на что оно похоже… Но живот свело тугим узлом от предвкушения, внутри все мелко затряслось и задрожало…

– Ну, ощупывай тогда. Только не сломай, ладно? Мне еще пригодится для всяких важных дел.

И, о божечки, это я, получается, сама потянулась рукой?! Я, Стефания? Которая кричала, что никогда и ни за что даже близко с мужчиной не сяду? Потому что умным женщинам все эти глупости не нужны?

Ладно. Будем считать, что это все алкоголь. Поэтому так нравится шелковистая горячая кожа под пальцами…

– Ты нормально возьмись. Ладошкой. Не бойся, он не кусается.

Тихон еле сдерживается. Дышит через раз, с трудом выдувая воздух через ноздри. Проще смотреть ему в лицо, чем ТУДА. Главное, не думать, что он сейчас засмеется.

– Стеф. Прекращай издеваться.

Зубы стиснуты. Голос какой-то надломленный. Ему нравится или не очень?

– Я даже не начинала еще. Примеряюсь только.

– Давай, сначала я к тебе примерюсь, ладно? А потом хоть линейку возьми и записывай параметры.

Убрал мою руку от своего достоинства, завел ее за голову. И вторую тоже. Так нечестно – он меня трогает, где хочет, а мне так делать не дает.

– А штангенциркуль есть?

Слово получилось выговорить не с первого раза. Шальная мужская ладонь забралась между ног и начала там наглаживать, растирать, дразнить, ласкать… Делая так хорошо, что почти больно…

– А он тебе зачем?

– Хочу знать точный диаметр. Это, говорят, очень важно…

– Говорят? Или ты ведешь учет?

А сам языком забирается прямо в рот. Никакой гигиены… Но как же приятно, боже мой… И тоже хочется делать так же: облизывать его, покусывать, всасывать в себя… В глазах темно, в ушах звенит, тело само собой прижимается к мужскому телу… Руки все так же скованы крепкой чужой ладонью, а мне просто дико требуется трогать его, прижимать к себе, все сильнее, все жестче, все надежнее…

– С тебя и начну. Будешь первым…

Черт! Зря я это сказала! Кажется, обломала весь кайф…

– Только подругам потом не рассказывай.

– Боишься позора?

Хотя, какой там позор? Даже мой отсутствующий опыт говорит, что Тихон может гордиться и хвастаться своими параметрами.

– Боюсь, что очередь встанет. Не хочу от поклонниц отбиваться.

– Я сделаю тебе антирекламу… Не беспокойся… – Как можно о чем-то говорить, вообще, когда тебя активно истязают ласками?

Зачем использовать язык для слов, если он занят совсем другими вещами? Это же кощунство и грех! Но раз Тихон еще в состоянии что-то сказать, я просто обязана ответить чем-нибудь, не менее умным…

– Надо же. Хоть что-то толковое услышал от тебя…

Последняя фраза прозвучала уже совсем скомканно и невнятно. Я уточнять не стала – не до этого было. Тихон случайно отпустил мои руки, дал свободу жадине… Подарил возможность ощупывать, трогать, царапать, измерять сразу все части его тела, до которых только можно дотянуться!

Такое богатство, блин! Крепкие гладкие мышцы плеч, спины перекатывались под пальцами… Глаза опять закатились куда-то под веки от удовольствия… Послышалось утробное урчание… Вроде бы, это он урчал, а не я… Но даже если эти звуки – мои, то ни капельки и не стыдно.