Лиза забилась в самый дальний от входа угол, и, скрючившись среди мягких баулов, принялась рыдать. Плакала она тихо, еле слышно, а потом и вовсе затихла, видимо уснула. Я к ней не лез, не было особого желания наниматся в няньки, да и разучился я людей утешать. Интересно, с чего Лиса так убивается, родственник ей Седой что ли?

 Вдоль борта лежали два продолговатых свертка, из которых торчат подошвы ботинок, а ведь еще каких-то полчаса назад, это были живые люди. Сколько их таких свертков, уже было за последние годы? Десятки? Сотни? Всех и не сосчитать, да и надо их считать? Может, и я так буду скоро ехать, свернутый в брезентовое покрывало? Лентяя жалко, очень хороший был человек, один из немногих, на кого я мог безоглядно положиться, зная, что он не предаст.

 Я устроился поудобней, и, достав из кармана небольшое зеркальце, принялся рассматривать свою физиономию. Могло быть и хуже – всего пара царапин, да на голове, сразу над ухом вспухла огромная шишка. Бля! Как же я мог забыть свой шлем в кустах. Вот ведь, растяпа! Только три дня как купил его, почти пять золотых монет за него отвалил. Не шлем был, а одно загляденье – легкий, прочный, подложка внутри специальная, чтобы голова не потела и кожа дышала, и так бездарно его прое…протерять!

 Царапины на голове обработал перекисью, и заклеил пластырем,  потом еще и из носа кровь потекла, причем из обеих ноздрей одновременно. Точно легкую контузию схлопотал. Кровь все текла и текла, и никак не желала останавливаться, пришлось заткнуть обе ноздри смоченными в перекиси бинтами.

 Это даже хорошо, что барышня в дальней угол забилась, не будет мне мешать, своим сопением думать. А поразмыслить было о чем.

 На обочине дороги, по которой двигался наш караван, спрятанный в кустах, стоит расстрелянный кем-то автомобиль как две капли воды похожий на транспорт отряда Лехи Жида. Нет, не так. Машина не просто похожа, это она и есть, потому что двух таких быть не может.

 Леха Жид в самом начале всего это бедлама, который впоследствии получил  звучное название – ЗомбиАпокалипсис, свинтил из земли обетованной на военном транспортнике, груженном двумя вездеходами «унимог», кучей оружия, боеприпасов, амуниции и командой таких же сорвиголов как и он сам. Объединяло их тогда одно – желание вернуться на родину, где холодно, много деревьев, пресной воды и нет арабов, то есть в Россию. Как на самом деле звали Леху, я не знаю, впервые увидел его три года назад и уже тогда его звали Жидом. Он, кстати, на это прозвище ни капельки не обижался, и даже зачем-то на капоте своей машины нарисовал мальтийский крест, на том самом «унимоге», который притащил в свое время из Израиля, вторую машину, они, кажись, в болоте утопили.

Промышлял Жид наемничеством, в явный беспредел, вроде работорговли не лез, но и святым Робин Гудом не слыл, короче, жил как все.

 Леху с частью его отряда я нанял для того, чтобы они зачистили банду Сёмы Паука. А, что мысль весьма здравая и дельная, Паук, сука, такая, только на первый взгляд, тупой бандос и отморозок, а на деле, хитрющий и хваткий, что Чубайс в молодые годы.

Банду Паука, безуспешно пытались поймать и уничтожить уже несколько лет, еще Полковник снаряжал две экспедиции в земли Сёмы, да только ничем хорошим это не закончилось, оба раза, казалось, что банду прижали и уничтожили, да только через пару месяцев, она вновь начинала промышлять разбоем и грабежами.

В последней экспедиции, даже, какого-то мелкого дрыща, с татуировкой паука на спине, на опоре ЛЭП вздернули, думали это Сёма, а потом оказалось, что это был вовсе не Паук. Все дело в том, что бандитам кто-то постоянно сливал информацию обо всех важных событиях в окружающих анклавах. Только этим можно объяснить фантастическое везение бандосов.

 Именно, опасаясь утечки информации, я и нанял на стороне отряд солдат удачи. Но, где-то, Леха, спалился и ему сшили деревянный макинтош. Мало того, что машину Жида, вместе с ним  расстреляли, так её еще и заминировали и нам подсунули. То, что это было неслучайное минирование, рассчитанное на абы кого и ежу понятно, уж больно все профессионально сделали. Не просто фугас поставили или растяжку, а еще и осколочную мину направленного действия установили – я, когда в КамАЗ залазил, оглянулся, и было хорошо видно с высоты кузова, просеку в поросли, которую осколки выстригли. Тот, кто минировал, рассчитывал достать всех, кто будет на дороге стоять в том самом месте, откуда лучше всего за спрятанной в подлеске машиной, наблюдать. Мы как раз в том месте все и стояли, я за несколько минут до взрыва разогнал Гошу, Лизу и Шпика по секторам, а так, очень бы мы компактно легли от осколков, ну, а мне, только чудом выжить удалось – Седой принял на себя все, что мне полагалось.

 Я только хотел было откинуться на близлежащий баул и подремать, как машина резко остановилась, и снаружи застучали чем-то тяжелым.

– Кэп? Кэп? – раздался голос Обормота, а потом полог откинулся в проеме показалась и его голова. – Командир, жопа полная, по всем направлениям засады! – эмоционально, но совершенно не информативно выдал радист.

 КамАЗ догнал нашу колону, машины сейчас стояли растянутой вереницей вдоль дороги. Рядом со многими грузовиками топтались люди, сбившись в беспечные стайки, некоторые курили, а кто-то даже улегся в траву, загорая под последними лучами осеннего солнца.

– Витек, а можно как-то подробнее, уделяя больше внимания деталям? – пробурчал я, вылезая из кузова КамАЗа. – Что тут уже стряслось?

– Кто-то расчехлил колонну Желтого, и этот придурок, почему-то подумал, что это мы сделали, – огорошил меня радист.

– Чего?! Давай все по порядку! – не обращая внимания на торчащие из ноздрей бинты, я быстро пробежал вдоль дороги и залез в стоящую рядом с грузовиком «буханку». Радист бежал рядом, тараторя запыхавшимся от волнения голосом.

– Шапка, со мной все нормально, дуй в кузов КамАЗа, там барышня лежит, с ней поедешь, – отмахнулся я Ритки. – Глянешь, что там с ней, похоже у неё контузия.

 Обормот выдал совершенно дикую и выглядевшую со стороны бредом историю: минут двадцать назад Витька перехватил радиообмен, а точнее истошные крики бойцов Желтого, попавших в огненную засаду. Со слов Обормота, кто-то выкатил на прямую наводку ЗУшку и расстрелял треть машин в колонне Желтого, а потом взорвали мощный фугас на пути отхода оставшихся машин. Что произошло дальше, Витя не понял, так как связь оборвалась, но последнее, что он слышал – крики людей Желтого, что на них напали бойцы Полковника, то есть мы. Ну, и как это понимать?!

– Прокрути-ка мне запись радиоперехвата, – приказал я радисту.

– Нет записи, – замялся Обормот. – Я, этого, того, не успел включить.

– В «контру» гонял или порнуху зырил? – нахмурился я. – Вот не зря к тебе такая погремуха прилипла. Не зря. Обормот, ты и есть обормот.

– Командир, да, там, меньше минуты все заняло, – промямлил парень, – я, как услышал, что это пацанов Желтого шпилят, так и припух, ну, и растерялся, поэтому забыл запись включить.

– Растерялся он, – пробурчал я. – Адамыч, ты слышал радиоперехват? – крикнул водителю.

– Нет, – отозвался старик, – мы с Шапкой на улице прохлаждались, только когда этот дрыщ ушастый из машины выбежал, стало понятно, что что-то не так. Что делать будешь?

– Что тут думать? – скривился я. – Драпать надо. Обормот передай всем по колонне, что увеличим скорость до предельно допустимой. Если кто-то сломается, машину бросим. Нам, кровь из носа, надо домой щимиться во всё лопатки. Дома хорошо, там стены надежные и ЗУшки по периметру.

 Адамыч пристегнулся ремнем безопасности, что, он, кстати, делал очень редко, я тоже пристегнулся ремнем, а то знаю, я этого старикашку, он так водит «УАЗик», как будто это танк, а все кто внутри бессмертные.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».