– Тогда могу я тебе пожаловаться?

– Конечно. Я всегда готов выслушать тебя и даже кивну, когда захочешь.

– Не смешно! – в укор произнесла Рубин и уставилась на него. – Ко мне в помощницы прислали совсем юную девицу, которую даже не предупредили, что на мне мудреная защита и прикасаться нельзя! – с возмущением выдала Рубин.

– Но ты же позаботилась о ней? – Он лукаво прищурился.

– Безусловно, я смекнула, что к чему. Но все же… Кто так поступает?

– Мой отец, – ответил Ордерион.

– Это жестоко. Девушка-то в чем провинилась?

Ордерион задумался.

– Возможно, она кому-то в замке не нравится и ее решили подставить.

Рубин скривилась.

– Это местные традиции, – без особой радости отметил Ордерион. – К ним необходимо привыкнуть.

– Угу, – Рубин кивнула, – пока меня саму не казнили.

– Вот об этом я и хотел поговорить. – Он взял ее за руку и погладил пальцем запястье. – Ты должна рассказать мне правду о том, что произошло в лесу по дороге на заставу. Это крайне важно.

– Я понятия не имею, что произошло с Атаном и Сурими, – прошептала Рубин.

– Тогда откуда знаешь, что дера в кандалах – это твоя фрейлина?

Рубин поджала губы, силясь не расплакаться.

– Туремская дера была в делегации одна, – пояснила она. – Моя фрейлина Сурими.

– А может, то было тело служанки, которую посчитали дерой? – спросил Ордерион, глядя на нее.

– Может, и было, – ответила Рубин.

– Атана убили ударом камня по голове. Но Атан был опытным воином. И нанести ему удар камнем мог только тот, от кого он этого не ожидал. Что такого сделала фрейлина, за что на нее повесили кандалы и пырнули клинком?

– Я не знаю, – повторила Рубин и судорожно вдохнула.

– Отец считает, что моего брата убила ты, а фрейлина взяла на себя твою вину, – подытожил Ордерион. – Если это действительно твоих рук дело, никто об этом знать не должен. Никогда. Главное, молчи и настаивай на том, что видела только туман и больше ничего.

– Я не убивала Атана, – покачала головой Рубин и отвернулась.

– Мне остается только надеяться на это, – тяжело вздохнул Ордерион. – Прибытие делегатов из Турема ожидается завтра ближе к вечеру. Я пока не знаю, позволит ли тебе отец выйти отсюда до их приезда. Но когда ты встретишься с ними, держись ближе ко мне. Я тебя защищу, что бы там ни произошло.

– А что может произойти? – повысила тон Рубин.

– Все будет хорошо, – ушел от ответа Ордерион. – Ложись. Я побуду рядом с тобой, если ты не против.

– Все и без того уже все поняли, – пробурчала Рубин и откинулась на подушки.

– О чем ты? – улыбнулся Ордерион.

– О том, что мы постель разделили, – подсказала Рубин.

– Отцу нужно будет выторговать у Турема новый союз. Инайя нуждается в продовольствии, которое Турем может нам дать. Наш с тобой брак станет гарантом этой сделки и позволит отцу оставить тебя в Белом замке.

– Чтобы использовать как заложницу, – закончила его мысль Рубин.

– Нам с тобой это на руку. По традиции ты должна выдержать траур в течение месяца.

– И только после первых кровей выходить замуж, – прошипела Рубин. – Я обычаи помню.

– Только выйдет накладка, если крови у тебя не пойдут.

Рубин снова села. Грозно свела брови и едва не зарычала.

– Они пойдут. На следующей неделе.

– А если нет, то нам придется ждать рождения ребенка.

– Ты так спокойно об этом говоришь, – прохрипела Рубин и повернулась к Ордериону лицом. – Волхвы могут провести обряд для установления родства дитя! И окажется, что ты вовсе не дядя, а отец!

– Сверять будут не со мной, а с моим родителем. А он, как ни крути, все равно будет дедом. Да и для того, чтобы этот обряд провести, нужны причины. Отец не станет требовать выявления родства. По большому счету, ему вообще наплевать, от кого ты забеременеешь. Трон унаследует Галлахер. До меня и моих детей никому нет дела.

– У меня пойдут крови, и все будет хорошо, – постановила Рубин и откинулась на подушки.

– Прости, что затеял этот разговор, но лучше все это обговорить сейчас.

– Пока крови не пойдут, ты ко мне не прикоснешься, – пообещала Рубин.

– Отчего же, – хмыкнул Ордерион. – Я знаю, что делать, чтобы ты не понесла. Хотя если твои женские дни уже на следующей неделе, то можно вообще об этом не думать, а просто получать удовольствие.

Рубин прижала ладони к щекам, которые внезапно покраснели.

– Нет, – отчеканила она. – До кровей ты ко мне не прикоснешься.

– А если они не пойдут?

– Пойдут. – Она повернулась на бок спиной к Ордериону.

– Упрямая… И очень соблазнительная в этой рубашке, – прошептал он.

Рубин почувствовала прикосновения его пальцев к своей спине и вздрогнула.

– Я хочу спать, – произнесла она.

– Спи. – Он продолжал нежно гладить ее по спине.

Рубин пресекла всякие попытки ее возбудить, натянув одеяло на плечи.

– Моя, – прошептал ей на ухо Ордерион и прикусил мочку уха.

– Я сплю.

– Я вижу. – Он стал водить носом по ее щеке.

Рубин накрылась одеялом с головой и услышала стон разочарования.

– Я сплю! – громко констатировала она и закрыла глаза.

Между ног свело так сладко, что лежать спокойно Рубин больше не могла. Она потерлась ягодицами о бедра Ордериона. Он что-то спросонья пробурчал, но руку от сокровенного места не убрал, продолжая вытворять безобразие пальцами.

Ощутив сквозь шелк ночной рубашки, которая сбилась на ягодицах, весомое подтверждение того, что Ордерион возбужден, Рубин прикусила губу и начала активнее о него тереться.

Принц забрался к ней под одеяло, когда Рубин пыталась уснуть, из-за чего она потом еще долго мучилась, насильно держа веки закрытыми. А Ордерион, улегшись рядом, тут же отправился к богу сна на поклон! «Разве можно так издеваться?» – тогда подумала она и отругала себя за несдержанность.

Предупреждала Сурими, что если «это дело» понравится, то потом им захочется заниматься регулярно! Вот и результат не заставил себя ждать. Она позволила этому мужчине, который ей пока не жених, начать наверстывать упущенное за ночь. Прогнать бы его прочь! Но уж больно умело он ее в сторону греха склонял.

Рубин уткнулась носом в подушку и простонала.

– Дева, ты меня с ума сводишь, – услышала она сиплое над ухом и согнула ногу, повинуясь движению его бедра.

Ордерион плавно двинулся вперед и целиком заполнил ее тело. В этот момент Рубин поняла, что точно больше не спит. Подушки сбились где-то над головой. Она цеплялась за них, пока он стягивал с ее плеч рубашку. Обе его ладони накрыли грудь, терзая ласками пальцев соски. Прохлада простыни остужала жар, исходящий от тела, и Рубин терлась о нее, подавая бедра навстречу Ордериону.

Ночная рубашка сбилась куском ткани на талии. Сильные руки заскользили под нее, чтобы погладить живот и спуститься ниже. Все чувства разом обострились. Гладкость простыни, мягкость подушки у щеки, аромат Ордериона на наволочке, ветерок, колышущий шторы, трение матраца об основу кровати, шелест потоков маны вокруг…

Рубин повернулась на живот, меняя положение. Желание тереться спиной о грудь Ордериона заставило ее разогнуться. Она оказалась практически сидящей у него на коленях, ощущая мягкий лен рубашки, которую Ордерион так и не снял.

Его волосы рассыпались по ее плечам и упали на грудь. Черные с багровым пряди смешались с бело-золотыми, мерцая калейдоскопом цветов и красок. Совместные стоны зазвучали в унисон, нарушая тишину раннего утра. Волны света, исходящие из ее тела, смешивались с маревом маны вокруг и прошивали Ордериона насквозь, даря новое удовольствие. И все ритмично и так просто, будто именно для такого единения оба были рождены.

Вибрация разошлась волнами от живота Рубин, охватывая трепещущее тело и выбивая из груди весь воздух. Принцесса запрокинула голову, оглашая этот момент гортанным стоном и чувствуя, как Ордерион рассыпается в пыль вместе с ней.