От чрезмерной «любви» бывшего кумира убегать в Америку пришлось через Испанию. Через два года скитаний Мишель оказался в Штатах и решил там остаться.

За годы проведенные в Америке он стал Майклом, но любил когда его называли Мишелем. Своих убеждений за все эти годы не сменил, но решил что никакие даже самые светлые идеи не оправдывают потоки крови проливаемые в ходе революций. В США ему очень нравилось, но было одно очень важное обстоятельство мешающее ему спокойно жить, сохраняющееся рабство.

Это было единственным камнем преткновения в отношениях с Остином и многими из трехсот старых семей, треть из них были рабовладельцами и в Техас привели своих рабов.

Аболиционизм нашего гостя и был причиной его согласия поехать на переговоры со мной. Из рассказов Джо он понял что у меня несколько десятков тысяч крепостных и в то же время я противник крепостного права и естественно рабства.

Откладывать обсуждение этого принципиального вопроса наш гость не стал и сразу же спросил, как я отношусь к существующему в США рабству.

Такого прямолинейного вопроса я не ожидал и подумал: «Дипломат однако», но из всего сказанного до этого было понятно, что именно это было для нашего гостя важнее всего.

— Вы знаете месье Филипп, как это не парадоксально, но я противник и рабства и крепостного права. У своей стране я приложу максимум усилий, чтобы этот позор ушел в прошлое. Но сейчас ситуация такова, что только революция может радикально изменить ситуацию. А ужасов революции для своей страны я не хочу, — говорить такое сыну якобинца я не боялся, он только что сказал о неприятии этих самых ужасов революций.

Есть такое выражение, весь обратился в слух. Вот это было точно про моего собеседника, он даже поставил бокал с вином, которым только что наслаждался.

— Я в своих имениях отменил принудительный труд. Все мои люди за свою работу получают достойное вознаграждение и общий результат превзошел всяческие ожидания. Не надо никого палкой или плетью заставлять работать. Мои доходы за два года выросли в разы, результатов этого года еще не знаю, но судя по всему будет еще лучше.

Первые результаты года примерно уже известны и они были потрясающими. Абсолютно точно я знал например, что урожайность зерновых в Новоселово превзошла прежние годы раз в пять. Я усмехнулся и продолжил.

— У меня есть мужики которые, работая на моих полях, имеют доходов больше чем некоторые соседи помещики. И вы знаете, месье Филипп, — я сделал знак лакею добавить вина в бокалы, — мне было бы проще и самое главное выгоднее иметь дело с лично свободными крестьянами.

Я сделал глоток нашего малинового вина. Мне всегда этот напиток очень нравился. С ним были связаны воспоминания детства. Мой дед был большой мастер готовить самодельные вина и малиновое было у него на первом месте. Когда я уходил в армию он привез его на проводы. А вот с армии дедушка меня не дождался.

— Посудите сами, я плачу за своих крестьян налоги, отвечаю перед Государем за все, что с ними происходит и что они творят. В любом случае я должен заботиться о них, учить их детей, лечить и еще много чего. Если мои крестьяне будут лично свободными людьми, обо всем этом они будут думать и заботиться сами и государство в лице Государя Императора, — я с улыбкой развел руками.

Мой гость последовал моему примеру и тоже немного пригубил бокал. Наше вино вызвало у него восторг. Попробовав его он сказал, что не ожидал встретить в России такой напиток.

— Поэтому я думаю, что экономическая свобода неизбежно будет вызывать и личную и политическую. Вопрос времени, когда мои соседи последуют моему примеру с методами хозяйствования и быстро сами начнут давать свободу своим крепостным.

Написанная маслом картина была во многом ездой по ушам, чтобы все было именно так, надо, например, очень много работать землевладельцу и работодателю или иметь очень хороших управленцев.

А вот с этим у русского дворянства был огромный напряг, основная масса совершенно не желала шевелиться и предпочитала жить по старинке, максимум на что они были способны, так это перевести своих крестьян на оброк.

Но вот такие тонкости нашей внутренней кухни моему гостю разжёвывать не надо. Мой патетический экономический ликбез имел одну единственную цель, предложить моему собеседнику один из способов экономической борьбы с рабством.

Я достал карту Техаса с окрестностями. На ней были обозначены границы США и Мексики.

— Ваши триста семей поселились преимущественно вот здесь? — я показал на карте территорию между реками Бразос Колорадо и Мексиканским заливом.

Мишель несколько секунд внимательно рассматривал карту, затем, соглашаясь, покачал головой.

— Да.

— Вот это мексиканский город Сан-Антонио или Бехар. Это сейчас крупнейший и главный город Техаса. Рядом католическая миссия-крепость Аламо. В европейском понимании это трудно назвать крепостью, но чтобы укрыться от индейских стрел и пуль годится. В Сан-Антонио начинается Королевская дорога (Camino Real) в Мехико. А через прерии можно добраться до Луизианы. Западнее Колорадо ближе в заливу насколько мексиканских поселений и католических миссий, а на реке Сан-Антонио единственная мексиканское укрепление на побережье залива — крепость Голиад, — карту с подробными пояснениями мне с последней оказией, извещающей о госте из Америке, прислал Джо. — Небольшие поселения и ваши общины есть вокруг Галвестонского залива. Самый большое из них городок Галвестон, где есть мексиканская таможня, она вам сильно портит кровь. Небольшие общины есть вдоль границы с США по реке Сабин. Всего вас там тысячи семь-восемь, мексиканцев примерно столько же, но Стивен Остин неустанно занят привлечением пересенцев из США. И ваши переселенцы уже привезли с собой тысячи две рабов.

— Всё так и есть, ваша светлость, — мой гость с первой минуты обращался ко мне как положено в России, титулуя меня светлостью.

— Отношения с мексиканскими властями у вас напряженные. Они сначала звали переселенцев из США, а сейчас начинают притеснять, — тут я решил, немного зная историю Техаса, выступить пророком.

— Не сегодня завтра Мексика запретит рабство, её власти видят угрозу в массовой иммиграции из Штатов и скоро они запретят и её, торговлю с американцами уже сейчас пытаются если не ограничить, то хотя бы поставить под контроль и среди вас уже есть те, кто хочет поднять восстание, чтобы отделиться от Мексики и войти в состав США, — мое пророчество похоже испортило настроение гостю, он бросил на меня быстрый взгляд из подлобья и хмуро односложно буркнул.

— Да.

— И это при том, что у вас есть общий враг, страшный и беспощадный — команчи и они легко могут вырезать и вас и мексиканцев чуть ли не до Мехико, да собственно и американцев до Миссисипи точно.

— Всё так и есть, ваша светлость, — повторил месье Филипп, я называл его так, а не мистером, так как увидел, что ему это очень понравилось, тем более, что разговаривали мы на французском. — Но скажите, честно, почему вы решили помогать нам?

— Я хочу помочь вам создать независимый Техас, сделав его штатом одинокой звезды, звезды свободной от угнетения. Ваших поклонников рабского труда можно просто убедить на моих примерах, что свободный труд более выгоден. Я дам вам денег и организую иммиграцию из Европы людей которые не будут поддерживать рабство и договорятся с команчами, а если те не захотят жить в мире, то просто разгромят их.

Такого откровенного ответа месье Филипп явно не ожидал и немного растерялся. Мне даже показалось, что сейчас он спросит, а зачем вам это надо? Но спросил он совсем другое.

— Я полагаю, ваша светлость, что вы хотите чтобы в Техас начали переезжать ваши соотечественники?

— Не только, еще и ирландцы.

— А вы знаете, мне лично эта идея нравится, — месье Филипп криво усмехнулся. — Помимо рабства в Америке еще больше мне не нравится их поклонение доллару. Они на полном серьёзе им измеряют всё. Но в нашем случае эта черта американцев сыграет в вашу пользу. Если им предложат достойную цену, они откажутся от рабства.