– Кстати, нам до сих пор не принесли закуски, – ворчит хмырь, смотря на меня в упор и складывая пальцы домиком на действительно пустом столе.

– Сейчас я их потороплю, – вежливо улыбается на это Лиза, – Я все-таки хозяйка.

И шепчет мне одни губами.

– Пойдем – поговорим.

Покорно плетусь за ней на кухню, засунув руки в карманы брюк. Взгляд лениво сползает на Кискину задницу, обтянутую утеплёнными леггинсами. По мне так слишком пошло обтянутую, потому что мысли в голову при виде, как поршнями ходят ее ягодицы, лезут с маркером 18+. И видимо не только у меня одного, судя по надувшейся еврейской русалке за столом. Облизываю губы, ловя остаточный вкус Лизиного поцелуя, картинки утреннего секса мелькают в голове. Надо было ее еще в коленно-локтевую…

– Саш, ты бы реально в таком виде не расхаживал по комплексу, – рычит тихо Лизка, стоит нам зайти на кухню и захлопнуть за собой дверь, – Как бомж!

Моргаю, стараясь побыстрее прогнать интимные образы из головы. Мне тут походу опять мозг собираются трахнуть, а не другое место, а я как-то не готов.

– Что, мужа застеснялась, а, Кис? – выгибаю бровь и за локоть оттаскиваю ее ближе к подсобке, потому что уже вся кухня пялится на нас.

– Ребят, побыстрее можно! Там за столиком ждут! – показываю пальцем поварятам, чтобы развернулись к рабочим местам и приступали к своим обязанностям, а не грели уши.

– Не говори ерунды -застеснялась, – закатывает Лиза глаза, – просто дисциплину подрываешь. Если тебе можно в таком виде шастать, то почему другим нельзя.

– Потому что я плачу другим зарплату, а не наоборот, Кис. Это все? Или еще есть что сказать?

– Есть, – кусает нижнюю губу.

Напряженно смотрит в упор на меня, скрестив руки на груди. Видно, что с духом собирается, и я начинаю нервничать в ответ. Ну что еще? Я, честно сказать, надеялся, что ее уже немного отпустило, и мы просто закроем вопрос со вчерашним дурацким вечером. Тем более утром было вполне хорошо…Отлично просто…Мой взгляд инстинктивно прикипает к Кискиным губам. Они у нее розовые и нежные…Очень выразительные.

Мне повезло. Моя жена конечно внешне изменилась за пятнадцать лет. Она уже не сражает своей цветущей юностью наповал. Зато в ней появился какой-то шик. И стервозность. И прет от этого почему-то еще больше. Мои вкусы с возрастом, видимо, тоже слегка поменялись…

– Кира улетает через два часа в Сочи, они там проведут остаток праздников, и…–  аккуратно начинает жена.

– И слава богу, – вставляю я.

Мне достается укоризненный взгляд.

– И, раз уж в завтрашний поход я не иду, то я решила поехать с ней. Как раз тоже на два дня, – выпаливает таким тоном, будто зачитала приговор, который обжалованию не подлежит, а в конце еще и упрямо задирает свой маленький круглый подбородок.

Хмурюсь, осознавая. Мозг с трудом ворочает извилинами с бодуна.

Так…Стоп!

– Я не понял, ты собралась куда-то лететь с этим мужиком?! – наконец до меня доходит.

– С каким мужиком? Я лечу с подругой и ее мужем! – невинно хлопает глазами жена.

– И этим мужиком, да?! – рявкаю я, – Даже слышать не хочу!

– Саш, не сходи с ума, – раздраженно трет лицо, – Он просто деловой партнер Оси и мне на него плевать.

– Лиза! Он просто хочет тебя трахнуть, и мне вот на это не плевать совсем!

– Не выдумывай! – психует она.

– А ты дуру не строй из себя! – неконтролируемо повышаю голос, отчего на нас опять оборачивается вся кухня.

Замечаем, синхронно делаем еще шаг к подсобке подальше ото всех. Сверлим друг друга враждебными взглядами. Опять.

Лиза-а-а…Придушить и к батарее…Как же хочется, а!

Кисуля моя идет гневными пятнами. Похоже, представляет тоже что-то такое про меня. Зеленые глаза чуть ли ненавистью блестят.

– Я просто хочу отдохнуть от тебя, – шипит как самая настоящая кошка.

Даже если на эмоциях, это все равно по живому. Устала она. От меня.

– Не с ним, – цежу.

– Я еду с Кирой. Я уже решила, – отводит взгляд, отступает на шаг, – Пожалуйста, не порть мне настроение этой ревностью беспочвенной своей. Я, по-моему, поводов не давала никогда. Это в конце концов унизительно!

Снова поднимает на меня свои зеленые глаза. И в них вдруг дрожат слезы.

Ну пиздец. Что вот делать, а?

Меня просто разрывает от моментального ощущения беспомощности. Как поступить, что сказать?

Лиза пользуется моментом. Пытается улизнуть, так окончив разговор. Не даю, перехватываю за руку. Раз уж мы тут по больному проходимся…

– Что я тебе ночью наговорил? – хрипло интересуюсь, когда оборачивается.

– А ты не помнишь?

– Нет.

– Алкаш, – фыркает, шмыгнув носом.

– Вот не надо. Как давно ты думаешь о разводе, а?

– Что? – Лизка очень натурально хлопает зелеными глазами. Но она и специально так умеет прекрасно.

– Что слышала. Как давно? – напираю я.

Мне жизненно необходимо это знать. Непроизвольно сильнее сжимаю пальцы вокруг ее тонкого запястья. И кажется делаю больно. У Лизы расширяются глаза, нервно дергает рукой, пытаясь от меня избавиться.

– Достаточно. Пусти! – рычит сквозь зубы.

Отпускаю. Оглушила меня своим "достаточно" наповал. Вырывается, потирает запястье, исподлобья смотря на меня.

– Я пошла собираться, у меня вылет через полтора часа. По поводу детей я уже договорилась с твоей мамой, что она сегодня вечером к нам зайдет, всех уложит, так что не переживай.

Сашка.

– Подъем. Пять минут на сборы! – я стягиваю одеяло со стонущего какие-то невнятные протесты Лёвки и отправляюсь в комнату его младшей сестры.

Здесь замедляюсь на пороге, потому что будить лохматого подростка с ломающимся в самые неподходящие моменты голосом и рыженькую зефирную принцессу – не одно и тоже для меня.

Алиска так сладко сопит, обвив метровую подушку – кота, что мне слабовольно хочется дать ей еще пару минут понежиться в кровати. Темные пушистые ресницы дрожат на нежных, еще по-детски пухленьких щеках и почти задевают россыпь едва заметных веснушек. Носик кнопкой забавно морщится во сне.

Дочка – вылитая юная Лиза. И сейчас, когда ее мать шляется не пойми где вместе с банкиром- русалкой, смотреть на нее мне сладко и больно одновременно. Очень странное щемящее чувство в груди. Ну хотя бы эта девочка навсегда моя, мелькает в голове вперемешку с отрывками вчерашнего дурацкого дня и вечера.

Вечером жена вроде бы хотела пойти на мировую. Звонила, но я действительно был занят, проводя инструктаж по предстоящему походу. Потом написала пару смсок- подлизок. Ласковых и выводящих на разговор. Но настроение у меня было только опять поругаться, а вроде бы куда уж еще, и я их проигнорировал.

А с утра теперь мучает мысль, что наверно зря…

Как бы там еврейский русал ее не утешил. Нет, я доверяю жене на самом деле, но она – обиженная красивая женщина. И мне сложно представить лучше почву для посторонних ухаживаний.

– Лиса Алиса, вставай, – подойдя, легонько треплю дочку по плечу.

Присаживаюсь на край кровати, любуясь ее юным заспанным личиком. Как кукла она.

– М-м-м… па-а-ап! – сладко зевает дочь и пытается скрыться от меня под одеялом.

– Давай-давай, солнце уже высоко, – не позволяю улизнуть, сгребая ее в охапку прямо вместе с подушкой-котом и одеялом. Щекочу.

Брыкается, хихикает, визжит.

– Па-а-ап! Всё, встала, всё! Отстань!!!

И заряжает мне острой пяткой по печени. Охнув, отпускаю. Что-то принцессы нынче не ты пошли. Алиса тем временем выбирается наружу из-под одеяла и сдувает с лица волнистую рыжую прядь. Озирается, с трудом продирая сонные зеленые глазенки.

– Врешь ты! Какое солнце! Темень еще! – возмущенно фырчит и пытается лечь опять.

– Шесть утра, для юных работящих негров самое то. Так что марш зубы чистить и вниз завтракать.

– Каких еще негров? – кривится Алиска.

– Которые "работать, солнце уже высоко", – терпеливо объясняю, поднимаясь с ее постели. Молодежь…