«У меня больше нет брата», – думал Оле, тупо переставляя ноги. – «Как он мог так со мной поступить? Бросить меня совсем одного. И ради кого? Ради незнакомого мальчишки, которого попросил спасти Шаман! Почему в этот раз он не вспомнил про правила, про невмешательство жнецов в ход истории? Почему брат повторял эти бредни только когда я просил его кого-нибудь спасти? Кого-то действительно важного. Это нечестно! Брат поступил нечестно! И не только со мной. А как же Яна? Ну ладно я, но что будет с ней»?

Дорога сама вынесла его к тихой пешеходной улице, где прятался от лишних глаз бар Янчика. Только оказавшись перед дверью, Оле понял куда попал. А ведь это идея! Он ведь может попросить помощи у настоящего демиурга, пусть и в отставке! Оле дернул дверь, но она оказалась заперта. Табличка «Закрыто» и темные окна все так же сообщали посетителям, что заведение не работает. Тогда Оле глубоко вдохнул и со всей дури забарабанил в дверь.

Глава 32

Март. Наши дни.

Кажется, у Яна получилось. По крайней мере, Яна предпочла считать, что зелье работает, а не пытается их убить. Такой боли она еще никогда не испытывала. Тело разрывалось на части, словно чьи-то огромные руки сначала скатали его в комок, а потом стали резать на ломтики. Кости с громким хрустом ломались, сосуды лопались, застилая все перед глазами красной пеленой. В нос ударил металлический запах крови, а рот наполнился горячей солью. Когда боль стала невыносимой и разум был готов отправиться в бессрочный отпуск, они наконец-то потеряли сознание.

Яна очнулась на полу в подсобке. Голая, дрожащая от холода и слабости. Обнаженная кожа горела и даже прикосновение воздуха причиняло боль. Как и каждый вдох, обжигающий легкие. Суставы ломило, мышцы мерзко ныли и слегка вибрировали, готовые в любой момент скрутится в судорогах. Пересохшие губы потрескались до крови и во рту стоял медный привкус. О том, чтобы открыть глаза, она даже подумать боялась. Наверное, так чувствует себя бабочка, только что выбравшаяся из кокона. Или новорожденный младенец.

Рядом раздался хриплый стон, сменившийся захлебывающимся кашлем. Яна открыла глаза и сквозь мутную пелену рассмотрела Яна. Его тело сводило судорогой, на губах выступила кровавая пена, глаза закатились, оставив видимыми только белки. Похоже, для него процесс проходил тяжелее. Может потому, что именно он был у руля, когда они выпили зелье? Яна собрала свои скромные силы для рывка, подползла к своей второй половине, перевернула его на бок и крепко сжала в объятиях. Она понятия не имела, что нужно делать в таких случаях, но, как минимум, не позволит ему задохнуться. Не после всего, что пришлось пережить ради этой минуты. Прикосновение чужой кожи было подобно растиранию наждачной бумагой. Казалось, что еще немного и выступит кровь. Но она изо всех сил сжимала тело Яна, пока он содрогался в конвульсиях. И ослабила хватку, лишь когда приступ закончился и его дыхание стало спокойным и ровным. Он накрыл ее руку своей ладонью и легонько сжал пальцы. То ли с благодарностью, то ли просто в знак поддержки. Теперь им придется научится понимать друг друга, как двум отдельным людям.

Мягчайший плед казался грубым рубищем. Яну все еще потряхивало и кожа оставалась омерзительно чувствительной, но тело начинало потихоньку приспосабливаться к жизни. Она смогла подняться с пола, оглядеть себя со всех сторон, накинуть плед и даже заварить травяной сбор. Ян заставил себя натянуть штаны, но на рубашку был пока что не готов. Поэтому сидел напротив с голым торсом и дрожащими руками сжимал чашку с чаем. Выглядел он неважно: синяки под глазами, нездоровая бледность кожи, губы в глубоких трещинах, влажные от пота волосы. И Яна понимала, что сама такая же.

Оба молчали. На слова пока что не хватало сил. Оба с подозрением косились друг на друга, словно опасаясь, что второй сейчас исчезнет. Яна никогда не чувствовала себя так одиноко. Даже в редкие ночи, когда они разделялись, между ними сохранялась связь. Да, они не могли читать мысли друг друга и не делили на двоих воспоминания, но они друг друга чувствовали. Между ними будто пролегала нить. Теперь же вместо нити пролегала пропасть. Похоже, Ян это тоже чувствовал. Он отводил глаза, уткнувшись взглядом в чашку.

– Итак, у тебя получилось. – прошептала Яна, напрягая еще непослушные связки. Просто потому, что кто-то должен был начать разговор. Пусть и так тупо.

В ответ Ян молча кивнул. Потом откашлялся и прохрипел:

– И как ощущения?

– Мне тебя не хватает. – честно ответила Яна. – Надеюсь, это взаимно?

Она улыбнулась, пытаясь разрядить обстановку шуткой.

– Извини, придется потерпеть. – криво улыбнулся Ян. – Я пока не знаю зелья с обратным эффектом.

– Думаю, я это переживу. – голос становился все послушнее и перестал походить на крик простуженной вороны. – Хочешь еще чаю?

Ян молча протянул пустую чашку. Яна вылила в нее остатки травяного отвара из любимого стеклянного чайничка. Руки почти не дрожали. Сейчас бы в душ. Вот только мысли о воде на коже вызывали первобытный ужас. Пришлось смириться с ощущением липких волос и терпким ароматом собственного пота. Свобода требует жертв.

В дверь заколотили. Да с такой силой, что задребезжали стекла в окнах. Они с Яном молча переглянулись. В баре кроме них был Джастин, но из его комнатки удары в дверь не слышно. Значит придется встать и пойти посмотреть. Ян поднялся первым. Поставил на пол чашку, морщась, влез в рубашку и босиком вышел в зал. Яна замоталась в плед, как в тогу и притаилась у дверей подсобки, откуда было отлично видно зал и входную дверь. Встречать гостей в таком виде она была морально не готова. Ян выглянул в окно, метнулся к двери, открыл замок и пропустил непрошенного гостя, пятясь, словно от чумного.

На пороге стоял Оле. И представлял собой довольно жуткую картину. Его как будто окунули в ванну с осветлителем, который вымыл из него все краски. Или присыпали пылью. Цвета его одежды потускнели, словно выцвели, у них появился пыльный оттенок. Волосы сменили цвет на пепельный, кожа посерела. Но больше всего изменились глаза. Вместо льдисто-голубых стали черными. Черным был и зонт, который он сжимал в руке. Сердце Яны ухнуло куда-то в пятки и на его месте тут же появился комок из битого стекла. Острые осколки вонзились ей в нутро, заставляя забыть сделать вдох. На негнущихся ногах она вышла в зал и с ужасом уставилась на Оле.

– Что с ним? – прошептала Яна. – Что Они с ним сделали? Где твой брат?

Оле обернулся и окинул ее пустым взглядом. Похоже, он не очень-то соображал, что происходит. Глаза опухшие и красные от слез. Нос тоже покраснел и Оле им все время шмыгал. Зато подойдя ближе Яна лучше рассмотрела зонт. Это был его зонт. Его, а не Тода. Просто вместо радуги теперь он состоял из всех оттенков черного.

– У меня больше нет брата. Они превратили его в чудовище. Он не хочет со мной разговаривать. – Оле стоял, слегка пошатываясь, и жуткая улыбка расползалась по его лицу.

Яна наконец-то смогла вдохнуть. Раз он не хочет разговаривать, значит может. Значит жив. Вот только что Оле имел ввиду под «чудовищем»?

– Так, спокойно. – Ян пришел в себя первым. – Давай-ка обо всем по порядку. Садись. Сейчас кофе сделаю.

Он силой усадил Оле за стол и ушлепал за стойку варить кофе. Яна опустилась на соседний стул. Губы Оле дрожали, словно он готов был разрыдаться. Яна осторожно коснулась его ладони, сжатой на ручке зонта. Он вздрогнул, будто только что ее заметил. Ян вернулся с большой чашкой ванильного латте, поставил ее перед Оле. Тот даже не взглянул на любимый напиток.

– Так что произошло? – Ян опустился перед ним на корточки.

– Они его забрали. – всхлипнув, начал Оле. – Брат нарушил правила и Они его наказали. Я не знаю, что Они с ним сделали, но это больше не мой брат. Он стал другим. Жестоким, безразличным. Таким, как все остальные жнецы. Я пытался с ним поговорить, но он даже слушать меня не хочет. Я подумал, может он тебя послушает? – и Оле с мольбой посмотрел на Яну.